сокровище чашка не тянула, ну никак. Полпуда драгметалла и камней ее не отягощало. А вот то, чем из нее народ кормили без соблюдения элементарной санитарии… это было поинтересней. Вообще-то человеку можно внушить, что он выпивает полезное лекарство, а на самом деле давать ему пустышку. И он без всяких проблем выздоровеет. Я был уверен, что здесь работают по схожему принципу. Те же наши лопухи и бездельники стращали своих неумных слушателей байками про зомбирование и разную психотронику. Увидев все своими глазами и, главное, нутром пощупав здешнюю атмосферу, я понял: дело в другом. Для начала – эта хоромина, скорее всего ритуального назначения, очень мощно подавляла психику. Плюс специфические ароматизаторы, плюс определенная мелодика пения, плюс суммарный эмоциональный настрой толпы, да плюс еще много чего, с первого раза я всего поймать не мог. В результате – на здешней энергетике можно было воду кипятить. Очень теплая энергетика, чересчур даже. Неподготовленного может так шибануть, что с ног свалит. Я такие вещи загривком чувствую. И он, загривок, предупреждал меня: надо отсюда уходить. По-быстрому. Иначе спекусь и, чего доброго, тоже встану в очередь. А я хотел еще немножко побыть свободным и гордым.
Одним словом, меня оттуда вынесло. Ворота были открыты, я скатился по ступенькам и остановился только метров через сто. Хорошая все-таки у меня инерция, с запасом.
Оглянулся – мать честная! Вокруг меня еще несколько таких же хоромин. Прямо гигантомания у людей. Каменная архитектура со своей тоталитарной эстетикой чудовищна сама по себе, а тут еще в таких масштабах и со всякими живописными наворотами. Я чуть в собственных ногах не запутался, вертясь вокруг своей оси с круто задранной головой. Нет, не по мне это ихнее благолепие. Мне бы чего попроще.
А воздух был странный. Я дышал им и не мог понять, что с ним такое. Он казался разреженным. У меня быстро заболела голова, я почти задыхался. Это от камня, решил я. Тут все каменное, даже улица булыжниками покрыта, как же не задыхаться в такой нездоровой обстановке. Кое-где на клоках дикой земле колосится трава с цветами. И никакого культурного слоя. В помине.
Даже страшно стало. Как они тут живут, бедные?
Людей я на улице так и не увидел. Пошел искать выход из Крепости. Хватит, насмотрелся экзотики. Не то еще брякнусь тут и помру от удушья.
Пока я добрался до крепостной стены, здешняя архитектура всю душу из меня вынула, выкрутила, как тряпку, и обратно вставила. Я себя уже человеком не чувствовал. Бесплотным духом в ворота вылетел. И сразу снова материализовался, отяжелел в ногах, к месту прирос.
Кто бы мог подумать. Передо мной не дикая земля расстилалась, а еще один круг мучений. Хотя камня здесь было уже меньше, травы больше. Дома пониже, попроще, но тоже с фигурными затеями. Некоторые деревянные, из круглых досок, никогда не видел таких.
Сразу стали попадаться люди. Не знаю, за кого они меня принимали, только здоровались как со знакомым, да еще и кланялись. А дети на меня пальцем показывали. Ну да, я же из-под земли вылез, грязный как черт, и одежда на мне… гм. Только сейчас я сообразил, что они все тут одеты как от «Джельмино», во все чистое и целехонькое, разве что бирки с логотипом не болтаются. И я в своем облезлом тряпье, наверное, кажусь им отбросом. Зачем они кланяются мне? Изощренное выражение презрения? Просто потешаются? Мне, конечно, плевать, но все-таки интересно. Чужой менталитет – те еще потемки.
Задыхаться я перестал, полегчало мне. Хотя голова все еще трещала по швам. Видимо, немного адаптировался к здешнему соотношению смерденья и благоухания. Правда, вонючих запахов я не чувствовал. Пахло, совсем даже наоборот, приятно. Едой пахло, свежей, роскошной, дорогой едой, какая у нас бывает только в редких элит-ресторанах. Я как-то проходил мимо одного такого, потом всю ночь слюной истекал.
Сытные ароматы разбудили мое нутро, оно заурчало, как злая псина. Я шел по улице, заглядывал в окна домов и сходил с ума от зверского аппетита. В кармане у меня лежало четыре крышки и одна условно-единичная гайка, но я сомневался, что они имеют здесь хождение. А на местные деньги я мог обменять только зажигалку и обрезок трубы, который до сих пор держал в руке.
Когда очередной тип надумал мне кланяться, я спросил его, где у них тут скупка. Парень, кажется, был глуп и не уразумел простого вопроса. Пришлось объяснять, что я хочу продать зажигалку и трубу. В глазах у него стояло кристально-ясное непонимание ситуации. «Зачем?» – «Чтобы выручить денег и купить себе еду». – «Ты голоден?» Наконец-то искра разума. Парень даже обрадовался своей понятливости, заулыбался и полез за пазуху. Достал тряпочный сверток, размотал, протянул мне. На тряпке лежали два овальных куска хлеба. Нет, не хлеба. У меня не было названия для этого золотистого, теплого, мягкого, умопомрачительно пахнущего. Желудок у меня взвыл, в голове помутилось. «Бери, ешь». Садист натуральный. Я крепче сжал свою трубу и в ответ сунул ее парню под нос. «Где я могу продать это?» Он сильно удивился. «Нигде. Зачем ты хочешь продать эту ржавую железку?» Я чуть не опустил эту ржавую железку ему на голову. В конце концов, мое терпение не резиновое. «Чтобы выручить денег и заплатить тебе за еду». – «Мне не нужны твои деньги. Бери так». – «Ты идиот? Какое мне дело, хочешь ты моих денег или нет. Я просто заплачу тебе». – «Да зачем?» Лицо у парня сделалось взволнованным, и смотрел он на меня уже с опаской. Кто из нас двоих для другого был большим психом – вопрос. Разговор стремительно падал до кретинского уровня. «Чтобы вступить с тобой в рыночные отношения, неужели не
