жалеет ее.
Она вспомнила его сильные объятия… «Ты — моя!» — сказал он тогда, прошлой ночью, и она знала, что принадлежит ему всем сердцем, всем своим существом — принадлежит навеки…
Наконец они прибыли в Инвернесс. На рыночной площади Иона спешилась и в знак благодарности протянула Джейми несколько серебряных монет, но юноша решительно покачал головой:
— Я помог вам, потому что меня попросила об этом Кэти, мисс. Оставьте эти деньги себе, они вам еще понадобятся.
Тогда Иона просто пожала ему на прощание руку, но юноша почему-то вдруг ужасно смутился и, дернув поводья, моментально скрылся из вида.
Оставшись одна, девушка вздохнула, подхватила свой сверток и отправилась на поиски доктора Фергюссона. Вскоре она отыскала его дом. На стук открыла довольно неряшливо одетая служанка.
— Доктор? Его сейчас нет, — с подозрением разглядывая Иону, проворчала она. — Если желаете, можете подождать его здесь.
Служанка проводила девушку в холодную комнату, в которой не было камина, указала пальцем на стул и удалилась.
Сидя на жестком деревянном сиденье, Иона раздумывала, как она поступит, если доктор откажется ей помочь; но, когда он приехал и она увидела его добродушное, улыбчивое лицо и длинную ярко-рыжую бороду, ее настроение сразу улучшилось.
Доктор пригласил девушку в свой кабинет, усадил ее возле огня, предложил ей чаю и холодной баранины и только после того, как она поела, внимательно выслушал ее рассказ.
Она поведала ему о черной маленькой книжке, о Гекторе и о том, что теперь ее миссия выполнена, но ни разу не упомянула о герцоге.
— Итак, вы хотите вернуться во Францию, — сказал доктор Фергюссон, поднимаясь из кресла, когда девушка закончила свой рассказ.
— И как можно скорее, сэр.
— Если бы вы пришли ко мне вчера, все было бы намного проще. Французское судно стояло в порту до полуночи, но теперь одному Господу Богу известно, когда будет следующее.
— Так что же мне делать?! — в отчаянии воскликнула девушка, вспомнив, что у нее практически нет денег.
— Погодите-ка… Кажется, выход есть! — просиял доктор. — Ждите меня здесь — я скоро вернусь.
Он выбежал из комнаты, и Иона услышала, как хлопнула входная дверь. Приготовившись к долгому ожиданию, она поудобнее устроилась в кресле и не заметила, как ее сморил сон…
Ее разбудили тяжелые шаги Фергюссона, ворвавшегося в комнату, словно вихрь.
— О, прошу прощения… Кажется, я заснула, — смущенно сказала девушка.
— Вот и славно, — улыбнулся доктор. — А у меня для вас хорошие новости!
— Нашелся корабль?
— К сожалению, нет, но все же… В часе езды от Йорка живет один мой хороший друг. Он торгует шерстью, и у него есть собственная повозка. Так вот, когда я объяснил ему суть дела, он с радостью согласился подвезти вас.
— В Йорк? Но как я доберусь оттуда во Францию?
— В Йорке вы сядете в дилижанс, который ежедневно отправляется в Лондон. Я дам вам адрес одного джентльмена в Лондоне, который найдет для вас корабль, отправляющийся во Францию или, по крайней мере, в Дувр.
— Вы так добры, доктор Фергюссон, — сказала Иона.
Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно искренне, но в глубине души ее пугало это долгое и опасное путешествие.
Доктор сел за письменный стол.
— Я напишу вам адрес этого джентльмена. Он шотландец, как и я сам, и вы можете полностью доверять ему, чего бы я не сказал о Вилли Хогсвелле — моем друге из Йорка… Он добрый человек, но я не вполне уверен в его политических взглядах…
— Я буду осторожна, — понимающе кивнула Иона.
— А теперь выпейте-ка еще чашку чая да поешьте как следует — путь предстоит неблизкий…
Через полчаса доктор проводил Иону на постоялый двор, где их уже ждал Вилли Хогсвелл. Неподалеку стояли две крупные серые лошади, запряженные в деревянную повозку. Вилли протянул девушке свою большую грубую ладонь и, широко улыбаясь, сообщил с сильным йоркширским акцентом, что чрезвычайно рад такой милой попутчице.
Попрощавшись с доктором Фергюссоном, Иона забралась в дилижанс, Вилли взял в руки вожжи, и, грохоча колесами по булыжной мостовой, повозка медленно выехала из ворот постоялого двора.
Глава 17
Толстуха, сидящая рядом с Ионой, продолжала бесконечное повествование о своих болезнях:
— …а в среду он и говорит мне — это было утром, еще как раз дочь явилась, — так вот, он и говорит мне: «Миссис Маггинс, вы, я вижу, опять меня не послушались», а я ему отвечаю: «Что вы, доктор, клянусь, я сидела тихо, словно мышь, и все делала так, как вы мне велели», а он мне снова…
Иона ее не слушала. За окнами дилижанса проплывали дома, лавки, церкви… Ей казалось, что с того момента, как она села в повозку Вилли Хогсвелла, прошла целая вечность.
Всю дорогу его лошади тащились черепашьим шагом, но, когда они в конце концов все-таки прибыли в Йорк, Иона горячо поблагодарила Вилли — он сделал для нее все, что мог.
Наконец-то она добралась до Лондона! Вспомнив о записке доктора Фергюссона, она испуганно сунула руку в карман, но тут же успокоилась, нащупав сложенную вдвое бумажку. Мужчина, сидящий напротив нее, достал из кармана большие золотые часы.
— Почти три часа! — возмущенно воскликнул он. — Проклятый дилижанс опять опоздал на пять часов! Я буду жаловаться! Это просто неслыханно…
— Скажите спасибо, что мы опоздали всего на пять часов, а не на пять суток, — насмешливо ответил ему кто-то.
— Да уж, я просто счастлив! — взорвался джентльмен с часами. — Шестнадцатого сентября у меня назначена встреча в Лондоне, и, слава богу, я приехал именно шестнадцатого, а не семнадцатого или двадцатого!
«Значит, сегодня 16 сентября», — подумала Иона. Она уже давно потеряла счет дням — с тех пор, как покинула замок, все дни стали для нее одинаковыми.
— Смотрите-ка, Бедфорд! — снова затрещала толстуха. — Тут подают лучший эль во всем Лондоне, уж я-то знаю, что говорю…
Остальные пассажиры не обращали на нее внимания: кто-то надевал шляпу, кто-то натягивал перчатки, женщины спешно приглаживали волосы…
Иона накинула на плечи серую накидку. Взглянув на свое платье, она печально вздохнула. Каждый вечер перед сном она тщательно вычищала свой единственный наряд и пришивала к нему свежий муслиновый воротничок, но платье уже настолько истрепалось за время путешествия, что совершенно потеряло вид.
— Приехали! — радостно завопила толстуха и повернулась к Ионе: — Прощай, мой утеночек, и береги себя. Надеюсь, что тебя кто-нибудь встречает: такие хорошенькие девушки, как ты, не должны ходить одни по улицам Лондона…
Иона улыбнулась в ответ. Лошади остановились, кучер открыл двери дилижанса и опустил ступеньки. Пассажиры, нетерпеливо расталкивая друг друга локтями, спешили выбраться наружу. Иона спустилась последней. Ей некуда было торопиться, поэтому она предпочла сначала пропустить всех остальных, а затем, держа в руках свой скромный багаж, вышла сама.
