принимаюсь изучать стены.
'Нет там камер'.
Хорошо. Что дальше? Еву никто не видел, но на площадке бардак и сущий ад, на лестнице пятна крови, на моем автоответчике...
Стоп.
'Как там все звучало?'
'Ты головная боль Икари. Все будет правильно, только если ты с нами. В одиннадцать на грузовой площадке'.
А ведь это похоже на чертов план, понял я и попытался встать - получилось плохо и только со второго раза, но это все херня. Главное, что я впервые за последние двенадцать часов знаю, как поступить правильно.
Итак - для начала официальная версия: позвонили мне. Значит, аз есмь головная боль для господина директора 'Ньюронетикс', и на убийственную свиданку звали меня. Гладко? Гладко. Я поежился: слишком гладко, черт возьми. Слишком-слишком. Настолько гладко выходит, что я, может, и впрямь ошибся, и вызывали в самом деле меня. Рей же или тоже ошиблась или... Или как раз все поняла правильно.
В груди кольнуло, и я поспешил полезть в карман за таблетками. Кстати, а времени-то немного. Черт его знает, что утворит сердце после реанимационного раствора, пальбы и забега по лестницам.
'Врача бы мне...'
Так, думаем. Думаем быстрее, главное - сценарий на сейчас, сомнения на потом.
На чем я там... Ага. Я вышел, попал на мушку, и понеслась стрельба. Почему не отзвонился, а пошел сам? Предположим, я ушибленный, от 'берсерка' не отошел и вообще. Как всегда, короче говоря. Проехали.
Дальше... А вот дальше - хуже. Кровь откуда?
Я сжевал еще горсть пилюль и вдруг все понял.
'Хорошие таблетки какие - по мозгам дают. Есть только один способ сделать так, чтобы кровь с лестницы не попала на анализы'.
Я достал из кармана пистолет и сел под раковину. Потом подумал и вытащил из аптечки бинты. 'Регеногеля' нет, обезболивания ждать долго, да и сердце вряд ли порадуется... В общем, сейчас будет больно, оскалился я и подтянул поближе бинты. Пистолет зажужжал, и у дульного среза замерцало шумоподавляющее АТ-поле - крохотный сгусток чистейшей во вселенной энергии, которой мы разве что не бреемся и не подтираемся.
Ах да, воротник плаща - в зубы.
Хлоп.
От боли потемнело в глазах, когда тяжелая пуля по касательной разорвала мне дельту на левой руке и впилась куда-то в штукатурку. Я помотал головой и осмотрел рану - по руке споро тек теплый багрянец, и вообще, все выглядело неплохо.
Только мало.
Я оглянулся на Аянами. Наверное, это правильно. За свои глупости надо платить хотя бы так, решил я, встал и приставил мерцающий ствол к правой штанине. Мягкие ткани бедра, говорят, местами нечувствительны к боли. Может, повезет?
Хлоп.
Еще одной пулей больше в штукатурке, и вот теперь все течет очень хорошо. Только стоять тяжело. Нужно покровоточить, и можно слегка забинтоваться. Еще не забыть вытереть кровь с кафеля и выползти в подъезд.
Устроившись у ванной, я достал телефон и нажал дозвон на последний номер, обозначенный как 'Веснушка-тян'. Положить подбородок на бортик, послушать гудки и...
- Алло? Придурок, ты что, отоспался уже?!
Золотистая вода в ванной уже сделалась почти оранжевой, и кончик голубого локона, распушившийся в ней, выглядел совсем черным. Вроде кровотечение не усиливается, ага? Держись, Рей. Меня заштопают, и я вернусь с литрами этого дорогущего лекарства. Я достаточно заработал на таких, как ты.
На не таких, как ты.
- Алло, мать твою, болван? Ты что? Тебе плохо? Где ты?!
- Аска?
- Ффух. Что с тобой?
- Меня подстрелили. Я у себя в подъезде.
- Что?!
- Я истекаю кровью у своей сраной двери. Давай сюда.
Я не стал слушать остального, нажал отбой. Надо зажать раны, положить бинты и ползти в подъезд - орать: 'Санитаров!'
Уже вставая, я всмотрелся в лицо Аянами - нет, она пока еще здесь. Со мной.
Вот и хорошо. Вот и оставайся.
- Тебе не тот сукин сын сказал, что ты человек, Рей.
Глава 13
- И последнее, что интересует телезрителей, Икари-сан... Как вы относитесь к тому, что ваш поступок расколол общество?
Хорошо, что это был последний вопрос, потому как у меня зверски чесались раны. К тому же, честно говоря, мне было сугубо наплевать на то, как там общество раскололось - вдоль, по диагонали или в клеточку. Это все, может, и важно для пиарщиков и Кацураги, но меня беспокоит все же другое.
- Никак, Киришима-сан.
Я почти видел раздосадованную физиономию капитана, хоть ее и скрывали мощные прожектора камер. Ну, простите уж - если я сейчас начну нести ахинею про социальные факторы, это будет выглядеть тупее тупого, впрочем, как и вся эта затея с интервью.
- То есть, вы не чувствуете ответственности за резонанс?
'Ага, на трупы террористов мы уже походя плюнули, можно и о резонансе пообщаться'. Черт, Мана, ну почему прислали тебя?
- Это от меня не зависит, Киришима-сан, и я не вижу смысла уделять этому внимание.
Мана кивнула:
- Вы сосредоточены на деле, зрители понимают это, но...
О, да. И я понимаю - они хотят знать, что я раскаиваюсь, хоть и поступил вроде как правильно. Как же, как же. Рискнул десятками жизней - это ужасно. А знали бы они настоящую причину... Они такие интересные и противоречивые, такие странные в своих желаниях видеть мир с послушными Евами, незаметными блэйд раннерами, жестокими сюжетами из космоса. А теперь оправдался худший страх: тренированный ликвидатор Ев легко сделал шажок к убийству людей.
И добро бы все так отреагировали: 'ах, какой подлец, на электрический стул его!' Так нет же, нашлись и другие, и нашлись в немалых количествах. Вон, вместо желчи и паники в новостях даже отдельный сюжет решили сделать.
'Да чтоб вас всех там'.
- Киришима-сан, я занимался своим делом. Мне угрожали, угрожали другим людям...
- Да-да, конечно, мы уже обсудили это! - мягко улыбнулась Мана. - И я рада, что наше общение заканчивается именно так - заверением, что вы все же истинный профессионал. Спасибо вам за уделенное время и скорейшего выздоровления!
'Хм. Я кого-то в чем-то заверил?', - подумал я и на всякий случай вежливо кивнул.
Она повернулась к камере:
- До сих пор находящийся в больнице старший лейтенант Икари Синдзи - самый противоречивый герой последних дней. Надеюсь, уважаемые зрители, вы получили те ответы, которые получила я. С вами была
