стене и почувствовал, как с его плеч сняли огромную невидимую тяжесть. Он теперь у себя дома.
Францисканцы, как всегда, оказались очень гостеприимными. Но когда он объяснил, что ему надо, возникло замешательство.
– Отслужить обедню? Сейчас? При всем нашем уважении, отец, уже шесть часов вечера.
– Но вы здесь, наверное, служите и вечерние обедни.
– Только по воскресеньям и при бдениях в святые дни.
– Думаю, что это необходимо, – отец Ал вручил францисканцу письмо папы. – Это несколько разъяснит ситуацию.
Он терпеть не мог козырять высоким положением – но ему доставило удовлетворение наблюдать, как расширились глаза у францисканца, когда он взглянул на подпись. Сложив письмо, он отдал его обратно отцу Алу и откашлялся. – Ну... разумеется, отец. Все что пожелаете.
– Мне нужен всего лишь алтарь, на полчаса, – улыбнулся отец Ал. – Никакой проповеди, думаю, не понадобится.
Но он ошибся. Когда он начал служить мессу в капеллу заглянул прохожий, остановился, пораженный, а затем тихо вошел, отыскал скамью и преклонил колени. Когда отец Ал поднял голову готовый начать 'Верую', то в изумлении увидел сидевшую перед ним группу людей, состоящую из хорошо одетых путешественников, портовых механиков, членов космодромных команд и нескольких джентльменов с трехдневными бородами, в промасленных с заплатами и с мешками на коленях спецовках. Любопытно, как у любого крупного космопорта всегда образовывался собственный район злачных мест, даже если он находился в миллионах АЕ <астрономических единиц> от любой обитаемой планеты. И еще удивительней то, сколько католиков вылезло из щелей пластиковых сооружений при звуке алтарного колокола.
При таких обстоятельствах, он счел себя обязанным прочесть проповедь, которая всегда была у него наготове. – Вот о чем он поведал:
– Братья и сестры мои, хотя мы находимся в капелле Святого Франциска, позвольте напомнить о священнослужителе, в честь которого был основан мой собственный орден – о святом Видиконе Катодском, принявшем мученическую смерть за веру. Это был незаурядный человек. Во время пребывания в семинарии он не переставал мыслить категориями действительности, а не того, что должно произойти в будущем. Он был, конечно, иезуитом.
Он обладал довольно странным воззрением, окрашенным чувством юмора. Когда он занимался преподавательской деятельностью, его студенты гадали, не верит ли он в Финаля тверже, чем в Христа. Многие молодые люди принимали его шутки всерьез и шли в святые ордена. Его епископ был в восторге от таких проявлений веры, но с опаской смотрел на причины большого наплыва. Потом об этом прослышал Ватикан, У Курии тоже имелись свои сомнения о его чувстве юмора, его перевели в Рим, где могли держать под наблюдением.
Для удобства слежки его сделали главным инженером Ватиканского Телевидения.
Сегодня это понятие вызывает недоумение. 'Телевидение' было похоже на ЗМТ, но с плоским изображением. ЗМТ сначала означало в сокращении 'трехмерное телевидение'. Да, это было много веков назад – в лето Господа Нашего 2020-е.
Отца Видикона опечалила необходимость расстаться с преподаванием, но обрадовала возможность по- настоящему поработать с телевизионным оборудованием. Близость к папе нимало не умерила его энтузиазма и юмора. Он по прежнему упорно называл Творца 'Космическим Катодом'...
Хвала Творцу, от Коего исходят электроны!
Хвала Ему, Источнику всего, что нам знакомо!
Тому, Чей порядок средь звезд не потух!
Ибо в машинах Он – истинный Дух!
– Отец Видикон, – сделал ему выговор монсиньор, – такая песня отдает богохульством.
– Она всего лишь непочтительна, монсиньор. – Отец Видикон присмотрелся к осциллоскопу и подправил пьедестал на второй камере. – Но впрочем, вы же доминиканец.
– А что бы это значило?
– Просто вы, возможно, слышали не то, что я сказал. – Отец Видикон склонился над переключателем и набрал цветные полосы.
– В его словах есть резон. – Брат Энсон оторвался от поисков неисправности в схеме платы ТБК. – Я лично счел ее вполне почтительной.
– Еще бы, ведь ее спели. – Монсиньор знал, что брат Энсон был францисканцем. – Сколько я еще должен задерживать репетицию, отец Видикон? У меня ждут архиепископ и два кардинала!
– Вы сможете начать, когда трубка камеры заработает, монсиньор. – Отец Видикон снова набрал вторую камеру и убедился, что осциллоскоп показывал все-таки верно. – Если вы торопитесь привести сюда кардиналов, имейте в виду, что может быть поломка.
– Мне непонятно, как красная мантия может вызвать столько бед, – пробурчал монсиньор.
– Еще бы, ведь вы режиссер. Но эти старые плюмбиконовые трубки не любят красное. – Отец Видикон подправил цветность. – Конечно, если бы вы уговорили Его Святейшество предоставить нам несколько камер с цифровыми платами...
– Отец Видикон, вы же знаете, сколько они стоят! А мы уже век, как Церковь Бедных!
– Скорее четыре века, монсиньор – с тех пор, как Кальвин сманил от нас буржуазию.
– У нас столько же католиков сколько было в 1390 году, – решительно возразил брат Энсон.
– Да, и тот год был сразу после 'черной смерти', не так ли? А с тех пор население земного шара немного выросло. Мне не по душе быть пессимистом, брат Энсон, но у нас лишь десятая часть тех верующих, какие шли к нам в 1960 году. А судя по притягательности, демонстрируемой Преподобным Суном, нам еще повезет, если мы сумеем сохранить к концу года десятую часть и этой паствы.
– Сейчас у нас кризис с камерами, – напомнил им монсиньор, – вы не могли бы воздержаться от обсуждения кризиса веры до тех пор, пока не будут налажены камеры?
– О, они уже работают. – Отец Видикон включил общий рубильник и откинулся от пульта управления камерами. – Сейчас они будут работать для вас превосходно, пока вы не начнете запись.
Монсиньор побагровел. – А с чего бы им поломаться тогда?
– С того, что именно тогда они будут вам нужней всего, – усмехнулся отец Видикон. – Телевизионное оборудование подвластно закону Мэрфи, монсиньор.
– Я желал бы, чтобы вы чуть меньше волновались из-за закона Мэрфи и чуть больше из-за Христова закона!
Отец Видикон пожал плечами. – Если целью Господа является отдать власть над энтропией в руки Беса Противоречия, то кто я такой, чтобы спрашивать Его?
– Ради всего святого, отец, какое имеет отношение Бес Противоречия к закону Мэрфи? – воскликнул монсиньор.
Отец Видикон пожал плечами. – Энтропия есть потеря энергии в системе, что является самопогублением, а это и есть противоречие. И закон Мэрфи – противоречие. Следовательно, они оба, и Бес являются следствием Общей Константации Финаля 'Противоречивость вселенной стремиться к максимуму'.
– Отец Видикон, – резко сказал монсиньор. – Когда-нибудь вас сожгут, как еретика.
– О, только не в нашу эпоху. Если Церковь проклянет меня, я могу, подобно многим из нашей прежней паствы вступить в церковь Преподобного Суна. – Увидев, что монсиньор делается пурпурным, он повернулся к двери, быстро добавив. – Тем не менее, монсиньор, будь я на вашем месте, то не забыл бы прежде, чем скомандовать 'пошла запись' прочесть 'Литанию Камер'.
– Этот образчик богохульства? – взорвался монсиньор. – Отец Видикон, вы же знаете, что Церковь никогда официально не провозглашала святую Клару покровительницей телевидения!
– И все же, она ведь видела, как умер святой Франциск, хотя находилась в то время в двадцати милях от него – первый католический случай 'телевидения', 'видения на далекое расстояние', – Отец Видикон помахал указательным пальцем, – А святой Генессий является официально признанным покровителем деятелей шоу-бизнеса.
– Актеров, разрешите напомнить. А у нас здесь таковых нет!
