был дома, и Тейт обычно оставляла мужчин беседовать наедине. Теперь же оказалось, что она должна исполнять роль хозяйки, и это нервировало ее.
— Ладно. Я… пойду приготовлю.
Поняв, что все еще держит сумку на плече, она быстро поставила ее на стол. А когда наливала воду и доставала чашки, то чувствовала каждое движение Джейса, стоявшего позади нее. По неизвестной причине она сегодня больше настроена на его волну, чем обычно.
Она услышала, как открылась дверца холодильника, и, обернувшись, увидела, что он с интересом изучает его содержимое.
— Молоко на дверце, — подсказала она.
— Знаю. Я пытаюсь сообразить, что у нас будет на ужин.
Тейт поставила чайник на плиту и включила ее.
— Поджарка по-восточному.
Его синие глаза сверкнули удивлением.
— Да ты шутишь? Ты и в самом деле приучила старика к азиатской еде? А я думал, что твое самое большое достижение это спагетти по-болонски!
Тейт не могла не рассмеяться. Отказ Брайса есть что-либо иное, кроме «доброй австралийской жратвы», было единственным, в чем они расходились с тех пор, как она переехала сюда. И все-таки мало- помалу он позволил ей расширить его привычное меню за счет тех блюд, которые она любила.
— О, он все еще бывает упрям и привередлив, но поджарка ему полюбилась.
— Мне тоже. Когда мы будем есть?
— Мы? Ты хочешь остаться на ужин?
Он облокотился о холодильник и скрестил руки на груди.
— Еще бы. Поскольку ты вмешалась и не дала мне поесть дома, то, по крайней мере, накорми меня сама.
— Но сегодня суббота… разве у тебя нет свидания?
— Конечно есть! — Его тон предполагал, что только слабоумный может в этом сомневаться. — Но после ужина.
— Ага. Ну что ж, тогда можешь оставаться.
Он ухмыльнулся.
— Как же я могу отвергнуть столь любезное приглашение?
Закипевший чайник спас Тейт от необходимости ответить, а когда Джейс заявил, что собирается посмотреть пока регби по телевизору, она и вовсе получила передышку.
Собирая на кухне ужин, она попыталась сделать все, чтобы расслабиться. Глупо было чувствовать себя так скованно просто потому, что осталась наедине с Джейсом. Они прекрасно общались уже несколько месяцев без каких-либо разногласий, правда, иногда случались мелкие словесные перепалки, которые не беспокоили ее, поскольку не имели последствий. Но в то же время, наслаждаясь этим обменом острот с Джейсом, когда неважно, кто возьмет верх, она чувствовала ну… какое-то странное возбуждение что ли, какое-то острое и слегка пугающее ощущение, не знакомое ей прежде. Она не знала, чем объяснить это, но в этом было что-то роковое и загадочное. Определенно что-то загадочное.
Принеся в гостиную несколько минут спустя кофе и поднос с тортом, она застала Джейса растянувшимся во всю длину на диване в позе, напоминающей льва. Он выпрямился, когда она поставила поднос на низкий столик перед ним.
— Садись, — подвинулся он. — Места хватит…
— Нет! — быстро сказала она, снова чувствуя знакомое стеснение. — Я лучше в кресло. — И взяв свою чашку, так и сделала. — Э-э… А кто выигрывает? — спросила она, просто чтобы сказать что-нибудь.
— «Гордон». Три — один. Ты за какую команду болеешь?
— А? Сама не знаю. Я не большая поклонница Лиги регби.
— Тейт… это Союз регби.
— О… и правда. — Она постаралась произнести это непринужденно, чтобы не показать свое полное невежество в вопросах регби, потом повернулась к телевизору и спокойно отхлебнула кофе. Понаблюдав в течение нескольких минут за яростной схваткой обеих команд, вторая из которых называлась, согласно комментатору, «Рэндевик», она поняла только одно: что в «Рэндевике» больше симпатичных игроков, чем в «Гордоне».
— Ого, какой вкусный торт! Кто научил тебя его печь? Твоя мама?
Джейс понял, что допустил оплошность, по тому, как медленно она повернула голову и уставилась на него, но было уже поздно взять эти слова обратно.
— Забота моей мамы ограничивалась лишь тем, что она давала мне кулинарную книгу и деньги на продукты, чтобы я могла испробовать любой рецепт, который мне понравится. — Ее взгляд был мрачным, когда она снова повернулась к телевизору. — Сара Ли придумала этот торт.
— Тейт…
— Помолчи! — приказала она. — Я буду смотреть игру.
Не смея возражать, Джейс тоже устремил свое внимание на экран, но, несмотря на захватывающую игру и темпераментные крики комментатора, его глаза все время обращались к молчаливо сидящей Тейт.
Для большинства людей такой вопрос был бы самым невинным, но Татум Милано не принадлежала к этому большинству. Она выросла с женщиной, чьи материнские качества оставляли желать лучшего, и в обстановке, которую можно было назвать растлевающей. Несколько месяцев назад Джейс не стал бы беспокоиться об этом, как и о том, какое печальное зрелище представляла из себя Татум, когда он поймал ее в материнском автомобиле. Но теперь… Он искоса взглянул на нее, неподвижно сидящую в кресле.
Она выглядела как обычная шестнадцатилетняя девочка, в джинсах и свитере, которая, закинув ногу на ногу, смотрит телевизор. Но если присмотреться внимательно, чувствовалось, что она натянута как струна. Не смотрит телевизор, а глядит сквозь него, и губы ее кривятся.
— Тейт… я вовсе не хотел расстроить тебя.
— Я и не расстроилась.
— Тогда почему ты чуть не плачешь?
— Ничего подобного.
— Я бы сказал, что ты близка к этому.
— Значит, ты ошибаешься.
— Хорошо, — уступил он. — Тогда повернись и докажи.
— Я смотрю регби.
— Эту скучищу?
Она только пожала плечами ему в ответ.
— Черт побери, Тейт, не сердись. Мне очень жаль, что я сказал это, но ведь тут не было ничего личного. Я же не нарочно, — оправдывался он. — Большинство мужчин просто считает, что женщины, которые хорошо готовят, научились этому у своих матерей. И я не…
Она вскочила с кресла.
— Замолчи! И не упоминай больше мою мать! — заорала она на него. — Ты такой же, как все!
— Да что с тобой? Успокойся.
Она не плакала, но глаза ее блестели влагой и сверкали от негодования. Она двинулась мимо него, но ему удалось схватить ее за запястье. Она попыталась выдернуть руку, но он удержал и насильно усадил ее на диван рядом с собой.
— Пусти… пусти меня!
— Не раньше, чем ты скажешь мне, что за бес в тебя вселился! Одно упоми…
Она резко и грубо расхохоталась.
— Если верить школьным слухам, то каждый мужчина, который дышал со мной одним воздухом, имел меня. А почему? Потому, что эти проклятые мужики допускают, что все девушки такие же, какими были их матери!
— Я не понимаю… Ах, вот оно что!.. Какая чушь! — воскликнул он. И все же, сообразив, в чем дело, он почувствовал себя абсолютным ублюдком просто потому, что он мужчина.
