Ей стало известно, что партнеры Кельвина Уорда по компании подыскали дня них дом, в котором им предстояло пожить какое-то время.
Это было длинное одноэтажное строение с верандой типа бунгало, построенное каким-то богатым персом на самой вершине Малабар-Хилл, горы, которая возвышалась над заливом.
При доме находился просторный сад, а сам он был обставлен великолепной мебелью. Серафина обнаружила в нем множество антикварных изделий, выполненных индийскими мастерами, которые привели ее в восхищение. Да и слуги-индийцы оказались настолько внимательны и предупредительны, что она тотчас же почувствовала себя как дома.
Однако ее удивило огромное количество прислуги в сравнительно небольшом хозяйстве. Их было целых двадцать пять человек. Вскоре она узнала, что в Индии принято иметь штат и побольше.
Кельвин рассказал ей о Бомбее. Город этот, раскинувшийся на семи островах, был не похож ни на один индийский город.
Серафина узнала, что первые буддистские поселения были основаны здесь в III веке до нашей эры, а первыми уроженцами Запада, заинтересовавшимися гаванью Бомбея, были португальцы, и произошло это в XVI веке.
Этот красивейший залив был приобретен португальцами, однако в 1662 году им пришлось передать его в качестве свадебного подарка английскому королю Чарльзу II, когда тот женился на дочери короля Португалии Катерине из династии Браганса.
— Как интересно! — воскликнула Серафина, когда Кельвин рассказал ей об этом. — Я и понятия не имела, что он принадлежит нам уже так давно.
— Шесть лет спустя Чарльз II сдал его в аренду Ост-Индской компании по номинальной стоимости, — продолжал Кельвин, — но еще долгие годы судам, идущим из Бомбея, угрожали пираты и морские разбойники.
— Это, должно быть, было ужасно! — воскликнула Серафина.
Несмотря на то, что она прочла об Индии массу книг, она не ожидала, что Бомбей окажется настолько красивым.
С самой вершины Малабар-Хилл спускались вниз улочки, запруженные людьми, которые были облачены в яркие одежды.
Кельвин умел распознать среди них людей самых разных типов: и солдата из Пенджаба; и возницу- сикха с тюрбаном на голове и аккуратно расчесанной бородой; и толстого купца, принадлежавшего к торговой касте Марвари и сколотившего на торговле целое состояние.
В свой первый выход в город Серафина была еще слаба, поэтому Кельвин не стал показывать ей слишком много, однако он не мог отказать себе в удовольствии повозить ее по базарам.
Узкие улочки, над которыми ряд за рядом нависали ветхие деревянные балкончики, были настолько забиты людьми, что казалось, коляска там ни за что не проедет.
Толкая друг друга, спешили по своим делам персы, китайцы, волосы которых были заплетены в длинные косички, местные лавочники, торговцы лошадьми — арабы, продавцы пальмового сока с медными кувшинами на головах, священники-армяне, юноши-абиссинцы и разносчики воды.
Безрукие, безногие, безглазые — полуголые нищие оглашали улочки громкими криками. Повсюду бродили большие неповоротливые коровы.
Кельвин указал Серафине на сборщиков хлопка со своими трепалами, продавцов специй, предлагавших целые корзины кармина, кориандра и куркумы, которые отличались ярким цветом. Карри, эта любимейшая в Индии приправа, имела золотисто-желтый оттенок.
Были там и торговцы гвоздикой, мускатным орехом, перцем и некоторыми другими специями, которые Васко да Гама вывез из Индии еще в XV веке, приведя в изумление почти все западные страны.
Но больше всего Серафине понравились индийские женщины, облаченные в сари самых разнообразных расцветок — красные, розовые, фиолетовые, зеленые, желтые и оранжевые. Время от времени среди прохожих попадались и женщины-мусульманки. В своих черных либо серых одеяниях, закутанные с головы до ног, они были похожи на толстые тюки.
Серафина смотрела и не могла насмотреться. Ей казалось, что она может наслаждаться живописными картинами индийских улочек бесконечно, однако Кельвин, смеясь, сказал ей, что у нее будет еще масса времени познакомиться с Индией и ее народом, когда она совсем поправится.
— Да я и сейчас прекрасно себя чувствую! — нетерпеливо воскликнула она. — Скоро даже шрамов у меня на руках не останется!
— Вы испытали шок, — мягко возразил он. — Чтобы отойти от него, потребуется еще много времени.
И сейчас, сидя на веранде, Серафине казалось, что вокруг нее царит такое спокойствие, какого раньше ей никогда не доводилось испытывать.
Она ощущала умиротворение и счастье, сама не понимая, откуда взялись эти чувства.
«Как я люблю Индию!» — думала Серафина. Она даже представить себе не могла, что страна эта будет настолько прекрасна.
За спиной раздались шаги, и Серафина быстро обернулась.
На веранду вышел Кельвин.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, подходя к жене.
— Очень хорошо, спасибо. Я совершенно здорова. Да и врач говорит то же самое, а ведь с врачами не спорят!
— Как вы считаете, вы достаточно окрепли, чтобы поехать сегодня на званый обед? — спросил Кельвин Уорд.
— Ну конечно! — обрадовалась Серафина. — А кто нас приглашает?
— Мы с вами поедем в Парелл, в Дом правительства, — ответил Кельвин. — Мне очень хочется, чтобы вы его увидели и познакомились с губернатором, моим старым другом.
— С величайшим удовольствием, — отозвалась Серафина.
— Вы уверены, что вам уже по силам подобное мероприятие?
— Совершенно уверена!
— Тогда пойду скажу посыльному, что мы приедем, — проговорил Кельвин. — Он ждет.
Он вышел, оставив ее одну, а Серафина принялась размышлять о званом обеде, однако особого удовольствия при мысли о предстоящем развлечении она почему-то не испытывала.
Если уж быть откровенной до конца, то она с большим удовольствием пообедала бы дома наедине с мужем.
Ей так нравилось сидеть напротив него в маленькой, уютной столовой, где одни слуги обмахивают тебя опахалами, а другие, в белых одеждах, с разноцветными тюрбанами на головах, прислуживают тебе за столом.
Ей нравилось слушать рассказы Кельвина о том, что он сделал со дня их приезда в Бомбей. Она знала, что он охотно ответит на все ее вопросы об Индии и о народах, населяющих ее.
И тем не менее Серафина понимала, что должна познакомиться с его друзьями и попытаться полюбить их.
Она была уверена, что он чувствует себя не в своей тарелке, с тех пор как стал жить семейной жизнью, а не привычной, холостяцкой, в своем родном полку.
«Должно быть, он скучает по своим товарищам», — размышляла Серафина, понимая, что не в силах их ему заменить.
Жизнь Кельвина после женитьбы круто переменилась. Интересно, что он сам думает по этому поводу? И какие чувства испытывает по отношению к ней, Серафине?
Какое же ей надеть платье сегодня вечером? Поскольку им предстоит встреча с губернатором, наверняка Кельвин захочет, чтобы жена его выглядела как можно лучше.
И она решила сказать Марте, чтобы та приготовила для нее кое-что из драгоценностей.
Перед их отъездом из Англии сэр Эразм подарил Серафине не только украшения, которые носила ее мать, но и в качестве свадебного подарка бриллиантовое ожерелье, а также браслеты и тиару, в которой Серафина и венчалась.
