— У меня диагональ двадцать дюймов, тебе этого мало?! — взмутился в ответ Игорь.
— Мне надо её потрогать!
— Ну фиг с тобой, трогай экран!
— Мне надо её ощутить!
— Ну ощути экран же! Чем тебе не карта!
— Ай, баро, что ж ты непонятливый-то!
— Ай, Цыганка, что ж ты отсталая-то! Ты бы радовалась, что у тебя такая возможность — проверить, каково это, работать с электронными картами на большом экране в хорошем разрешении, и я слово чести даю, ни полслова не скажу про залапанный экран и попорченное ногтями покрытие! А ты!
Сочина насупилась и ушла к окну, продолжая требовать:
— Найди мне большую бумажную карту! Прошу тебя! Разве сложно? Спустись на первый этаж, там наверняка продают, мы же в гостинице, должны же здесь заботиться о гостях города!
— Аля! Уймись!
— На!
— Ну кончай капризы строить!
— На ракир акадякэ!
— Ну потрогай ты экран!
— Тэ кинэс, со трэби, дрэ бандза!
— Ну возьми ты ноут!
— Йав со лачё…
— Ну попробуй хотя бы!
— На! Мэ тут мангав!..[10]
Валуйский зарычал.
Аля сдвинула брови:
— Я что-то не то сказала?
— Нет! Ты что-то не на том языке сказала!
Она прищурилась:
— Я не сказала ничего нового, ты всё это уже слышал и прекрасно меня понял! Мне нужна бумажная карта, чем больше, тем лучше! Ты можешь купить её в магазине! Будь так добр, уважь слабую женщину!
Игорь зарычал ещё раз, погромче. Цыганка резко встряхнула недоплетённой косой и подпёрла кулаками бока:
— Найди мне карту!
Валуйский прищурился, явно взвешивая в уме, что будет проще — переспорить Алю или уступить ей? Второе показалось более полезным для здоровья, и он, издав третий, самый громовой и раскатистый рык, отправился на поиски карты Хабаровска и окрестностей.
Как только за ним закрылась дверь, Сочина сразу же словно «сдулась», ладонью стерев с лица недовольство, тихонько рассмеялась, села в кресло, взяла ноутбук на колени.
— Значит, ни слова не скажешь… тогда берегись, машинка, я буду тебя лапать!
Неизвестно когда вынутые из кармана Таро уже лежали на клавиатуре.
— Значит, летел вертолёт в Хабаровск, — рассказывала им Аля, и чувствовала, как руки наливаются силой, а веки тяжелеют, и глаза сами собой закрываются. — Летел-летел, и упал… на сопку… с двумя вершинами… кай тэ джав?..[11]
Утро выдалось приятным: прохладным, свежим. В небе высоко раскинулась кисея полупрозрачных белых облаков, и свет солнца казался слегка приглушённым, как из-за шторы.
Когда Игорь зашёл будить Алю, она открыла ему дверь полностью собранная, в брючном костюме защитного цвета. За завтраком и Сочина, и Валуйский чувствовали странный невроз. Ели быстро, глотали, почти не жуя, торопились, и всё равно Вадим-Семён пришёл ещё раньше, чем они закончили.
До аэропорта домчал в считанные минуты. Заразился неврозом от московских коллег?
Пилоты были всё те же, Костя с золотым зубом, Стася и Михалыч. Они с Игорем ещё вчера перешли на «ты» и вообще быстро нашли общий язык, понимая друг друга с полуслова. Валуйский поздоровался с ними, разложил бумажную карту, раскрыл ноутбук, показывая, куда нужно направляться…
Оперативники, похоже, тоже не изменились с прошлого раза, только четверо, включая Семёнова, оделись в камуфляж, а шестеро в чёрную форму спецназовцев.
— Это на случай, если придётся высаживаться без посадки, — сказал Вадим, считая, что все всё поняли из его слов.
— Что, гаджи, — прищурилась Аля, — запаслись пакетами? Маслят искать хотите? Да?
Нестройный робкий хор смешков почему-то ей не понравился.
— А маслят вам сегодня не будет! Бронежилеты все захватили?
Услышав Алино соло, бодрый Вадим-Семён решил вмешаться:
— Уважаемая госпожа…
— Многоуважаемая!
— Многоуважаемая госпожа Сочина, — заметно скисая, поправился Семёнов, — не пугайте мне опергруппу!
— Так это не ко мне просьба! — искренне удивилась Аля. — Я их не пугаю! А если они пугаются, так это уже не мои проблемы, нет разве?
— Разве нет, — решил принять ближний бой хабаровский следователь. — Разве это так сложно — не делать пространных намёков…
— Я не делаю пространных намёков!..
Валуйский перестал вслушиваться.
Он, не обладая даром предвидения, заранее знал, за кем останется поле битвы.
— Мне немного знакомы те края, — пожевал губу Михалыч. — Мы туда как-то на охоту выбирались… давно это было.
— Мы тоже туда ездили, — помотал головой Стася, словно отгоняя муху. — Там неприятные места. Словно что-то… давит. Гнетёт. Вот.
— А я там не был, — беспечно продемонстрировал золотой зуб Костя. — Но если там действительно разбился вертолёт, то странно, что за всё это время его никто не нашёл. Там же рыболовно-охотничья база «Ярап»…
— Она, она самая! — подхватил Михалыч.
— Да нет, они дальше! — уточнил Стася.
— Но там их территория!
— …и они следят за угодьями, — невозмутимо продолжил Костя. — Они бы нашли обломки!
Игорь посмотрел на Сочину.
Он достаточно хорошо изучил её манеры, и был уверен, что сейчас она нервничает и за изящной (а местами и не очень) пикировкой с Семёновым прячет неуверенность.
Но… когда он всё-таки нашёл бумажную карту и вернулся в номер, Аля уже ждала его с увеличенной до максимума викимапией и выясняла, как ставить на ней метки: она не сомневалась в том, что узнала нужное место. На бумажной карте она уверенно ткнула на поля, потому что место крушения вертолёта находилось за пределами пропечатанного ландшафта. Значит, переживала Сочина не из-за того, что опасалась не найти нужную сопку.
Валуйский сам не видел причин для беспокойства — и в то же время, был уверен, что из-за пустяков Аля не стала бы переживать.
— Скажите, у вас всё в порядке с машиной? — спросил он пилотов.
Неожиданный поворот разговора насторожил их.
— А что-то… может быть не так?
— Ну, это бы вам лучше знать… — Игорь ещё раз посмотрел на Цыганку, и решил, что лучше он
