На сердце старое мое легла годов усталость. Горячей страсти сладкий груз уж не поднять ему. Я не грущу. Всему свой срок. Дел у меня без счета: помочь товарищам, друзьям, работать вновь и вновь… Вот, например, сейчас моя насущная забота сложить поэму про твою счастливую любовь. Давно ли был ты батраком?.. Вчера — бесправье, голод. Чуть притомился — по плечам со свистом хлещет плеть. Сегодня в коллективе ты, удачливый, веселый. Как мимо этого пройти? Как это не воспеть? Твоя невеста, говорят, работает на славу, чуть свет ласкает ветерок волну ее кудрей. Ударный труд в краю родном дал ей почет по праву, дал гордый блеск ее очам, дал радость жизни ей. Еще слыхал я, что заря ее целует нежно, когда она выходит в сад по утренней росе; что руки быстрые ее, как лебедь, белоснежны, что тал склоняется пред ней, дивясь ее красе. Что звонок голос у нее, что даль и ширь степная благоговейно внемлют ей, когда она поет. Что изумрудная листва, от ветра убегая, уроки верности берет у верности ее. Слыхал, что в сердце у нее — пылающее солнце, и потому она всегда светла и горяча; что как-то месяц молодой к ней заглянул в оконце и после клялся ей в любви на лезвии луча. Ей тушь и пудра не нужны, ей не нужна помада. Она проста и весела, красавица полей. Ее косметика — цветник и яркий бархат сада, ее рубины — россыпь звезд, а зеркало — ручей. Слыхал я также, что она на сборе урожая, проворно меж рядков скользя, чуть-чуть сгибая стан, всех соревнующихся с ней легко опережая, за сотню килограммов в день приносит на хирман. Еще мне довелось узнать, что многие джигиты о ней мечтали день и ночь, вздыхали, не таясь. Но верный путь к ее любви был лишь тебе открытым, лишь для тебя в ее очах заря любви зажглась. Ну что ж, кому же, как не вам, быть неразлучно вместе? Вы в чистом небе две звезды, вы в поле два цветка. Лишь для тебя теперь звучат ее девичьи песни, лишь для нее — твоей любви горячая рука. Как родинка, ее красу дополнило уменье любую книгу прочитать и всё усвоить в ней. А как чудесно шьет она, ну прямо загляденье. Всё гладко, всё к лицу, а швы — не отыскать ровней! Отрадно поглядеть на вас, когда стоите рядом. Могучий, точно карагач, ты ей вполне под стать. Полей колхоза не объять и не окинуть взглядом, а ты на тракторе своем их все успел вспахать! У нас дороги широки, возможности безбрежны. На сущность мира смотришь ты не темным простаком, не мутным взглядом дурачка, дремучего невежды, — обвязан твой широкий лоб познания платком. Но слушай, всё имеет срок. Не бесконечна сила. Я часто вижу одного седого старика. Ему за восемьдесят лет, в глазах его застыла давящая, как ночь без звезд, жестокая тоска.
