Привяжи меня

— Вы в порядке? — прошептал он.

Перед глазами предостерегающе плясали мушки, еще немного — и он будет фактически слеп на один глаз.

— Мигрень, — неохотно признался Оуэн. Он ненавидел, когда чему-то столь банальному удавалось сделать его абсолютно беспомощным, пусть и всего на несколько часов. — Со мной иногда бывает. Раз, может, два в год. Пройдет.

Стерлинг заботливо понизил голос еще на тон.

— У вас есть таблетки или что-нибудь еще?

Вообще-то были, и если бы он был один, то не принял бы их, потому что лежать в постели было куда проще, чем вставать и искать их.

— В ванной, — коротко отозвался он. — Имитрекс.

— Я найду. — Стерлинг легко поцеловал Оуэна в плечо и вышел из комнаты, для болезненно чувствительных ушей Оуэна топот босых ног прозвучал необычно громко.

Стерлинг вернулся вечность спустя, помог Оуэну сесть, сунул ему в рот таблетку и поднес к губам стакан с водой.

Оуэн проглотил воду и лег на взбитую подушку, наволочка приятно холодила щеку. Он закрыл глаза, представил, как таблетка в желудке медленно растворяется, и лекарство всасывается в кровь, повсюду снимая боль. Где-то во время этого процесса он снова заснул.

Когда он опять проснулся, его голова лежала на плече Стерлинга, и он нагло пускал на него слюни.

Стерлинг ничего не сказал, но слегка подвинулся, повернувшись к Оуэна и медленно скользнув ладонью по его спине в молчаливом приветствии.

Мушки перед глазами пропали, и в голове прояснилось, хотя слабость еще не прошла. Конечно, сегодня никаких резких телодвижений, но он хотя бы сможет что-то сделать с остатком воскресенья, пусть и придется немного подкорректировать свои планы.

— Ты еще здесь, — прошептал Оуэн и обнаружил, что слова больше не отдаются эхом в голове. — Тебе не обязательно было оставаться.

— Вы шутите, — мягко возразил Стерлинг. Его ладонь скользнула выше и легла на затылок Оуэну, Стерлинг запустил пальцы в его волосы, легко массируя. Это было так приятно, что Оуэн снова прикрыл глаза. — Думаете, я оставлю вас, когда вы больны? Ну то есть не больны, а когда вам плохо. Я бы так не смог.

— Слушать мой храп — не слишком-то интересное занятие, — сонно заметил Оуэн. Он положил руку на плечо Стерлинга, чувствуя, как перекатываются мускулы, пока тот продолжает массировать его шею. — Правда, не могу пообещать, что стану более занятным собеседником теперь, когда проснулся.

— С вами нескучно, даже когда вы спите. — Наверное, Стерлинг просто пытался показать свою преданность, но прозвучало довольно искренне. — Вы не проголодались? Я мог бы что-нибудь приготовить. Например, тосты?

Оуэн приподнялся на локте, лишившись успокаивающего прикосновения пальцев Стерлинга, зато получив возможность посмотреть ему в лицо.

— Не нужно за мной ухаживать, — резко сказал он. — Я все равно не готов к тому, что мы планировали на сегодня, будь то уборка комнаты или продумывание очередной сцены для тебя, может, мы просто… — Он не мог придумать, как сформулировать то, что хотел сказать, не показавшись грубым. Не то чтобы он мог включать и отключать режим Дома; он был учителем даже во время каникул и Домом, даже когда не был возбужден, но ему никогда не удавалось поддерживать подобные отношения постоянно, это было одной из причин, почему у них с Майклом ничего не вышло. Сегодня при одной только мысли об усилиях, которые потребуются, чтобы быть для Стерлинга только Домом — что, в конце концов, составляло основу их отношений, — ему становилось нехорошо. — Возьмем тайм- аут? Прости.

Стерлинг с еще более встревоженным видом протянул руку, словно хотел коснуться лица Оуэна, но не знал, как тот отреагирует. Однако все-таки неуверенно дотронулся до него.

— Не извиняйтесь и не надо думать, что я считаю, что мне приходится за вами ухаживать. Может, мы могли бы просто… могли бы провести день вместе, даже если у нас тайм-аут? Я совсем не против. Вы мне нравитесь, Оуэн — вы, а не то, чему вы можете меня научить. Давайте притворимся, что сегодня мы просто друзья? Не волнуйтесь, я ничего такого не жду.

— Нам не нужно притворяться, что мы друзья, — возразил Оуэн, уцепившись за эти слова просто из чувства противоречия — и еще потому что был заинтригован и немного тронут столь явной заботой Стерлинга. — Мы и так друзья. По крайней мере… — Он замолк, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. — Нет, не друзья. Ведь так? Наши отношения слишком неровные для этого; в чем-то мы очень хорошо знаем друг друга, а в чем-то совсем не знаем. — Пожалуй, для переоценки ценностей рановато. Он пихнул Стерлинга в плечо и с облегчением отметил, что от резкого движения не нахлынула боль. — И это ты виноват, что бесстыдно втянул меня во все это и заставил поспешить.

— Эй, я не…

— Тебе никогда не приходило в голову, — спокойно продолжил Оуэн, не скрывая ухмылки, — что походи ты вот так пару недель в клуб, и я мог бы выбрать тебя сам, узнав получше? — Он чмокнул Стерлинга в нос. — А как же иначе, ведь ты такой хорошенький и совершенно неотразимый.

Улыбка, которую послал ему Стерлинг, была такой довольной, что у Оуэна закружилась голова. Конечно, вполне возможно, что дело в лекарстве от мигрени.

— Вы… вы что, дразните меня? — спросил Стерлинг. — Ну то есть без всяких намеков, да? — Он слегка покраснел, но теснее прижался к Оуэну и медленно и глубоко поцеловал. — Хорошо, думаю, друзья так друг друга не целуют. Может быть, любовники, но…

Услышав это слово, Оуэн оцепенел, и сейчас, когда они были так близко — во всех смыслах, — Стерлинг просто не мог этого не заметить. Оуэн тут же заставил себя расслабиться и дышать ровно. Любовник.

— Я не думал так о тебе, — начал он, — но дело не в тебе… просто я ни о ком так не думал после…

— Майкла.

— Да. — Оуэн неуверенно посмотрел на Стерлинга и решил не пытаться исправить все поцелуем. — Если бы мы были любовниками, то ходили бы вместе обедать в кафе или рестораны, смотрели бы кино, приглашали к себе друзей, планировали отдых, может, жили бы вместе… — Все это казалось странно заманчивым, поэтому он решил сосредоточиться на главном камне преткновения. — У нас было бы будущее, которое не закончится, когда следующим летом ты выпустишься из колледжа и отправишься со своей блестящей ученой степенью покорять мир, что, впрочем, тебе и следует сделать. У нас нет ничего этого, и если продолжать в том же духе, не будет. Если тебе станет от этого легче, меня это совсем не радуем. Я буду скучать по тебе сильнее, чем думал. — Он перекатился на спину и уставился в потолок, тот хотя бы не смотрит на него ошарашенными глазами. — Ты совсем не это хотел услышать, да?

— Я… — Стерлинг явно не знал, что сказать, и едва ли его можно было за это винить. Последовало долгое молчание, а потом он снова нерешительно дотронулся до Оуэна — в этот раз до его груди. Осторожное, нежное поглаживание кожи кончиками пальцев. — Во-первых, если вы думаете, что я закончу и уеду, вы меня плохо слушали, я собираюсь получать степень магистра — может быть, даже не одну, — а потом, возможно, и докторскую. Думаю, использовать как можно больше отцовских денег. К тому же это даст мне время решить, чем я хочу заниматься.

— Значит, ты еще не решил? — спросил Оуэн.

Стерлинг пожал плечами.

— Время есть. Я по-любому собираюсь поступать в магистратуру, так что у меня еще по меньшей мере два года здесь. Может быть, четыре. И… просто к сведению, раз уж мы с вами все равно говорим о том, о чем, по нашему мнению, другой не желал бы услышать… Я хочу всего этого. Кино, друзей, отдых. Будущего. Я знаю, вы считаете меня слишком незрелым, но я думаю, вы неправы.