— Глупышка, привидений там давно нет, — нежно сжав ее руку, успокоил мужчина. — Замок принадлежит моему лучшему другу. Он будет рад нашему визиту.
— Господи, Лоуренс, ты сумасшедший, — произнесла Аня, прижимаясь к теплому плечу мужчины. Лоуренс удовлетворенно хмыкнул:
— Не более чем ты, дорогая, когда пыталась распалить во мне ревность, флиртуя сразу с тремя мужчинами.
Она отрицательно покачала головой, кокетливо прикусив нижнюю губку.
— Я лишь общалась с твоими коллегами, пока ты развлекал миссис Колдер.
— Аня, ну это же смешно, — взволнованно произнес Лоуренс, — мы даже не делим постель!
— Ну, это не долго исправить.
— Ошибаешься! — Лоуренс повернулся к девушке и пристально посмотрел на нее. — Я очень разборчив.
— Поцелуй меня, — тихо прошептала Анна.
Губы Лоуренса встретились с ее губами, и в тот же миг девушка ощутила необыкновенный восторг от полного страсти поцелуя, заставивший сердце сладко замереть в ее груди.
Автомобиль стремительно летел по загородному шоссе, оставляя далеко позади огни Праги.
14
— Дядя, я не смогу вернуть Лоуренса, — обреченно прошептала в телефонную трубку Синди.
— Не отчаивайся, девочка, — успокаивал ее Гарольд. — Лоуренс — отличный парень, просто немного норовистый. Дай ему привыкнуть к твоему обществу, вы ведь столько времени жили врозь.
— В том то и дело, что Лоуренс не хочет этого. Сегодняшний прием — полное тому подтверждение.
— Синди, ты прекрасно знаешь, что Лоуренс…
— Дядя! — перебила его женщина. — Он просто убежал от меня.
Она подошла к окну и обреченно посмотрела в черноту. Стекло, как зеркало, отразило ее одинокую фигурку на фоне великолепного интерьера гостиной. Идея пришла мгновенно.
— Гарольд, я кажется придумала, как заставить Лоуренса вернуться. Но ты должен мне помочь.
— Все, что угодно, — устало вздохнул старик, — лишь бы ты наконец обрела спокойствие.
Аня переступила порог «люкса» и тут же ощутила себя в атмосфере трехсотлетней давности. Деревянные балки невысокого потолка тяжело нависали над комнатой. В центре номера стоял круглый столик на резных деревянных ножках в окружении таких же антикварных стульев.
— Да, откинуться на спинку такого стула в свое удовольствие вряд ли удастся, — усмехнулась Аня, садясь в деревянное кресло.
— Это и не нужно. Взгляни на кровать. — Лоуренс стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. — Вот место, поистине предназначенное для отдыха.
Аня перевела взгляд на широкую кровать с резными спинками, устланную алым атласным покрывалом.
— Ну как? Впечатляет? — Лоуренс выжидающе смотрел на девушку.
— Потрясающе! Неужели в этой музейной красоте разрешается жить?
— Ну, все, что ты видишь, лишь точные копии экспонатов замка, — улыбнулся Колдер.
— Меня не покидает чувство, что я очутилась в какой-то детской сказке.
— Ты и так в сказке. — Лоуренс шагнул к Ане и нежно обнял ее. — Сейчас, принцесса, принесу тебе платье со шлейфом и серебряные туфельки.
Аня рассмеялась:
— Кажется, этот сюжет ты позаимствовал из «Золушки».
— Ты и есть моя долгожданная Золушка, а я твой бестолковый принц, — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Подожди немного.
Колдер оторвался от Ани и исчез за дверью номера, чтобы еще через минуту появиться, неся в руках расшитое бисером платье и пару изящных туфелек.
— Ты сумасшедший, — взвизгнула от восторга Аня.
— Погоди радоваться! В те времена платья носили с корсетами!
Изрядно помучившись с нарядом, через десять минут девушка предстала перед Лоуренсом.
— Выглядишь прекрасно, — оценивающе оглядывая Аню, подытожил он.
Он усадил Аню за резной столик и щелкнул фотоаппаратом, потом сфотографировал возле инкрустированного мрамором флорентийского камина и, наконец, рядом с массивной резной кроватью.
— Когда ты находишься у этого ложа, я не могу сфокусировать объектив, — лукаво выгнув бровь, произнес Лоуренс.
— А я думаю: как триста лет назад женщины дышали? — пошутила она.
Отложив фотоаппарат, Лоуренс подошел к ней и довольно ловко расшнуровал тугой корсет.
— Сейчас лучше? — прошептал он у самого уха.
— Не совсем, — кокетливо промурлыкала Аня.
Широкие ладони скользнули под корсет и накрыли упругие холмики ее грудей.
— А сейчас? — вновь обжег ее ухо вкрадчивый голос.
— Ммм… — Аня просто таяла под ласковыми пальцами Лоуренса.
— Милая, на тебе слишком много одежды, — почти застонал он, помогая девушке освободиться от платья.
В ту секунду, когда тяжелый наряд упал к ее ногам, Аня встретилась с горящим взглядом Лоуренса.
— Я хочу любить тебя всю ночь… — прошептал Лоуренс, жадно приникая к губам Анны.
Он подхватил Анну на руки и бережно опустил на атласное покрывало.
Она прерывисто задышала, когда мягкие губы Лоуренса коснулись розового бутона ее груди. Из горла вырвался тихий неясный звук. Руки Анны взлетели вверх и опустились на грудь Лоуренса, отнимая у него последние силы.
— О, Лоуренс, — выдохнула она, — ты сводишь меня с ума.
Она не знала, когда он успел избавиться от одежды, но вскоре ее руки и губы пустились в ответные ласки, исследуя каждый дюйм его упругого гладкого тела. Лоуренс устроился между ее ног, и его язык прочертил чувствительную дорожку к лону. Аня вцепилась в гладкую поверхность покрывала. Ее попеременно обдавало то жаром, то холодом. Слезы туманили глаза. Она умрет, если он остановится! О да, для человека действия любовником Лоуренс Колдер был неторопливым и нежным. Ее тело горело огнем. Вконец обессиленная, она прошептала:
— Пожалуйста… Я больше не могу. Прекрати…
Он коснулся губами ее соска и хрипло прошептал во влажную от пота кожу:
— Заставь меня, если сможешь.
Она наказала его, начав мучить собственным ртом. Но это только подогрело Лоуренса: он навис над ней и начал медленно входить в ее лоно. Анна схватилась за влажные плечи Лоуренса и подняла бедра. Лоуренс тихо охнул.
— Ты уже готова, да, солнышко? Ты готова принять меня? — хрипло прошептал он. — И умираешь от желания узнать, окажусь ли я таким горячим и неутомимым, как ты об этом мечтала еще там, в Новосибирске…
Аня задрожала. Никогда еще ни один мужчина не вел себя с ней так беззастенчиво, нагло и… умело, ни один не смог понять ее самые тайные влечения.
— Легче, малышка… легче…
Но Ане было уже все равно. Она сознавала только, что взмывает все выше и выше. И тогда Лоуренс
