– Бог свидетель, я был бы только рад взвалить всю вину на этого панка. – Чарли нахмурился, всматриваясь в водяную завесу перед ветровым стеклом. – Но каким бы бандитом он ни был – а у меня создалось впечатление, что Бронуин. известно о его преступлениях, – Данте Ло Прести не бил стекла в редакции.
– Откуда такая уверенность?
– Первое доказательство – размер его обуви. Ло Прести носит обувь десятого размера, что подтвердил его босс, а отпечатки на земле под окнами оставлены обувью двенадцатого или тринадцатого.
– А мне казалось, ты говорил, что полиция не нашла никаких следов.
– Да, полицейские старательно затоптали все следы. – Чарли включил радио и настроился на местную станцию, которая дважды в час передавала прогноз погоды.
Когда они задумали навестить старшего брата Коринны, Эверетта, живущего близ Олбани, меньше всего они беспокоились о погоде. Теперь же им приходилось двигаться медленно и осторожно, чтобы не угодить в кювет. Мэри не переставала думать о разбитых окнах, на замену стекол в которых ушел почти весь вчерашний день. «Могло быть и хуже», – размышляла она.
– Так ты говоришь, Уэйд позаботился о том, чтобы Роберт не попал под подозрение? – Судя по встрече с Уэйдом Джуиттом на улице, Мэри не сомневалась, что он способен на такое.
Чарли развил ее мысль:
– Я не удивился бы, узнав, что старина Уэйд собственноручно бил стекла. Всем известно, какие у него огромные ступни.
– И подлости ему не занимать. – Мэри взглянула в окно на едва различимое зеленое пятно долины далеко внизу. Еще несколько миль – и они доберутся до автострады, ехать станет легче.
Она до сих пор гадала, правильно ли они поступили, отправившись в эту поездку. Ее подталкивала к такому решению тревога и желание побыть вдвоем с Чарли. Только слепой не заметил бы, что он влюблен в нее. И напрасно было бы отрицать, что она идет по тому же кремнистому и опасному пути. С одной несущественной разницей: бывшего мужа она продолжала любить все эти годы.
– Так или иначе, – продолжал Чарли, – Уэйд – лишь пешка в чужой игре. Вряд ли Роберт будет арестован. И тут напрашивается еще один вопрос: почему он так боится нас?
– Возможно, Эверетт поможет нам разобраться в этом, – с преувеличенным оптимизмом откликнулась Мэри. – Он же старший из братьев Коринны. Он помнит больше, чем Джорди.
– Если предположить, что происходящее имеет какое-то отношение к Коринне. Возможно, существуют и другие жертвы, о которых мы не подозреваем, – рассуждал Чарли вслух. Взглянув на Мэри, он поспешил добавить: – Конечно, я выражаюсь фигурально. Скорее всего речь идет о каких-то денежных махинациях Роберта – незаконных сделках, взятках и так далее. Я не удивлюсь, узнав, что у Роберта есть счет в банке где-нибудь на Каймановых островах.
– Значит, ты считаешь, что мы зря тратим время?
Он подумал, прежде чем ответить.
– С точки зрения репортера – нет. По-моему, любую зацепку надо изучить, по любому следу пройти до конца. Но как твой любовник, я готов признаться, что бесстыдно цепляюсь за любой предлог, лишь бы почаще видеться с тобой.
Мэри шутливо хлопнула его по плечу.
– У тебя нет ни стыда, ни совести.
– Хочешь, я докажу это? Мы можем постоять на обочине, пока не кончится ливень. Уверен, мы найдем чем заняться. – И он сверкнул проказливой усмешкой.
Втайне Мэри только об этом и мечтала – с тех пор, как провела ночь в доме Чарли. Почему в своей постели никогда не бывает так же тепло и уютно, как в постели любимого? Вчера вечером Саймон звонил из Сиэтла, и Мэри вдруг поняла, что не может дождаться, когда закончится разговор. О Чарли она думала непрестанно. О его привычке рассуждать с серьезным видом, так что собеседник не сразу понимал, что он шутит. О том, как он выглядит по утрам, со стоящим дыбом вихром на лбу, с седоватой щетиной на подбородке. О том, что он предпочитает яичницу-глазунью.
После той ночи, когда Мэри принялась заправлять постель, Чарли мягко отстранил ее со словами: «Не надо, оставь как есть». По его тону Мэри поняла: он отнюдь не желает поскорее забыть о минувшей ночи. Этот жест тронул ее сильнее всяких слов.
– Хочешь повеселить тех, кто случайно будет проезжать мимо? – с притворной чопорностью откликнулась она. Взглянув на часы, она обнаружила, что время близится к половине двенадцатого. – Не забудь, Эв с женой ждут нас к обеду.
– Ладно, – смирился Чарли, – пусть дождь утихает сам, без нашей помощи.
Через сорок минут они подкатили к опрятному двухэтажному особняку в новом пригороде к северу от Олбани. Жена Эверетта, молодая темноволосая женщина, слишком тоненькая для новоиспеченной мамы, встретила их у двери, держа на руках младенца.
– А мы боялись, что вы утонули по дороге! – воскликнула она, приглашая гостей в прихожую. – Проходите, располагайтесь как дома. Сейчас я позову Эва. Он в подвале, возится со своими скворечниками.
– Скворечниками? – удивленно переспросила Мэри, на миг забыв о мокрой обуви, которую она снимала.
Хозяйка дома рассмеялась и с мягким упреком покачала головой.
– Разве Нора не говорила вам? Это его хобби. Эв мастерит скворечники и продает их в местном магазине кустарных изделий. – Она протянула руку. – Чуть было не забыла представиться: меня зовут Кэти. Эв так много рассказывал мне о вас, что мне кажется, будто мы давно знакомы. – И она повернулась к Чарли: – А вы, должно быть, муж Мэри?
Зардевшиеся щеки заставили Мэри на время забыть о мокрой одежде и волосах. Она уже собиралась поправить Кэти, когда Чарли пожал ей руку и просто представился:
– Я Чарли Джефферс. Очень приятно познакомиться. А как зовут эту юную леди? – И он наклонился над младенцем, закутанным в розовое одеяльце.
На лице Кэти появилось горделивое и смущенное выражение, свойственное молодым матерям.
– Кори. Полное имя – Коринна.
Мэри удивленно вздрогнула и с благодарностью взглянула на Чарли, обнявшего ее за плечи. Спустя минуту они вошли в гостиную с разбросанными по полу игрушками, и их обступили трое старших детей, в возрасте от семи до двух лет. Чарли сразу присел на корточки, чтобы помочь хорошенькой темноволосой девочке распутать шнур от лампы, обмотавшийся вокруг колеса игрушечной тележки. Наблюдая за ним, Мэри поражалась тому, как отлично Чарли ладит с детьми. Каково было бы растить Ноэль вдвоем? Может, жизнь их дочери сложилась бы иначе? И из нее, Мэри, получилась бы отличная мать? Эти вопросы вызвали у нее слабую горьковато-сладкую боль.
Через несколько минут Кэти привела Эверетта. Он был крупным, крепко сложенным, как Джорди, но унаследовал от отца рыжие волосы и длинное лицо, которое постоянно выглядело угрюмым. Но на самом деле Эв крайне редко впадал в мрачное настроение. Те, кто знакомился с ним, вскоре понимали, что приняли за мрачность его скандинавскую невозмутимость.
Он дружески поприветствовал гостей.
– Мэри, Чарли, как я рад вас видеть! А я боялся, что в такую погоду вы не решитесь приехать. – Он выглянул в окно, где ливень сменился ровным моросящим дождем. – Кстати, Чарли, ты не поможешь мне вытащить из подвала стремянку? Над верандой протекла крыша.
– Буду только рад помочь, – охотно вызвался Чарли. – А если у тебя найдется гудрон и кисть, мы вдвоем быстро заделаем течь.
Эв кивнул.
– Если к вечеру дождь кончится, я приму твое предложение.
Они перешли в кухню. Поминутно подбирая с пола игрушки и раздавая детям печенье, Кэти ухитрилась накрыть на стол. Пока Мэри баюкала малышку, жена Эва разлила по тарелкам густой суп, разложила ломти хрустящего хлеба, огромные порции салата и домашние пикули. Лучшей жены для сына Нора Лундквист не могла и желать.
Сама Мэри не сводила взгляда со спящего у нее на руках младенца – девочки, названной в честь ее