А далекая родина нынче не спит —Поднимает, наверное, тосты за нас.Наши грустные жены сидят за столом.Пусть они, улыбнувшись, пригубят винца. Словно танк напролом через лес-бурелом, Рвутся к ним беспокойные наши сердца.Над землянками темень — ни звезд, ни луны. Лишь прожектор по небу ведет бомбовоз. Словно черные избы, лежат валуны,Из невидимых пушек стреляет мороз.Хорошо бы всю ночь просидеть у огня, Говорить о прошедших и будущих днях.Но для сна лишь четыре часа у меня,Буду в валенках спать и в наплечных ремнях.Лишь мгновенье — и в сон, как под воду, уйду.Капитан! Хоть часов до пяти не буди.Много ль сможем мы спать в наступившем году,Сколько трудных сражений еще впереди.1940
ШТУРМ ХОТИНЕНА
За снарядов грохочущим валом,Через проволоки клубки,По воронкам, по рвам и завалам Шли на крепости наши полки.Вот уж близко, вот в нескольких метрах Укреплений бетон и металл.Снег кружился в тот день не от ветра, Он от пуль и снарядов взлетал.Грохот пушек под стать барабану.Два осколка зарылись у ног.Зажимая ладонями рану,На пригорок товарищ прилег.Стиснув зубы от режущей боли,Он в глубокой воронке лежал,Но последним усилием воли Вновь поднялся и вновь побежал.Только крикнул: «За мною, ребята!» — И, к стене неприступной припав, Оторвал с трудом от халата Ярко-красный от крови рукав.И вознес он над амбразурой,Где в отчаянье съежился враг,Над сраженьем, над крепостью хмурой К лыжной палке примотанный флаг.1940
ТИШИНА
Три дня непрерывного боя. Три длинные ночи без сна. Минуту мы спали. Но стоя. Нам снилась одна тишина.А пушки грохочут тревожно, Свистит боевое литье.И нет тишины. Только можно, Оглохнув, услышать ее.Какая она? Я не знаю, Припомнить ее не могу.Быть может, она голубая,Как летний туман на лугу,
