по кнопке и не убрал руку. Так что Кэт пришлось взять трубку, так толком и не успокоившись:
– Д-да?
– Впусти меня.
– Что ты тут делаешь?
Карлос и не думал отвечать на ее вопрос, слишком мрачным было его настроение.
– Я сказал – впусти меня.
Дрожа всем телом, Кэт нажала на кнопку, открывающую двери, и помчалась в ванную комнату посмотреться в зеркало, однако не прошло и минуты, как громкий стук в дверь возвестил о прибытии Карлоса. «Он, должно быть, взбежал по лестнице, – отстраненно подумала Кэт. – Старый лифт медленно движется».
Открыв дверь, Кэт убедилась в правильности своей догадки – он тяжело дышал от бега, глаза горели яростью. В одной руке он держал газету. Пройдя мимо Кэт, он захлопнул дверь и обернулся к ней.
– Дрянь, – прошептал он. Лицо его напоминало искаженную гневом маску, и сердце Кэт бешено забилось от испуга. – Ты маленькая врунья.
Сделав глубокий вдох, Карлос приблизился к Кэт, однако, ощутив волну мятного запаха и заметив макияж на ее лице, так же поспешно отпрянул. Бросив взгляд на узкие джинсы, обтягивающие бедра Кэт, и милую шелковую блузу голубого оттенка, повторяющего цвет сияющих на ее шее аквамаринов, он осознал – сейчас перед ним стоит та самая испорченная богатая девчонка, которая несколько недель назад взошла на борт его яхты.
– А я-то думал, путешествие изменило тебя, – яростно набросился на нее Карлос. – Что ты больше не та особа, которая убегает от проблем при первой же возможности. Но похоже, я ошибся. Сильно ошибся. Сначала ты соврала мне, а потом убежала. Именно так, как поступала раньше! Обязательства? – резко продолжал он. – Да ты не сможешь распознать слово «обязательство», даже если оно прыгнет тебе прямо на голову!
Кэт стояла перед Карлосом, не переставая дрожать от его обидных слов. С болью в сердце она поняла, что Карлос думает о ней самое плохое.
– Ты видел газету? – спросила она.
Казалось, он готов взорваться в любой момент.
– Так ты знаешь о газете? Разумеется, я ее видел! – Лицо Карлоса помрачнело. – Неужели это такая изящная ловушка? – потребовал он ответа. – Приманка для журналистов, с которыми ты собираешься заключить сделку? Возможно, ты собираешься опубликовать статью о моей личной жизни, раз уж, кроме тебя, никому не удалось узнать «настоящего Карлоса Герреро»?
Кэт стало плохо. Как она вообще могла подумать, что такой мужчина может чувствовать к ней что-то, помимо презрения? Тот факт, что она не смогла удержать его на расстоянии во время их путешествия, ничего не значил. «Ничего», – горько напомнила себе она.
– Мы не можем обсуждать это здесь, – тихо произнесла Кэт, ибо боялась, что, если сейчас же не присядет, может случиться что-то непоправимое.
Например, она может упасть в обморок. Или ей станет дурно, что в интересном положении вполне возможно.
Не дожидаясь ответа, она направилась в гостиную, чувствуя, что Карлос следует за ней по пятам. Зайдя в комнату, Кэт развернулась к нему, поражаясь тому, какой маленькой казалась зала, когда в ней находился испанец. В темном костюме и белоснежной рубашке Карлос был самим воплощением элегантности. И холодности.
– Я еще не видела газету, – сказала Кэт.
Карлос подозрительно сощурился:
– Но ты знала о ней.
– Мне позвонила сестра.
– Надо же, как удобно.
– Могу я взглянуть на статью? – попросила она.
Карлос бросил газету на кофейный столик. Дрожащими руками Кэт развернула «Дневные вести» и на третьей полосе отыскала статью, о которой предупреждала ее сестра.
О ней и раньше писали в газетах, но сегодня она впервые была шокирована увиденным. Сфотографированная на выходе из клиники, она была совсем не похожа на себя. Бледное лицо, огромные глаза, шаль, накинутая на плечи, – вот что она увидела.
Однако заголовок и сама статья поразили ее куда сильнее.
«Новая крошка Карлоса Герреро посещает перинатальный центр».
Сглотнув ком в горле, появившийся при прочтении этих слов, Кэт продолжила читать.
«Вскоре после отдыха на великолепной яхте испанского миллиардера знаменитая красавица Кэт Бэлфор была замечена выходящей из приемной доктора Стива Смита на Харли-стрит, имея довольно потерянный вид. Доктор Смит известен тем, что в прошлом году принимал роды у Принцессы, однако его представители отказались дать ответ, беременна ли одна из сестер Бэлфор.
Кэт Бэлфор родилась в одной из самых богатых и скандальных семей в стране, однако ее нынешний ухажер более чем соответствует ей. Плейбой и магнат Карлос Герреро считался когда-то лучшим матадором Испании, до тех пор, пока не покинул ринг пятнадцать лет назад.
Кто знает? Возможно, имея дело с капризной Кэт Бэлфор, мужчине, прозванному Холодным Сердцем, еще предстоит выйти на свой самый сложный бой!»
Пребывая в смятении, Кэт подняла взгляд на неприступную маску, в которую превратилось лицо Карлоса.
– Но они даже не обратились ко мне за комментариями! – воскликнула она. – Я даже не знала, что за мной следят!
Карлос гневно сжал кулаки.
– Это все, что тебя волнует? – спросил он. – Что ты не знала, что тебя фотографируют? Зная это, ты бы нанесла больше блеска на свои лживые губы?
Сердце Кэт учащенно забилось.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?
– Легко, – коротко бросил Карлос. – И прежде чем ты начнешь придумывать оправдание своим действиям, вспомни, что твоим главным проступком была ложь. Мы можем провести все утро, споря по этому поводу, но теперь это не имеет значения. На самом деле меня интересует лишь одно. – Взгляд черных глаз Карлоса пронзал ее. – Просто ответь мне: ты… беременна?
В комнате повисло тягостное молчание, прерываемое только неровным дыханием Кэт.
– Я… – начала она.
– Ты беременна? – давил на нее Карлос.
– Да! Да!
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Значит, ты все-таки солгала мне, – неожиданно бесцветным тоном произнес он.
Кэт отрицательно покачала головой:
– Не совсем так.
Холодные черные глаза сверлили ее.
– Не совсем так? Сколько вариантов истины, по-твоему, существует? Потрудись объясниться, а то я уже начинаю думать, что мне снился сон, в котором ты пожелала отправиться в аптеку, потому что у тебя начались критические дни.
– Я так думала, – ответила Кэт, заливаясь краской. – Ночью я почувствовала боль внизу живота, и у меня началось кровотечение. – В ту самую ночь, когда Карлоса не было рядом с ней, и его отсутствие говорило лучше всяких слов, что между ними нет ничего, кроме вынужденного соседства. – Я подумала, что начались критические дни. Лишь спустя пару дней я осознала, что это что-то иное.
