Пощады не будет

Даймоны придут за ними. И отнюдь не в радостном настроении.

С одной стороны, она могла понять их гнев. Даймоны рождались аполлитами — расой суперлюдей, созданной богом Аполлоном. Затем, из-за действий их ревнивой королевы, приказавшей лишить жизни сына и человеческую любовницу Аполлона, он проклял их на ужасную смерть в возрасте двадцати семи лет — столько лет было его возлюбленной, когда ту приказали убить. Единственная возможность пережить эту дату — высасывать человеческие души и принимать их в свои тела, но проблема в том, что душам там было не место. Как только даймон забирал ее, она начинала чахнуть и умирать, и если Темный Охотник не отыскивал и не уничтожал даймона, прежде чем эта душа угасла, она переставала существовать.

Навечно.

Однако с другой стороны, будучи свидетелем того, как даймоны вырезали всю ее семью, Сэм хотела их полного исчезновения с лица земли. Они были отвратительными животными, не заботившимися о человеческой жизни, и за это заслуживали тотального уничтожения. И если это произойдет от ее собственных рук, тем лучше.

— Хочешь войны, Страйкер… я готова дать ее тебе.

Только после захода солнца. Черт бы побрал этих богов за то, что они так ограничили и Темных Охотников, и даймонов. В течение следующих нескольких часов ей оставалось лишь ждать.

Сэм стиснула зубы, заметив тоненькие солнечные лучи, проникающие сквозь планки жалюзи. Она была в противоположном конце комнаты, вне их досягаемости.

Пока. Но один удачно приложенный кирпич или бейсбольный мяч, и эти опасные лучи будут представлять для нее смертельную угрозу. Как только они коснутся ее кожи, она загорится как вампир во второсортном кино.

Не желая думать об этом, она взглянула на часы и вздохнула. Только полдень. Время спать.

«Ты не можешь убивать даймонов, если слишком устала, чтобы соображать. Марш в постель, Сэм. До наступления темноты ты больше ничего не сможешь сделать».

Она это ненавидела. Не в ее характере было отступать. Наставница вбила это в нее, как в воина. Амазонки не отступают. Иногда ты можешь хотеть этого. Иногда так и следует поступить. Но амазонки не отступают никогда.

Только перед солнечным светом.

Сэм раздраженно уставилась в потолок:

— Знаешь, Аполлон, если ты хотел, чтобы мы защищали человечество, то не должен был и нам запрещать находиться на дневном свете. — Тогда преимущество было бы у них, а не у его проклятой расы.

«Какой толк в твоих словах?» Даже если греческий бог и слышит, ему плевать. Сэм знала это лучше кого бы то ни было. У богов есть более важные дела, чем выслушивание людских жалоб.

Тем не менее, высказавшись, ей стало лучше.

Взяв стакан воды, она направилась к лестнице, ведущей в спальню на третьем этаже ее дома. Единственное, что она действительно ненавидела, живя в Новом Орлеане, это отсутствие подвала, гораздо более безопасного, чем спальня наверху. К сожалению, при местном уровне моря подвал бы постоянно затапливало. А так как Сэм жила одна, случись пожар или ураган, она окажется на их милости.

Поэтому у большинства Темных Охотников были Оруженосцы, которые оставались в их домах днем в качестве личных секретарей и охраны.

Но не у Сэм.

«Нужно было позволить Деву остаться».

Это стало бы ошибкой по многим причинам. Кроме того, Сэм не знала, сохранится ли его щит — чем бы тот ни был — если она будет спать. Став Темным Охотником, Сэм никому не разрешала находиться рядом с собой, пока она спит, потому что в бессознательном состоянии не могла блокировать их. Ее сны переплетались с их мыслями, и она проводила беспокойный день, видя и слыша то же, что и они.

Однажды Сэм попробовала завести собаку, затем кошку, но их мысли оказались даже более странными, чем человеческие. Так что, ее удел — вечное одиночество. Не то, чтобы это имело значение. После всех этих веков она к нему привыкла.

По крайней мере, так она себе говорила.

Снова зевая, Сэм вошла в комнату и сбросила халат. Несколько часов сна, и она будет как новенькая.

И если эта проклятая птица, вечно думающая о червяках, снова усядется на подоконник во время ее сна, она пристрелит ее, даже если из-за этого комнату наводнит солнечный свет.

Вздрогнув, Дев проснулся. С бешено колотящимся сердцем он обострил слух, дабы понять, что же его разбудило. Послышалось мягкое похрапывание Эйми из комнаты дальше по коридору. Обычная деятельность работающего днем персонала…

Ничего из ряда вон выходящего. Всего лишь еще один обычный день.

После чертовски невероятного утра, которое закончилось пощечиной по самолюбию.

Не желая думать об этом, Дев повернулся и посмотрел на часы. Только третий час дня. Он выругался. Он поспал всего три часа.

«Возвращайся в постель».

Дев развернулся и закрыл глаза. Но как бы он ни старался, снова заснуть не получалось. Хуже того, его преследовал запах разочарования кое-какой амазонки.

— Что со мной не так?

Сэм ясно дала понять, чем между ними все кончено. Ее игрушка задвинута обратно в ящик, и снова видеть ее она не хотела. И все же, Дев никак не мог избавиться от мысли о ней.

«Сэм раздражает. Подрывает веру в свои силы. Она под запретом».

И безумно сексуальна.

«Я никогда не должен был представлять ее обнаженной… Ходить к ней домой и проводить с нею лучшее чертово утро в своей жизни».

Это словно заставить себя не дышать. Некоторые вещи парень делает автоматически, а когда такая женщина, как она, предлагает целое утро безудержного секса, он не в силах отказать.

Застонав, Дев вытащил из-под головы подушку и закрыл ею лицо. «Засыпай».

«К черту, задуши себя».

По крайней мере, так он сможет избавить себя от страданий.

Только это бесполезно. Он не мог сделать ни того, ни другого. Дев встал. Окончательно проснулся. Как и его член… Черт побери. Он остаток дня и всю ночь будет на всех срываться.

Дев ничего не мог поделать. Тело отказывалось вновь засыпать.

Оно все еще не отошло после невероятного секса, заряда сил и непреодолимого желания повторить то, чем они занимались все утро. Ему еще повезло, что он смог заснуть в первый раз.

Теперь же…

Эти попытки тщетны.

Дев встал и в отвратном настроении направился в ванную, чтобы одеться и попытаться добавить своему мозгу немного здравомыслия.

«А когда ты вообще здраво мыслил?»

Ну, было дело…

Принять душ, побриться и одеться не заняло много времени. Спустившись вниз, он встретил на кухне своего брата-близнеца Куина, жалующегося на то, что Реми натворил прошлой ночью. Это уже не впервой, да и сам он произносил подобные речи раз или два.

Дев криво усмехнулся:

— Знаешь, я мог бы покончить с ним, пока он спит, если это тебя порадует.

Засмеявшись, Куин поставил стопку тарелок рядом с раковиной.

— Не искушай меня. Не то, чтобы я сам об этом не думал. Никчемный ублюдок.

— Что он натворил? — спросил Дев, остановившись у раковины.