помощью шприц-тюбика с обезболивающим лекарством.
– Кой черт! Я совсем про него забыл. Проклятая рана!.. Совсем из головы вон, что надо было использовать этот отпугивающий порошок...
Сержант, дожидавшийся воздействия анальгетика на раненого, проверил личную пластиковую упаковку с репеллентом, которую хранил за ремешком с часами и компасом на левом запястье.
– Нужно было только взрезать ножом упаковку, и репеллент, растворившись в воде, отогнал бы крокодила, – сказал он.
– Кой черт! Умник нашелся! Я и без тебя это знаю... – прорычал Скотт, пытаясь приподнять левую руку, но она плохо слушалась хозяина. Потом он заспешил, сказав: – Хватит прохлаждаться! У нас мало времени. Мы и так выбились из графика. А нас ждут. И до места встречи с «группой содействия» осталось совсем немного. Всего около одной мили. Чтобы ты знал, на правом берегу будут стоять три обгорелых хижины. Это опознавательный знак. В том самом месте под берегом есть небольшой грот, а от него идет затопленный тоннель, ведущий к внутреннему водоему типа пруда. Там нас и ждут...
«Говори быстрее дальше, – мысленно подстегивал Американца Бык. – Неужели ты думаешь, я забыл о том, как ты распускал руки в отношении моей персоны? Пока еще не один гад из тех, что обитают на земле, в небе и под водой, посмевший меня тронуть, не умер своей смертью... А, черт, наши подплывают! Надо же было так не вовремя появиться этим засранцам! И что бы ублюдку Скотту не рассказать о месте рандеву с “группой содействия” чуть раньше?..» – подумав так, Бык убрал нож, которым приготовился уже нанести удар в спину Американцу.
Пока подполковник Романтеев, капитан Стрешнев и ангольские «ловцы» добирались до виллы «Порция», контрразведчик вводил Аркадия в курс дела.
– Замысел командования ФАПЛА, того-самого, прост и потому гениален, – говорил Федор Аверьянович, прожевывая вместе со словами сочившийся соком кусок жареной рыбы. – Они займут виллу, а затем организуют там засаду. Если этот план удастся, то «морских дьяволов» перехватят на месте встречи с их «группой содействия», а в нее входят практически все обитатели известной нам виллы. В том числе и распрекрасная Дадина.
– У вас очень хороший аппетит, – заметил Стрешнев, сидевший в кабине «уазика» на заднем сидении. От слов Романтеева о Дадине и ее сознательном участии в шпионской деятельности спецслужб ЮАР у него совершенно пропало всякое желание есть. – Можете забрать и мою порцию.
– С нашим удовольствием! Добавку, того-самого, мы уважаем, – сказал Федор Аверьянович. – Я, чтоб ты знал, большой любитель рыбки и рыбалки. В молодые годы любил ловить рыбу, просиживая рассветы и закаты на омутах и ериках родной речки под исконно русским названием Прорва. Любил ловить рыбку, но не любил ее есть. Вот в чем весь фокус! Теперь же все наоборот, прямо до смешного доходит! Теперь я предпочитаю рыбку есть, а ловить – в меньшей степени. Да и некогда заниматься такой ерундой, как рыбалка. Приходится, того-самого, отлавливать всяких злоумышленников...
Стрешнев даже не прислушивался к разглагольствованиям Романтеева. Сейчас все его мысли были поглощены красавицей Дадиной, которая, похоже, приобрела над ним, точнее, над его сердцем, большую власть. Ему представился ее облик, черты ее лица, контуры обнаженного тела, ее слова, а главное, то, с каким жарким неистовством она отдавалась ему в постели. Нет, с этой женщиной не могла соперничать ни одна из тех, с кем Аркадий «крутил любовь» раньше. Даже его бывшая жена – холодная лощеная кукла – в подметки не годилась знойной мулатке, умевшей в постели буквально все. Ох уж эта его бывшая жена!.. Аркадий грустно усмехнулся про себя, вспомнив анекдот, который она ему сама рассказала незадолго до расставания. «Даже детские сказочки можно рассказывать по-взрослому». – «Это как?» – не понял Стрешнев. «Привожу пример. Сказку про Буратино знаешь?» – «“Золотой ключик”?» – «Типа того. Ее взрослая версия звучит так: “В жизни бывает по-всякому, – философствовал Буратино после брачной ночи с Мальвиной. – Из полена может получиться мальчик, а из девочки – бревно”». – «Ты сейчас о себе?» – уточнил Аркадий. «Дурак!» – ответила жена. «Я тоже так думаю», – сказал он и, тяжело вздохнув, поплелся на службу...
Когда «уазик» и машина с крытым кузовом, в которой находились ангольские «ловцы», подъехали к территории виллы «Порция», то там все уже было кончено. Тела убитых боевиков УНИТА, подвизавшихся здесь охранниками, ангольские волонтеры грузили в тракторный прицеп с откинутыми боковыми бортами.
– Ну вот, здесь уже, того-самого, и без нас разобрались, – поморщился Романтеев. – Опасаюсь, что бурная деятельность ангольских товарищей сорвет все наши планы в отношении засады. Ну, какая рыба, даже самая глупая, полезет в сети, если перед этим ее сильно от сетей шугануть?..
Стрешнева же интересовало совсем другое: смогла ли в этой бойне уцелеть Дадина? Выбравшись из кабины «уазика», он теперь пытался отыскать ее тело среди убитых. Однако ни Дадины, ни охранника, который назвался ему позывным «Штифт», когда помогал удрать из пещеры с оружейным складом, Аркадий так и не обнаружил.
Как только трактор марки «Беларусь» с телами убитых в прицепе скрылся за поворотом усадьбы, грянули выстрелы со стороны пруда.
– Туда, скорее! – прокричал Романтеев, пробегая мимо Аркадия. – Эти неумехи из «народной обороны» окончательно загубят нам все дело!..
Так оно и вышло. Идея с засадой провалилась самым бездарным образом из-за непрофессионализма волонтеров ОДП. И теперь, примчавшись к пруду, Романтеев со Стрешневым смогли увидеть лишь завершающую стадию скоротечного боя. На берегу пруда, недалеко от входа в пещеру, валялись в разных позах с десяток тел убитых, среди которых три трупа были облачены в гидрокостюмы боевых пловцов противника.
– Где мины?! – отдышавшись, прокричал Романтеев по-русски. – Где эти чертовы подводные мины, я вас спрашиваю?!
– Похоже, «дьяволы» их забрали... – ответил Стрешнев.
Романтеев, обложив волонтеров трехэтажным матом, бросился ко входу в пещеру, откуда как раз выходили двое военных. Один из них – бородатый командир волонтеров – что-то на своем языке объяснял другому – высокому ангольцу в форме со знаками различия генерала. При этом бородач виновато разводил руками, в чем-то оправдываясь.
– Ничего нельзя доверить! – в сердцах ударил правым кулаком в ладонь Федор Аверьянович. – Просто невозможно работать!.. Я же им все объяснил: что, как, где и кому! Нет!.. – но тут же, взяв себя в руки, Романтеев резко повернулся в сторону капитана Стрешнева, приказав: – Капитан, бери своих «ловцов» и жми к мосту! Сделай все возможное и невозможное, чтобы не дать им взорвать этот мост! Слышишь меня, капитан? Действуй, как на параде!..
«На параде?.. Почему так? Похоже, у нашего контрразведчика, кроме “того-самого”, есть еще одна присказка», – думал Стрешнев, мчась изо всех сил к машине с «ловцами».
Вскочив на ступеньку «Урала», он дал команду водителю:
– Гони к мосту! Очень быстро!
Не успел Стрешнев со своими «ловцами» доехать до места назначения, как вся охрана моста уже была поднята на ноги по сигналу чрезвычайной опасности. Из-за этого машину капитана дважды задерживали и дотошно проверяли на подъездах к важному стратегическому объекту.
Сообразив, что так они не успеют даже на собственные похороны, Стрешнев развернул машину прямо в сторону реки, высадил «ловцов» у воды, сказав Тонго следующее:
– Переведи остальным, что диверсанты нас опережают! Не успеваем... Поэтому надо нырять здесь! Хватайте оружие, и в воду!
– Не волнуйся, командир! От нас не один враг не ускользнет! – ответил Тонго, подав какой-то замысловатый знак левой рукой своим друзьям. И тех словно ветром сдуло. Только что они спрыгнули из кузова на землю и вот уже все оказались в воде, плывя в сторону хорошо просматриваемого отсюда моста.
Аркадий тоже не мешкал. Быстро облачившись в свой гидрокостюм, который возил в кузове машины вместе с другим подводным снаряжением, он, прихватив акваланг, ласты и ружье для подводной стрельбы, заспешил к самой кромке воды, готовясь к срочному погружению.
