офицера вернул его к действительности.
— Эту рубаху он носил пятнадцать лет назад, теперь ее нет, теперь он носит роскошные джуббы. Ко мне приходят многие жители деревни, и я отношусь к ним с уважением, но когда появляется Шакир бек, я с трудом сдерживаю желание выказать ему свое презрение.
Тучный инспектор, смеясь, ответил:
— И, наверно, от него все еще исходит запах тухлых яиц. Когда-то при виде его я крепился, чтобы меня не вырвало.
В мое время Шакир был бродячим торговцем и ездил по деревням верхом на осле, держа перед собой корзинку из пальмовых веток, покрытую мешковиной. Он выкрикивал: «Покупаю яйца!» Шакир собирал по деревням яйца, лучшие из них приносил домой и подкладывал под кур, а остальные продавал в городе оптовому торговцу.
В деревню Шакир привозил тухлые яйца, которые купец возвращал ему; Шакир подкладывал в корзину несколько свежих и подносил их солдатам в подарок.
Несчастные не разбирали, где свежие и где тухлые яйца. Они с благодарностью принимали подарки и этим способствовали преуспеванию Шакира.
Солдат в деревне — важная персона, он может сделать то, что не под силу даже окружному начальнику. Солдата, к примеру, посылают арестовать осужденного на три месяца, а он говорит, что и следа преступника не нашел, а все потому, что получил у Шакира яйца. Солдат взыскивает штрафы, но если он дружен с Шакиром, то немедленно вернется с пустыми руками. Солдат, если он в мире с Шакиром, носит пищу и сигареты заключенным в каземате… Он, если это нужно Шакиру, прославляя аллаха, подкладывает наркотики в карманы ни в чем не повинных людей.
Шейх Шакир оберегал секреты своей профессии. Он не рассказывал своим клиентам о тухлых яйцах и клялся, что выручка за проданный товар идет в карман офицера и его помощников.
Дела нашего героя шли успешно, и вскоре вместо того, чтобы собирать по деревням яйца, он начал покупать птицу и сбывал товар оптовым торговцам, а впоследствии и сам стал купцом…
Началась война[21], и он стал крупным поставщиком союзнических армий. Шакир выкачивал продукты из деревень, опустошая их, подобно чуме.
По мере того как Шакир поднимался вверх — его теперь уже называли «беком», — он преуспел и в искусстве покупать совесть людей. Не переставая поддерживать связи с солдатами, он подружился с офицером. Шакир бек торговался с цирюльником, но играл в нарды с участковым врачом и, побежденный, уходил провести вечер с менялой… Он всегда первым здоровался с местным финансовым агентом.
Тучный инспектор ушел, а офицер остался, глядя то на клопов, которые выползли из дивана, словно для утренней зарядки, то на фотографию, где в последнем ряду стоял человек в рубахе…
Кямаль не видел Шакира бека уже целую неделю. Теперь ему ясно, что Шакир уехал в Каир добиваться избрания депутатом. А было время, когда, приходя к Кямалю, Шакир почтительно стоял у двери и кланялся, а офицер отвечал ему вяло, не поднимая головы от бумаг. Шакир скромно садился на краешек дивана, время от времени постукивая кончиком зонтика по полу или сморкаясь в большой носовой платок, чтобы напомнить о себе и побудить офицера заказать для него кофе, как он обычно делал, принимая почтенных гостей. Но Кямаль эфенди всегда находил удовольствие в том, чтобы не давать Шакиру возможности насладиться казенным кофе.
Внезапно офицер увидел Шакира, входящего к нему собственной персоной. «Значит, он уже вернулся из Каира», — подумал Кямаль.
На этот раз Шакир, не дожидаясь разрешения сесть, плюхнулся на диван, хлопнул в ладоши и, когда в дверях появился сержант, приказал принести ему слегка подслащенный кофе.
Впервые в жизни Шакир бек получил здесь кофе.
— Окружной начальник сказал тебе вчера? — спросил он.
Офицер кивнул головой. В глазах Шакира появилось гордое выражение, хотя еще вчера они смотрели униженно. Шакир бек плюнул на пол, обойдясь на этот раз без большого носового платка, и добавил:
— Я был у начальника, когда он с тобой разговаривал.
Кямаль понял, что Шакир хотел сказать ему: «Я присутствовал при том, как тебя унижали», — и снова почувствовал боль в животе.
Шакир вынул из кармана понюшку табаку и… за этим последовало нечто возмутительное: зажав нос указательным и большим пальцами, бек громко высморкался на пол.
— Мой успех на выборах обеспечен. Но министру будет досадно, если враг правительства не потеряет залог, который он внес как кандидат в депутаты, — сказал он.
Кямаль непонимающе спросил:
— Какой враг правительства?
Шакир бек, удивляясь тупости офицера, ответил:
— Это кандидат, выставленный против меня. Он принадлежит к партии, находящейся накануне краха, а сам он был изгнан из министерства. Его зовут… доктор Заки.
Последние слова были заглушены шумом выстрелов, раздавшихся неподалеку. Офицер вздрогнул от неожиданности, однако Шакир, улыбаясь, успокоил его:
— Не волнуйся. Это мои ребята пришли, приветствовать меня. А стреляют они в воздух!
Выстрелы в воздух!
Кямаль понял, что предвыборная битва уже началась и патроны уже наготове.
Шакир бек снова ударил в ладоши и, когда в дверях показался сержант, сказал ему тоном приказа: «Скажи им, пусть войдут, и закажи кофе».
Однако сторонники Шакира бека не ждали приглашения. Их предводитель, потрясая в воздухе тяжелой дубинкой, крикнул:
— Да здравствует наш благородный депутат!.. Да здравствует наш отважный депутат!
И в лицо офицеру полетели брызги его патриотической слюны; дрожащей рукой Кямаль вынул из кармана носовой платок и вытер лицо.
Шакир сел на диван, поджав ноги, его охватило радостное опьянение, и он заговорил с «народом»:
— Радуйтесь! Наши враги терпят крах. Омда, который мешает вам в Куфр Аби Хутб, нами отстранен. Шейха аль-Мушааля мы сбросили, а офицера из Кухара перевели в другое место.
Он сделал ударение на последнем слове и посмотрел на Кямаля, в гостях у которого находился, таким взглядом, который понятен каждому умному человеку.
Затем бек встал, пошатываясь от радости, снял телефонную трубку и позвонил губернатору провинции.
— Кямаль эфенди молодец, он порядочный человек… умеет отстаивать правду. Кстати, господин губернатор, мы выполнили все, что нужно, индюшки посылаем в Каир экспрессом…
И уважаемый кандидат покинул канцелярию Кямаля. Вместе с ним вышла вся «свадебная процессия», и снова загремели выстрелы в воздух.
Офицер остался сидеть, пригвожденный к своему креслу, будто в него стреляли и убили наповал.
Он посмотрел на фотографию, где в последнем ряду скромно стоял Шакир. Ему показалось, что запах тухлых яиц заполнил всю комнату…
Неожиданный шум заставил его очнуться. В комнату вошло несколько феллахов во главе с молодым человеком, учтиво приветствовавшим его. Белый костюм вошедшего был запачкан грязью, галстук съехал на сторону.
Кямаль вздохнул: очевидно, ссора, придется начинать расследование… А у него и без этого много хлопот. Он с раздражением обратился к молодому человеку:
— Что вам угодно?
— Я доктор Заки, независимый кандидат, — сгорая от стыда, ответил тот. — По дороге к вам я встретил толпу… эти люди набросились на меня, как быки на красное, столкнули меня в канал, и если бы не милость аллаха и не помощь друзей, я погиб бы. Но поразительно, что все это происходило на глазах у моего конкурента… и он не помешал им.
