Эйприл, и теперь попыталась вовлечь мальчиков в вялую дискуссию о мексиканской еде, но они были слишком расстроены.
На втором уроке весь восьмой класс вызвали на собрание в актовый зал. Пять групп девочек и пять групп мальчиков вместе с учителями. В их средней школе уже третий год проводился эксперимент с раздельным обучением основным предметам по признаку пола. Пока эксперимент получал положительные отзывы. Но из-за того, что большую часть дня дети проводили раздельно, когда они встречались за обедом, на утренней перемене, на физкультуре или каком-нибудь собрании, атмосфера накалялась чуть больше обычного и требовалось несколько минут, чтобы все успокоились. Сегодня все оказалось иначе. Ученики были подавлены. Никакого намека на обычное позерство, флирт, поглядывания и пустую болтовню. Все тихо расселись с мрачным видом.
Миссис Глэдвелл, директор, какое-то время пыталась убедить их, что с Эйприл, вероятно, все в порядке, что полиция уверена: ее скоро найдут и она появится в школе. Голос директора звучал успокаивающе, слова — ободряюще, и восьмиклассники были готовы поверить любым хорошим новостям. Но тут раздался шум, который не перепутаешь ни с чем, — постукивание лопастей вертолета, который пролетал прямо над школой, — и мысли детей вновь обратились к лихорадочным поискам Эйприл.
Позже, после обеда, когда Тео с друзьями вяло играли в тарелку, другой вертолет прожужжал над школой, причем явно куда-то спешил. Судя по надписи на борту, он принадлежал какому-то подразделению правоохранительных органов. Игра замерла: мальчики смотрели в небо, пока вертушка не исчезла. Прозвенел звонок, возвестивший о конце обеда, и мальчики тихо вернулись в класс.
На протяжении дня в школе пару раз Тео и его друзьям почти удавалось забыть про Эйприл, пусть даже на мгновение. И когда бы ни выпадали такие мгновения, а происходило это редко, все вновь слышали тарахтение очередного вертолета где-то над Страттенбергом, который жужжал, стучал и высматривал цель, как некое гигантское насекомое, готовое броситься в атаку.
Весь город пребывал в напряжении, словно ждал ужасных новостей. В кафе, магазинах и офисах в центре города работники и клиенты говорили на повышенных тонах, пересказывая все сплетни, которые услышали за последние тридцать минут. В Доме правосудия, всегда полнившемся слухами, клерки и юристы толпились у кофейных автоматов и кулеров с водой и обменивались свежими сведениями. Местные телевизионные каналы показывали репортажи с прямой трансляцией из разных районов каждые полчаса. В торопливых сводках не сообщалось практически ничего нового, просто журналист или журналистка, пристроившись неподалеку от реки, повторяли почти то же самое, что он или она говорили раньше.
В средней школе Страттенберга восьмиклассники тихо сидели на уроках, но большинству из них очень хотелось домой.
Джека Липера, теперь уже надевшего оранжевый комбинезон с нанесенной спереди и сзади черными буквами надписью «Городская тюрьма», отвели в комнату для допросов на цокольном этаже полицейского управления Страттенберга. В центре помещения стояли маленький стол и складной стул для подозреваемого. По другую сторону стола сидели два детектива — Слейтер и Кэпшоу. Полицейские, сопровождавшие Липера, сняв с него наручники и цепи, удалились и заняли места у двери. Они оставались в комнате в целях защиты, хотя в этом не было реальной необходимости. Детективы Слейтер и Кэпшоу уж точно могли постоять за себя.
— Присаживайтесь, мистер Липер, — сказал детектив Слейтер, махнув в сторону пустого стула.
Липер медленно сел. Он принял душ, но не побрился и до сих пор походил на последователя какого- нибудь религиозного культа, который провел последний месяц в лесах.
— Я детектив Слейтер, а это мой коллега детектив Кэпшоу.
— Очень рад познакомиться с вами, парни, — прорычал Липер.
— А мы-то как рады, — ответил Слейтер с неменьшим сарказмом.
— Огромная честь для нас, — добавил Кэпшоу, который за весь допрос произнесет всего пару фраз.
Слейтер был опытным детективом, имел высшее звание и считался лучшим в Страттенберге. Он был жилистый, с блестящей бритой головой и носил исключительно черные костюмы с черными галстуками. Жестоких преступлений в городе совершалось не много, но когда такое случалось, детектив Слейтер был тут как тут, чтобы разгадать тайну и довести дело до суда. Его закадычный друг Кэпшоу в основном наблюдал и записывал; из них двоих он был более приятным, чем и пользовался, когда им приходилось изображать доброго и злого полицейских.
— Мы хотели бы задать вам пару вопросов, — начал Слейтер. — Хотите поговорить?
— Возможно.
Кэпшоу вытащил лист бумаги и передал его Слейтеру. Тот объявил:
— Что ж, мистер Липер, как вы уже усвоили за свою долгую карьеру профессионального головореза, прежде всего вам должны сообщить о ваших правах. Вы ведь об этом помните, правда?
Липер метнул злобный взгляд на Слейтера, как будто хотел потянуться через стол и вцепиться ему в горло, но Слейтер нисколько не встревожился.
— Вы слышали о правах Миранды,[4] не так ли, мистер Липер? — продолжал Слейтер.
— Да.
— Разумеется, слышали. Уверен, за все эти годы вам часто доводилось бывать в таких комнатах. — Слейтер противно ухмыльнулся.
Липер не ухмылялся. Кэпшоу уже что-то записывал.
Слейтер продолжил:
— Прежде всего вы не обязаны с нами разговаривать. Точка. Понимаете?
Липер молча кивнул в знак согласия.
— Но если вы будете отвечать нам, то все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Ясно?
— Да.
— У вас есть право на адвоката и юридическую консультацию. Понятно?
— Да.
— А если вы не можете себе этого позволить, в чем я уверен, то государство предоставит вам адвоката бесплатно. Вы следите за ходом моих мыслей?
— Да.
Слейтер подтолкнул лист Липеру и сказал:
— Если подпишете эту бумагу, значит, вы подтверждаете то, что я разъяснил вам права, и вы добровольно от них отказываетесь. — Он положил ручку, но Липер не торопился, вчитывался в текст, потом наконец поставил подпись.
— Можно выпить кофе? — спросил он.
— Сливки, сахар? — поинтересовался Слейтер.
— Не надо, просто черный кофе.
Слейтер кивнул одному из полицейских, и тот вышел из комнаты.
— Теперь мы хотим задать вам несколько вопросов, — сказал Слейтер. — Вы готовы поговорить?
— Возможно.
— Две недели назад вы находились в тюрьме в Калифорнии, где отбывали наказание в виде пожизненного заключения за похищение человека. Вы сбежали через туннель с шестью другими заключенными и оказались здесь, в Страттенберге.
— А вопрос будет?
— Да, мистер Липер. Вопрос будет. Почему вы приехали именно в Страттенберг?
— Мне нужно было куда-то двинуться. Я же не мог околачиваться у тюрьмы. Понимаете, о чем я?
— Полагаю, да. Вы жили здесь раньше, верно?
— Когда был ребенком и учился в шестом классе. Я год отучился в средней школе, а потом мы уехали.
— У вас есть родственники в этом районе?
— Кое-какая дальняя родня.
