— Вы выглядите сегодня очень мило, дорогая.
Элис едва сумела растянуть губы в ответной улыбке. Миновало уже две недели, показавшиеся ей вечностью. С тех пор как ее привезли в Видэ, ее держали пленницей в крохотной комнатке, а по вечерам вооруженные охранники отводили ее ужинать с Лораном. Туда же приводили и ее горничную Лорейн. Она просила его позволения выходить на прогулку, так как ей требуется дышать свежим воздухом, но он отказал. Элис ожидала, что Готье поведет себя как настоящий джентльмен и сам вызовется сопровождать ее, но и тут ее ждало разочарование. Тогда она сказала, что ради возможности совершить прогулку согласна терпеть рядом с собой вооруженную охрану и даже собственные связанные руки, но Лоран был непреклонен.
— Видэ — очень оживленный портовый город, — не переставая любезно улыбаться, произнес Готье. — Мне говорили, что вы необычайно умная женщина, миссис де Уоренн, обладающая познаниями о море и торговле. У меня нет ни малейшего намерения позволять вам пытаться войти в контакт с многочисленными торговцами, приезжающими в наш городок, или местными жителями, или проходящими мимо миссионерами. Я уж не говорю о том, что у британцев здесь имеется торговая точка. Я не допущу, чтобы вы сбежали, дорогая.
Элис разочарованно взирала на него. Мысли ее в последнее время были заняты именно этим — дать о себе знать хоть кому-нибудь и попытаться сбежать.
— Значит, я буду оставаться в заточении в своей тесной ужасной комнате, пока за меня не заплатят выкуп?
— Боюсь, что так, — последовал спокойный ответ.
Элис полагала, что ей следует быть благодарной за маленькие поблажки. Ни ей самой, ни Лорейн не причинили вреда. Элис четко дала понять, что плохое обращение со своей горничной воспримет как личное оскорбление. Она прямо заявила Готье, что ее муж очень мстителен.
Тот весело заверил ее, что не ставит ее слова под сомнение.
Пленницам выдали некоторую одежду и туалетные принадлежности, бумагу с ручкой и книги. Элис было позволено написать семье. Лоран пообещал отправить ее письма, но только после того, как лично ознакомится с их содержанием.
Элис написала Алексею, своим родителям и Ариэлле. Все же она надеялась попасть домой прежде, чем все ее адресаты получат послания.
Элис прошла мимо Готье к стулу, который он для нее выдвинул. Лорейн уже сидела за столом. Выглядела она не очень хорошо. Девушка сильно похудела, под глазами ее залегли темные круги, обгоревшая кожа шелушилась. Кроме того, Лорейн была очень бледна.
У Элис имелось в комнате маленькое зеркальце, и она знала, что и сама выглядит не лучше. Сев за стол, она улыбнулась своей горничной:
— Как ты, дорогая?
Лорейн печально отвернулась, ничего не ответив.
Элис взяла ее за руку:
— Могло быть и хуже. Над нами могли надругаться. Скоро за нас заплатят выкуп. Тебе, конечно, об этом известно?
— Да, — прошептала девушка. — Но нас держат здесь уже так долго.
Элис вела подсчет дням и знала, что в плену они находятся уже двадцать пять суток. Но ей это время казалось вечностью. Она намеревалась держаться оптимистично и сохранять видимость бодрости, но в действительности испытывала отчаяние и уныние. Алексей сейчас, должно быть, приближается к лежащему в Индийском океане Мадагаскару. Если бы он знал, в каком отчаянном положении она оказалась, то повернул бы корабль и поспешил ей на выручку — в этом она не сомневалась.
Он дал ей это обещание много лет назад, но время не имело значения. Вера Элис в мужа была безгранична — она была и утешением ее, и надеждой. Прошедшие шесть лет казались ей очень глупыми и незначительными. Мысленно Алексей находился рядом с ней днем и ночью. Он был ее якорем, ее источником душевных сил. Мужчина, о котором она непрестанно думала, был тем, кого она знала всю свою жизнь. Жених, который предал ее, едва произнеся брачный обет, больше не существовал. Муж, шесть лет избегавший ее, растаял в воздухе как дым. Теперь, оглядываясь назад на те несколько месяцев, что они провели с Алексеем вместе, Элис отчетливо понимала причину его гнева — он ревновал к Блэру, так же как некогда ревновал к Монтгомери. Она поняла, что муж тоже любит ее.
Но было слишком поздно раскаиваться в том, что, будучи молодой, тщеславной и безрассудной кокеткой, она с легкостью вскружила голову Монтгомери и прочим многочисленным поклонникам. Она сожалела, что все эти годы намеренно поддерживала в обществе образ самодостаточной и сексуально независимой женщины. Она сожалела, что притворялась опытной, хотя в действительности таковой не являлась.
Когда она снова окажется в объятиях Алексея, она намеревалась рассказать ему
Что же касается Монтгомери, то тут на нее словно озарение снизошло. Никого больше не нужно винить. Когда они будут вместе, она сделает все, чтобы Алексей отпустил от себя призраков прошлого и исцелился. Сейчас же единственное, что имело значение, было выживание — и будущее, которое они оба заслужили.
Ужины с Готье всегда проходили спокойно, потому что он был общителен и говорил за всех присутствующих. Элис же в ответ старалась вести себя как можно более вежливо, понимая, что нужно проявлять здравый смысл и не злить ее похитителя, чтобы он не лишил их с Лорейн этой маленькой привилегии — встречаться за ужином за одним столом.
После трапезы Готье провожал ее наверх и желал ей приятного вечера таким тоном, будто подвозил домой в Лондоне. Когда он уходил, заперев за собой дверь, Элис принималась беспокойно метаться по комнате, так отчаянно тоскуя по мужу, что сердце ее чуть не разрывалось от боли. Но она решила не позволять темному отчаянию поглотить себя целиком, ведь у нее была надежда, и она цеплялась за нее. В конечном счете выкуп за нее все же
Элис совсем было собралась снять платье и облачиться в ночную сорочку, которую ей выдали, как вдруг услышала внизу голос посетителя. У Готье никогда не бывало гостей после ужина. Элис подошла к двери и приложила к ней ухо, гадая, не сулит ли появление этого человека какиенибудь хорошие для нее новости, возможно о выкупе. Разум подсказывал ей, что требования о выкупе в это время еще только достигли ее семьи.
Она слышала рокот низких мужских голосов, но не могла разобрать ни слова. Кожа ее покрылась мурашками от осознания того, что один из голосов ей знаком.
Элис хотела бы, чтобы сердце ее не билось столь сильно. Сделав глубокий вдох, она снова стала прислушиваться, потом напряглась всем телом, шокированная. Неужели посетитель Готье — Баард Янссен?
На мгновение у нее мелькнула мысль о том, что он явился ее спасти, но она тут же отогнала ее, решив, что его присутствие в городе, скорее всего, объясняется простой случайностью. От Готье ей было известно, что Видэ — крупный порт, где ведется торговля рабами, а Блэр говорил ей, что Янссен занимается работорговлей.
Затем эти глупые неважные мысли исчезли.
Мужчины все еще разговаривали. Неужели Янссен организовал и ее похищение? Мог ли он пойти на такую низость? Разве Алексей и Блэр не предупреждали ее на его счет?
Неужели такое возможно? В душе Элис вскипел гнев. Она пыталась не делать поспешных выводов. Возможно — ведь такое же вполне вероятно! — что Баард прибыл в Видэ случайно и что в действительности он является ее союзником. Она что было сил заколотила в дверь.
— Выпустите меня! — кричала она. — Выпустите меня! Янссен! Это Элис де Уоренн. Меня удерживают здесь пленницей!
