— Миссис Рид, — Рэй включил свое очарование, обратившись к матери Эллиота Рида. У той был вид дамы из высшего общества, изящной, безукоризненной, холодной и прекрасной, начиная с седых волос и заканчивая платьем цвета шампанского и туфлями с заостренными носами. — Я так надеялся на возможность потанцевать с вами.
Пожилая женщина улыбнулась, должным образом польщенная, и Рид отступил в сторону. Рэй бросил взгляд на помощника окружного прокурора.
— Я даже позволю вам потанцевать с моей женой, раз сам смогу побыть с вашей матерью. Эллиот Рид, правильно? — спросил он, словно пытаясь вспомнить. — Это Грейс Мэдиган.
Рид выглядел раздраженным, пока не повернулся к Грейс. Он осмотрел ее сверху донизу подобно койоту, разглядывающему свежую добычу. Ей следовало знать, что платье, выбранное ею для Рэя, привлечет нежеланное внимание. И почему она решила, что никто кроме бывшего мужа, не будет сегодня смотреть на нее?
— С удовольствием, — усмехнувшись, ответил Рид.
Помощник окружного прокурора оказался прекрасным танцором, однако Грейс не удалось почувствовать себя комфортно, поскольку он слишком близко прижимал ее к себе. Когда так же поступал Рэй, это дарило тепло и казалось правильным. Заставляло покрываться мурашками.
— Неплохой оркестр, — произнесла она, пытаясь завязать непринужденную беседу, которая могла бы заставить Рида отвести взгляд от ее декольте.
— Да, — ответил он, поднимая голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — Если вам нравится всякое старое дерьмо.
Она приподняла брови и немного отстранилась. Он попытался удержать ее.
— Если вам не нравится музыка, то почему вы здесь? — спросила она.
Он состроил гримасу.
— Этим руководит моя мать.
— А вы всегда слушаетесь маму?
Его глаза потемнели, и он устало вздохнул.
— Я обнаружил, что когда она счастлива, жить становится легче.
Видимо, Беатрис Рид держала свой кошелек туго застегнутым, решила Грейс.
— Как мило, — с улыбкой ответила она. — Пойти на такие большие неудобства, чтобы сделать мать счастливой. Вы хороший сын.
Он что-то уклончиво буркнул.
— Что ж, теперь, встретив вас, я рад, что пришел. Возможно, ваш муж всю ночь протанцует с моей матерью, а я смогу получить вас.
На сей раз, Грейс не стала поспешно исправлять ошибку, бормоча: «бывший муж». Пусть уж лучше Рид верит, что она занята. Если он ведет себя подобным образом, считая ее замужней женщиной, то как поступит, узнав, что она свободна? Она бы предпочла этого не знать.
Они неуклонно отдалялись от Рэя и почтенной миссис Рид, и как только оказались на приличном расстоянии, Эллиот опустил ладонь ей на ягодицы. Небрежно, легко, но определенно неподобающе.
— Мистер Рид, — сказала она слегка предостерегающим тоном. — Ведите себя прилично.
Он улыбнулся, передвинул руку в надлежащее положение и закружил ее под вой трубы.
— Нельзя же винить мужчину за попытку, миссис Мэдиган.
Грейс обнаружила, что находится рядом с Луиз Лэнфорд, сидевшей с мэром за маленьким столиком, заставленным изрядным количеством спиртного. Луиз, в алмазах и ярком голубом платье, с вырезом почти до пупка, не походила на женщину, похоронившую мужа всего неделю назад.
Рид на мгновение тоже глянул в том направлении.
— Ну разве не досадно? — тихо спросила она.
— Что?
— То, что случилось с Картером Лэнфордом. Это ведь его вдова, не так ли?
Он напрягся, совсем немного.
— Не вижу ничего досадного. Этот человек был ослом мирового масштаба.
Грейс широко распахнула глаза.
— Вы были знакомы?
— Боюсь, что так, — пробормотал Рид, снова передвигая ее к центру танцевальной площадки.
— Все, что я о нем читала, представляло его как по-настоящему хорошего человека, — невинно произнесла она.
Взгляд Рид стал холодным, отдаленным.
— В Картере Лэнфорде не было ничего хорошего, кроме его счета в банке.
Грейс тепло улыбнулась. Мужчина собирался открыться прямо здесь, на танцевальной площадке. Собирался излить душу.
Но он не успел.
— Извините, — прервал их знакомый голос, и Рид ощутил похлопывание по плечу. — Полагаю, этот танец мой.
Грейс вздохнула, когда Лютер, облаченный в традиционный темный смокинг, ступил на место Рида. Он держался чопорно и отстраненно, как и она.
— Лютер, — тихо произнесла она.
— Грейс, — пробубнил он ее имя. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
— Думаю, то же, что и ты.
Он был паршивым танцором. Она почти так ему и сказала.
— Черт возьми, Грейс, это не «встреча плохого парня с наемным убийцей», — рявкнул Мэлоун, наступил ей на палец и быстро отодвинлся. — Вам с Рэем нельзя тут ошиваться, пытаясь самостоятельно распутать дело, это не игра. То, куда вы ввязываетесь серьезно и опасно!
Когда-то она считала Лютера своим другом, но с момента ее возвращения в Хантсвилль, он выказывал ей одну только неприязнь. Грейс пыталась проявлять понимание, но сейчас ощущала лишь раздражение. Можно подумать у нее и без того не хватает неприятностей!
— Если бы мы верили в существование хоть малейшего шанса, что ты можешь поймать Поттса, нас бы здесь не было, — холодно ответила она.
— Я могу арестовать тебя, — пригрозил он.
— Ты этого не сделаешь, — уверенно сказала она.
Он неуклюже закружил ее в танце, стремясь вывести из толпы. Едва они покинули танцевальную дорожку, как Лютер схватил ее за запястье и наполовину повел, наполовину потащил к выходу. Пройдя сквозь двери, они очутились в безлюдном ярко освещенном холле. Мэлоун прижал ее спиной к стене и, нахмурившись, почти вплотную приблизил к ней свое лицо.
— Я скажу это только один раз, — прошипел он. — Рэю совсем не нужно, чтобы ты мелькала в его жизни, появлялась и исчезала, когда тебе заблагорассудится, переворачивая все вверх дном и выворачивая его наизнанку. Причинишь ему боль снова, я упрячу тебя за решетку. И не спрашивай, как я это сделаю, уверен, что смогу что-нибудь придумать. А если нет, сфабрикую, — негромко предупредил он. Его лицо было жестким, глаза темными. — Какого черта ты вернулась?
Его глаза не поблескивали как у Рэя, они тлели. Темные и осуждающие. Не смотря на его слова и действия, Грейс не могла больше злиться на Лютера. В глубине души он беспокоился о Рэе. Твердый как сталь, казалось бы неуживчивый Мэлоун, ради друга пошел бы на край света. А Рэй был его лучшим другом.
— Только между нами? — прошептала она.
— Если так надо, — выпалил он.
Она никому не рассказывала ни о Рэе, ни о том, что между ними произошло. Ни своим родителям, ни друзьям. Никому не доверила то, что было у нее на сердце.
Но у нее было чем поделиться.
— Я вернулась, потому что так и не смогла вырвать Рэя из сердца, так и не смогла заставить себя разлюбить его. Я пыталась в течение шести лет и просто… не смогла.
Лицо Лютера смягчилось.
