учебниками по искусству. Многое из написанного в тех учебниках было еще ново и непонятно, но Саша с завидным упорством продолжал снова и снова перечитывать трудные страницы. Причем некоторые правила, принятые в живописи, он просто запоминал как не требующую доказательств аксиому.
Зима прошла для Саши незаметно. Как-то не запомнилось ничего, кроме прочитанных учебников и листов бумаги, которые превращались потом в рисунки и наброски, а также холстов, на которые он накладывал свои первые мазки. Его пальцы теперь пахли растворителем, а в кожу рук и под ногти прочно въелась краска.
Зачеты и экзамены он сдавал на «отлично», педагоги хвалили его и ставили в пример остальным. Однако особенно важными для Саши были похвалы Викентия Ларионовича Вольского. Именно к его мнению он особо прислушивался и следовал всем рекомендациям старого мастера.
Саша похудел за зиму, стал еще привлекательнее, носил свободные рубашки и шейные платки. Теперь все чаще раздавались у него за спиной печальные девичьи вздохи, однако сердце его оставалось глухо ко всем знакам внимания, которыми так щедро одаривали его сокурсницы…
Подходил к концу трудный учебный год, надвигались долгожданные летние каникулы.
Как-то вечером Саша сидел на Кировском мосту, ныне это Троицкий мост, как раз напротив Петропавловской крепости. С этого ракурса вид, по мнению Саши, был наиболее удачным. Крепость, освещенная солнцем, хорошо видна. Она не казалась такой уже мрачной, какой была на самом деле. Рисунок был почти закончен, оставалось только несколько последних штрихов, чтобы показать блеск золотого шпиля.
— Сашка! Вот ты где! Мы тебя по всему городу ищем, а ты здесь, значит, прячешься!
Голос, прозвучавший неожиданно громко, заставил Сашу вздрогнуть. Обернувшись, он увидел Михаила, товарища по училищу.
— А что случилось? — удивился Саша.
— Да ничего не случилось. Эй, ребята! Он здесь! — закричал Михаил.
И уже через секунду веселая компания окружила юношу.
— Пошли с нами, Саша! — предложили ребята.
— Это куда же? — с видимым неудовольствием спросил он друзей, внезапное появление которых помешало ему закончить работу.
— Да ты не злись! У Алины день рождения, мы сейчас идем к ней. Вот только тебя искали… — объяснил Михаил.
— Я не могу сейчас…
— Брось! Как это — не могу? — настаивал Михаил. — Пойдем, там весело будет! Ну, решайся.
— Да мне работу закончить надо… Идите без меня, — стоял на своем Саша.
— Да ты что? А ну, ребята, давайте поднимем его!
И не обращая внимания на протесты, компания чуть ли не силой потащила Сашу с собой.
Алина жила недалеко, на улице Воинова, которая сейчас называется Шпалерной. Всю дорогу Саша ворчал, обещая Мише, что все равно скоро уйдет…
…Дверь квартиры Алины открыла незнакомая девушка с большими голубыми глазами, которые вопросительно смотрели на пришедшую компанию.
— Здравствуйте, прекрасная незнакомка! — приветствовал ее Михаил. — Надеюсь, мы не ошиблись — здесь отмечают день рождения?
— Здравствуйте, вы не ошиблись, — чуть смутившись, девушка пригласила ребят войти.
В это мгновение на пороге появилась виновница торжества — Алина.
— Ребята! Ну где же вы ходите? Мы уж вас заждались!
— Прости, Алечка, искали этого гения, — с такими словами Михаил вытолкнул вперед Сашу. И добавил: — Хотели уж без него обойтись, да все-таки встретили — рисовал, как всегда, в гордом одиночестве.
Саша виновато улыбнулся:
— Извини, Аля. С днем рождения тебя!
— Да ладно уж, — засмеялась она. — Проходите скорее в комнату!
Алина открыла дверь в гостиную, и тотчас в глаза всем брызнул яркий свет люстры.
Войдя в комнату, первое, что увидели гости, был длинный стол, стоявший прямо посередине и уставленный едой. Посреди всяких вкусностей возвышалось огромное блюдо с румяными пирогами.
— Алька, откуда пироги-то? — спросил Михаил.
— Верина мама прислала, — ответила Алина.
— А кто такая Вера?
— Вера — моя подруга. Вера! — крикнула она. — Ну, где же ты? Иди сюда скорей!
В комнату вошла встречавшая гостей девушка. При ярком свете стало отлично видно, что она — настоящая красавица. Густые каштановые волосы были собраны в пышный хвост. Платье подчеркивало стройную фигуру, во всем облике чувствовалось природное изящество.
— Знакомьтесь: Вера, моя подруга. Приехала вчера из Москвы, у них уже закончились занятия. А это, Верочка, и есть моя студенческая группа.
— Очень приятно, — улыбнулась Вера.
Пока шло знакомство, Саша, не отрываясь, смотрел на нее. Девушка явно заинтересовала его.
— Так, быстрее все за стол! — распорядилась тем временем Алина.
Как-то само собой получилось, что Вера и Саша оказались рядом.
Она в незнакомой компании, видимо, чувствовала себя не очень уютно. Да и в живописи девушка особо не разбиралась, поэтому разговоры за столом были ей непонятны.
— Ну что, загрустили? — заметил это Саша и объяснил: — Художники — народ своеобразный. Не интересно вам с нами?
— Да нет, ничего… — ответила Вера. — А вы, значит, тоже будущий художник?
— Да. Хотите, я вам рисунок подарю? — предложил Саша.
И, достав свою папку, он стал перебирать сложенные там рисунки.
— Можно мне посмотреть? — робко спросила Вера.
— Пожалуйста, только здесь не все готовые. Смотрите…
— Можно мне взять этот? — выбрала Вера.
— Конечно…
Весь оставшийся вечер он следил только за Верой и как-то неожиданно для себя предложил ей встретиться на следующий день. Девушка согласилась…
Со временем неловкость исчезла. Забыв о былой скованности, оба говорили без умолку, удивляясь легкости общения друг с другом. Выяснилось, что у них много общего. Оба, например, любили лето и не любили крепкий сладкий чай. Им обоим больше нравились собаки, чем кошки. И они просто с ума сходили от последнего ноктюрна Шопена.
Стоя на Дворцовом мосту, Саша, показав на Васильевский остров, сказал:
— Там я живу…
— На Васильевском? — переспросила Вера.
— Да… Вместе с тетями, сестрами отца.
— Почему с тетями? А родители? — поинтересовалась Вера.
— Я их не помню совсем, — ответил Саша. — Отец на войне погиб, а мама умерла, когда меня родила, в эвакуации… Они меня с детства воспитывали — тетя Варя и тетя Зоя.
— Понятно…
Вера смутилась и замолчала, не зная, что говорить дальше. Саша тоже молчал. Облокотившись о каменный парапет, он, не отрываясь, смотрел на Неву. В неярких лучах заходящего солнца вода, казалось, отливала золотом. Наступала пора белых ночей…
— Ты своих тетей, наверное, очень любишь? — спросила Вера после паузы.
— Очень. Они — вся моя семья, кроме них у меня никого нет… — подтвердил Саша. — Ну, пойдем дальше? Ты не устала?
— Нет, нисколько!
И, повернув назад, они медленно пошли вдоль Эрмитажа.
