— Командир, смотри какая колонна! — шепчет Селиванов.
— Вижу, — отвечаю я. — Значит, не восстановили еще полностью тот мост!
По тракту ползет на восток нескончаемая череда грузовиков, шныряют туда-сюда юркие мотоциклы. Только бы никому не пришло в голову заинтересоваться нашим овражком! Понимаю, что вряд ли немцы попрутся к нам через минное поле, но, все равно, душа уходит в пятки, а в голове бьется это 'Только бы не'.
— Танки, командир! — шепчет Денисенко.
— Вижу, — повторяю я, наблюдая за ползущими в туче пыли нелепыми гробами. Вроде 'двойки'?
— А это что? — Селиванов аж привстал. — Наши???
Позади танковой колонны идут три танка, по силуэтам отличающиеся от остальных. Не знаю точно – какие это танки, но уверен, что наши. Трофейные.
— Наши на запад должны идти, — сквозь зубы цедит Денисенко. — Танки-то наши, да вот ездят на них теперь немцы.
— Трофейные, — подтверждаю я, вспоминая фотографии тридцатьчетверок с крестами на башнях, которые видел в будущем.
— Как это – 'трофейные'? — переспрашивает Шпажкин.
— Вот как парабеллум у меня – трофейный, — ответил я, — так и наши танки у них…
Еще пару минут мы наблюдаем за дорогой, а потом я опомнился.
— Так, бойцы, чего разлеглись здесь всем табором? У кого есть чем писать?
У Селиванова нашлась затертая тетрадь, которая оказалась исписана практически полностью. Я только бросил на нее взгляд – что-то явно пропагандистского толка. И хоть самому это все читать – даже меньше чем не хочется, но идейку на соответствующую полочку отложил. Надо будет Селиванову поручить пропаганду населения. Работа эта, в теперешних условиях, немаловажная, и как раз по плечу Сергею. Кроме тетради, у одного из бойцов нашелся огрызок коротенький карандаша.
— Селиванов, отмечаешь что, куда и сколько движется по дороге. На грунтовку тоже обращай внимание, но основное – тракт. Остальные – по одному человеку по сторонам оврага. Смотрите чтоб никто не подобрался. Никому не надо напоминать, что стрелять ни в коем случае нельзя? Вот и хорошо. Потом вас сменят. Остальным – вниз и отдыхать.
Я понаблюдал еще минут десять за дорогой, за Селивановым, который, высунув от усердия кончик языка, что-то отмечал в своей тетрадке, и присоединился к расположившимся у небольшого родничка бойцам. Надо и мне отдохнуть. Ночью еще та работа предстоит…
В голове почему-то крутится момент из мультфильма о Карлсоне. Тот самый, где отец отчитывает Малыша за прогулку по крышам. 'Ну зачем? Зачем ты туда полез?' Я ползу в высокой траве, чувствуя, как по спине ручьями течет пот и как ее сверлят глаза товарищей, оставшихся в овражке. Поскольку никто из моих ребят опыта в обращении с заводскими минами и их разминировании не имеет – ползу сам. Ха! Можно подумать, у меня есть такой опыт! Ну нахрена оно мне надо было вообще – вспоминать об этом минном поле, вызываться прощупать его? Мало тебе брошенных мин и снарядов по лесу валяется? Так устроил бы налет на склад какой-нибудь! Много ли делов-то – поручил бы разведке выяснить где такой склад есть, придумал бы как по-тихому туда пробраться… Нет же, понесло тебя по минному полю ползать!
Ползу медленно. Даже не как муравей, не как улитка, не как черепаха… Думаю, мою скорость можно измерять сантиметрами в час. Аккуратно, очень плавно и под углом втыкаю перед собой в землю штык-нож. Проверяю чуть ли не по сантиметру. С учетов 'выноса'. В общем, перед тем, как на продвинуться на десять сантиметров, штык-нож 'прострачивает' передо мной линию из нескольких десятков дырок, широкой дугой охватывающую все, куда может попасть какая-либо часть моего тела. И начал я это кропотливое занятие еще за несколько метров до белеющих впереди табличек. Мало ли – вдруг ошиблись гансы с определение границ минного поля.
…Пусто, пусто, пусто… Правую ногу поджать… Продвинуться чуть вперед… Снова штык-нож в землю… Вот я уже у самой границы, отмеченной табличками. Одна из них белеет прямо у моего левого плеча. Вш- ши-ших… Лезвие входит в землю с едва заметным, но, на фоне общего состояния, кажущимся громовым шелестом. Пусто… Пусто… Еще чуть-чуть вперед… Вот табличка уже позади. Я смотрю на небо – кажется, что уже должен наступить рассвет, но луна, как приклеенная, висит в зените. Все тело ломит от напряжения… Ноет раненая рука, возмущенная непочтительным отношением и 'нарушением больничного режима'. Чуть отдохнем… А то уже правая рука дрожит, как у алкоголика – неровен час потеряю контроль и воткну штык-нож в землю как-нибудь не так…
Давным-давно, если считать, конечно, по нормальному ходу времени, когда никто и не слышат ни о каких 'Гарретах' и 'Майнлабах', когда умельцы еще не освоили кустарное производство металлоискателей, а армейский миноискатель ИМП был недосягаемой мечтой, поиск железа, оставшегося с войны, проводился двумя способами – либо тупо, траншейным методом, раскапывать найденный окоп 'до материка', либо… Голь ведь на выдумки хитра! Вот и появился простой, гениальный и доступный любому, кому оно надо, инструмент – щуп. Представлял он из себя обычный металлический прут с наконечником и рукояткой, длиной – кому на какую глубину силы позволят воткнуть его в землю. Обычно – метр-полтора. Вот и ходили обладатели такого девайса, тыкая им землю вокруг. Это вам не металлоискатель – гулять и размахивать им вокруг себя, как косой, не получится! Тут и физическая нагрузка в полной мере, и знания нужны – в каких именно местах может что-то найтись, и навык – отличи, даже не на слух, а скорее – по ощущениям в руке, на что щуп наткнулся – на камень или железо, на кость или корень… И даже потом, когда наступило засилье электроники, щуп не умер – живет, здравствует и используется. Говорят даже, что есть еще представители 'старой школы', которые никакой другой техники и не признают, а со щупом 'поднимают' такие вещи, что у обладателей многосотдолларовых металлосикателей просто слюнки текут… Вот я сейчас и похож на такого копателя, вооруженного щупом. Тоже дырявлю землю не для того, чтобы извлечь, а для того, чтобы найти. И тоже пытаюсь определить на слух и по ощущениям…
Опа! Размышления внезапно прервались. Штык-нож что-то слабо царапнул. Но, не металл… Похоже на дерево. Так, на пару сантиметров вправо – пусто. Пару сантиметров влево – пусто. Деревяшка какая-то или корень… Ладно, продолжаем проверять пространство перед собой. Левой рукой вытер пот со лба и снова штык-нож в землю. Пусто… Пусто… Снова что-то есть. В крайней левой точке, проверив которую я собирался ползти дальше, штык-нож опять что-то зацепил. Снова корень? Сместился чуть влево, стараясь сжаться так, чтобы ничем не выйти за пределы проверенной полосы. Вшших… Снова острие уперлось во что-то. И снова! Около пяти 'дырок' спустя, я выяснил, что в земле передо мной лежит что-то прямое, длиной около полуметра (плюс-минус) и сделанное явно из дерева. Может бревно какое-нибудь? Чего ведь на полях не найдешь… Аккуратно… Очень-очень аккуратно потыкал штык-ножом сверху вниз. Ответом мне стал тихий, глухой стук. Оно же просто поверху! Даже землей не присыпано сверху. Похоже, какой-то ящичек! Тебя-то мы и ищем… Расчистил траву над ней. Передо мной предстал нечто длинное, похожее на модель гроба. А вот теперь…
Теперь надо хорошо подумать. В голову пришло, что сапер ошибается только один раз, но я тщательно и нецензурно прогнал мысль об ошибке. Сосредоточься! Что ты знаешь о длинных деревянных минах? Есть ли там установка на неизвлекаемость? Какой взрыватель? После пяти минут раздумий, я выяснил только две вещи: судя по размеру, это противотанковая мина, и я что-то подобное видел в музее на Букрине, куда мы с товарищем заезжали по дороге на Лютежский плацдарм. Все! Обнадеживает только то, что, судя по деревянному корпусу, вряд ли конструкторы слишком заморачивались со всякими ухищрениями. Деревянный корпус ведь что обозначает? Что мину старались сделать максимально дешевой. Значит, есть надежда, что никаких сюрпризов быть не должно, а наоборот – все здесь должно быть просто, как угол дома. Ага! А если они туда какую-то гадость воткнули, типа взрывателя МУВ, который даже от чиха может сработать? Тем более, его сейчас, похоже, пихают везде, где он хоть как-то подойдет… И не стоит сбрасывать со счетов саперов, ставивших эту мину – вполне ведь могли, например, подложить под нее гранату… Не под каждую мину, конечно – гранат не напасешься! — но по некоторые… А, Бог с ним! Если суждено помереть, то и в чистом поле, точно в срок, тебе на голову кирпич упадет.
Перекрестившись, я принялся осторожно обкапывать мину штыком. Это заняло еще минут десять, но зато, по их истечении, передо мной лежал на земле извлеченный, без всяких сюрпризов, деревянный 'гробик'. Тяжелый, кстати, зараза – где-то меньше десяти, но больше пяти килограмм! Теперь назад. Стоп!
