Глава 20
Себастьен отскочил назад, но оказался недостаточно проворен. На секунду, лишь на секунду, солнце осветило его с головы до пят. Пророчество, которого он боялся, не было общеизвестным фактом, но здесь, во дворце, о нем знали все. Министры и жрецы, его любовница и убийца, понимали что означало то мгновение.
Софи не знала, но, разумеется, заметила ужас на лице императора.
– Прошу прощения, – сказала она, шагнув вперед. – Я хотела лишь наполнить комнату любовью, чтобы вы поняли, почему я не могу стать вашей императрицей, но… вам не стоило забирать моего ребенка. Я еще не научилась управлять гневом.
Гости бросились прочь из комнаты, отталкивая друг друга, чтобы успеть спастись. Прекрасные, гордые леди наперегонки бежали к выходу. Обычно неустрашимые министры спешили покинуть бальный зал, распихивая друг друга локтями. Лиана не знала, кого именно они испугались, Себастьена или Софи. Или их обоих.
Но были и те, кто не бежал. Лиана. Хен. Несколько жрецов, скорее заинтригованных, нежели напуганных. Остались и женщины с третьего уровня, за исключением поспешно сбежавших старух, и горстка стражей, по-настоящему преданных своему императору, но бессильных исправить случившееся.
Мэррил, который должен был провести церемонию, стоял на возвышении позади Себастьена. Сейчас он выглядел старше, чем прошлым вечером, и хотя жрец не сбежал, он, определенно, потихоньку отодвигался в сторону, не отводя от Софи пристального взгляда.
– Кто-нибудь, принесите ей ребенка, – хрипло приказал Себастьен.
Лиана кивнула стражу, и молодой человек с радостью покинул зал. Она сделала шаг в сторону Себастьена, но передумала. Если кто и не заслуживал утешения…
Он сидел на возвышении, за пределами льющегося сверху солнечного света.
– Кто ты? – спросил он, не сводя глаз с Софи.
– Я ведьма, – сказала Софи, так спокойно, будто рассказывала, что приехала из южных земель и у нее светлые волосы.
Себастьен засмеялся.
– Ведьма.
Мэррил не смеялся. Он покинул возвышение с такой скоростью, на которую только был способен, и быстро направился к двери. Некоторые из гостей остались в прихожей, надеясь увидеть, что случится дальше, не приближаясь при этом к месту событий. Другие же вообще убежали с первого уровня.
Пылающее золотом подвенечное платье постепенно приобрело прежний серебряный цвет, и Софи сделала несколько неуверенных шагов к возвышению, на котором восседал Себастьен.
– Почему вы боитесь солнца?
– Из-за пророчества, – почти небрежно ответил он. – Когда я стал императором, волшебник предсказал, что прикосновение солнца к моему лицу будет предзнаменовать мой конец. Конец всего. И ты принесла это сюда.
– Нет, милорд, – тихо и в то же время уверенно возразила Софи. – Вы сами принесли это сюда, когда забрали моего ребенка.
Она стояла под лучами солнца. Софи знала, что была там, в большей безопасности, чем в любом другом месте этого дворца? Стражи боялись как ее самой, так и ее могущества, Себастьен все еще опасался солнца. Лиана видела это даже с такого расстояния.
Софи была единственным человеком в комнате, который не боялся.
– Если вам нужна императрица, вы должны найти женщину, которая вас полюбит. Женщину, которая станет вам другом, наперсницей и возлюбленной.
– Любовь для крестьян, – угрюмо отозвался Себастьен.
Софи улыбнулась.
– Тогда я очень рада, что родилась крестьянкой, милорд.
Несколько минут спустя, молодой страж, которого отправили за Арианой, вбежал в комнату с ребенком на руках. Софи жадно схватила дочь и прижала к себе. Выражение на ее лице было бесценным. В глазах светились надежда и любовь. Все то, что Лиана многие годы отвергала, как нечто незначащее.
– Думаешь, что победила, – сказал Себастьен из своей затененной тюрьмы. – Но ты ошибаешься. Это еще не конец.
– Вы не правы, – отозвалась Софи. – Все закончилось, по крайней мере, для меня. Закончилось ли это для вас, дело ваше. – Она стояла в лучах света, удерживая ребенка одной рукой, а вторую протянула в очевидном жесте мира, приглашая Себастьена присоединиться к ней и Ариане под солнце.
Он покачал головой и остался в тени.
В комнату ворвался Кейн, вооруженный до зубов и одетый в униформу стража, несомненно, украденную. Форма была прекрасным способом смешаться с толпой во время побега.
Кейн, неблагоразумно, встал между Софи и Себастьеном, будто действительно мог защитить ее. Лиана задумалась, как быстро брат сообразит, что его женщина не нуждается в защите.
– Пойдем, – тихо сказал он.
Себастьен встал.
– Никто никуда не пойдет. – Он осторожно приблизился к солнечному свету. Понимал ли император, так же, как понимала Лиана, что вред уже причинен? Ему больше нет нужды прятаться. Он прищурился, свет резал глаза. Но Себастьен мог видеть достаточно хорошо, чтобы поднять руку и приказать стражам окружить стоящую в центре комнаты семью.
Они послушались.
Кейн вскинул меч, направив его на Себастьена. Лиана быстро шагнула вперед и остановилась. Она всегда планировала убить Себастьена, но если Кейн осуществит этот замысел вместо нее…
Софи ничуть не взволновала угроза насилия. Она оставалась полностью спокойной, когда дотронулась до Кейна и осторожно отвела острие его меча в сторону.
– Сегодня никто никому не причинит вреда. – Она закрыла глаза, улыбнулась, и на мгновение создалось впечатление, будто солнце светит не сверху, а изнутри нее.
– Что ты делаешь? – спросил Кейн.
– Думаю о нашей свадьбе и о том, что происходило потом.
– О, – на долю секунды меч Кейна снова качнулся в сторону Себастьена, а затем опустился.
Стражи один за другим отступили от Софи. Казалось, они были растеряны и смущены. Наложницы, которые мало-помалу пятились к выходу из бального зала, начали медленно возвращаться внутрь. Лиана никак не могла отвести глаз от Себастьена, а он от нее.
– Все вон, – велел Себастьен. Сначала вышли Хен и несколько оставшихся министров. Проходя мимо Элии, посол Трайфина схватил девушку за руку, и она с довольной улыбкой последовала за ним.
Солдаты оставили бальный зал последним, и вместо того, чтобы увести с собой или самим последовать за женщинами на третий уровень в неком подобии военного приказа, все они замешкались в холле, улыбались и касались друг друга, зеленые униформы смешались с красивыми платьями, едва не вызвав у Лианы приступ головокружения. Она снова встретилась взглядом с Себастьеном. Это зрелище не кружило голову, но зато напоминало ей о хороших ночах. Ночах, когда она его не ненавидела. Когда хотела его больше всего на свете.
Из-за распахнутых дверей долетали звуки смеха. Мужчины и женщины спокойно смеялись и болтали, столпившись за дверями бального зала, как будто ведьма только что не проделала дыру в крыше дворца.
– Нам пора, – сказала Софи, беря Кейна за руку. Она повернулась к Лиане и кивнула. – Пойдем, – позвала она. – Ты идешь с нами.
Они вчетвером вышли из комнаты. Вместе. Лиане показалось, будто она услышала, как Себастьен
