Дар нашел ее сигнал, перевел его в центр экрана, перешел на видимое изображение и набрал нужный код. А вот и она, вернее, ее лицо, прекрасное и живое, с безупречными чертами, с превосходным – макияжем. Она говорила:
– Принято, наземный контроль. Прошу входа в сектор 24:32:16.
– Принято, – послышался оловянный мужской голос. – Конец связи.
Дар испытал укол ревности. Этот макияж для него или для Луи из наземного контроля?
Но она уже включила звук. Лицо ее осветилось. У Дара сильнее забилось сердце: он понял, что Лона видит его.
– Добро пожаловать, бродяга!
– Здравствуй, красавец, – она опустила ресницы. – Заколи жирного тельца и согрей простыни.
– Телец уже поджаривается, я тоже. Когда наливать мартини?
– Через час, сладкий, – она подмигнула. – Не нужно стонать так громко: мои усилитель не выдерживает.
– Я тоже. Скажи еще что-нибудь, чтоб я мог порадоваться.
– Остался всего час. Только подумай, как долго было бы, если бы мы имели дело с космопортом и таможней.
– К дьяволу эти обе инстанции! Если соседи нам не доверяют...
– А кому они доверяют? Я сажусь на нашу собственную посадочную площадку, дорогой, и буду... – она отвела взгляд и посмотрела на часы, – через пятьдесят четыре минуты и двадцать секунд.
За пределами видимости прозвенел звонок. Лона опять отвела взгляд, потом снова посмотрела на Дара.
– Включение двигателей. Люблю, дорогой. Экран потемнел.
Дару хотелось запрыгать от радости. Но он решил, что последние слова – это обещание, и направился в душ.
Конечно, он принял душ, побрился и переоделся несколько часов назад, для поездки в город, но какого дьявола? Он может проделать это еще раз. Все, что угодно, лишь бы убить время.
Он проделал все процедуры приведения внешности в порядок, но оставалось еще полчаса, чтобы грызть ногти. Дар мужественно воздерживался: Лона не любит, когда он теряет голову. Он взял из автобара только два мартини и поставил у большого кварцевого иллюминатора, потом сел рядом, чтобы увидеть ее приземление. Через тридцать секунд он вскочил и начал расхаживать. Но по-прежнему не отрывал взгляда от неба.
Она точно рассчитала прилет. (Она всегда все рассчитывает точно). Небо было заполнено звездами, но скоро взойдет солнце, и его свет уже начал поглощать россыпи огоньков. Небо представляло собой великолепное зрелище. По нему проносились соседние астероиды, отчего сердце Дара вздрагивало. Но вот один из них начал увеличиваться, и он понял, что Лона садится.
Метеор становился все ярче и ярче, появился маленький диск, он все увеличивался и наконец принял очертания ракетного корабля, пятидесяти метров длиной. По мере приближения он становился ярче, потом расцвел огнем, который поглотил весь корабль. Огненный шар опускался все медленнее и медленнее – и коснулся поверхности. Огонь сразу исчез, и из облака пара появилась маленькая ракета, стоящая на посадочных захватах.
Дар нажал пару клавиш, повернул колесо, и приемная рампа дома осторожно двинулась к посадочной полосе и коснулась борта корабля. Она поднялась на собственных домкратах, как слепая змея, отыскала электромагнитное кольцо вокруг шлюза корабля и присосалась к нему.
Для людей это очень удобно. Дорого, конечно, слишком дорого лишь для того, чтобы перейти в дом, не закрывая лицевую пластину шлема, но груз нуждается в атмосфере, да к тому же торговля вдет хорошо и они могут позволить себе такое.
Но есть и недостаток. Мужчина не может видеть, как грациозно выходит любимая женщина.
Над шлюзом погас красный огонь, и Дар понял, что Лона уже внутри. Загорелся желтый огонь, замигал – мигал он, казалось, целую вечность, – но вот наконец и зеленый.
Дар остановился в пяти футах от выхода, держа в обеих руках мартини, затаив дыхание.
Люк раскрылся, и она уже здесь, неуклюжая в своем космическом скафандре, но шлем уже в руке. Лицо раскраснелось, тубы разошлись...
До мартини они так и не добрались. И что хорошего в джине, когда лед уже растаял?
Два часа спустя Лона сидела перед ним в костюме по последней земной моде – костюм нисколько не скрывал ее великолепной фигуры, особенно, когда ее освещают свечи (прямо под вентилятором обмена воздуха). Она приканчивала рыбу в вине и рассказывала о своей замечательной одиссее по лучшим магазинам Земли (“Ну, я ведь должна хорошо выглядеть, когда разговариваю с торговыми агентами?”). Дар улыбался ей из приятной дымки, состоящей на одну часть из джина и на пять частей из Лоны. Она ничего не сказала, когда Х-НВ-9 унес бокалы, но внимательно посмотрела на маленького робота, который поставил перед ними тарелки с бифштексом.
– Дар! Это ты сделал!
Дар предпочел бы, чтобы ее обвинение коснулось другой, менее позволительной его деятельности, но он радовался любой похвале. И глуповато улыбнулся в ответ.
– Ага. Ты заметила!
– Заметила? Ты у меня замечательный! Ты сумел втиснуть всю программу в такой ограниченный объем мозга?
– Я только применил то, чему научила меня ты, дорогая.
– Что ж. Такое замечательное применение заслуживает награды, – глаза ее блеснули, и она снова повернулась к мужу.
– Если собираешься выполнять свои обещания, побереги силы.
Лона проглотила приманку.
– Поджарено в меру! – она не уточнила, что именно поджарено. – Готов ли Х-НВ-9 к производству?
– Для уверенности не помешали бы полевые испытания, но я полностью уверен в его готовности. Завтра он принесет тебе завтрак в постель.
– Замечательно! Как раз то, что нужно для утроенного контракта, который я только что заключила! Дар уронил вилку.
– Утроенный... контракт?
– Угу, – Лона кивнула, волосы ее всколыхнулись.
– Я уговорила “Амальгамейтид” обновить контракт без дополнительных условий.
– Как тебе удалось... НЕТ! Отставить! Я не хочу знать!
– Бедняжка! – Лона погладила его по руке. – Но ревновать не из-за чего. Я не делала ничего неэтичного, не говоря уже об аморальном.
Да, но она не сказала, что делала. А Дар уже задумывался о причинах ее излишнего расположения к мужу.
– Простая угроза, – объяснила Лона. – Я сказала им, что мы подумываем об открытии собственного торгового отдела.
У Дара отвисла челюсть. Лона оживленно откусила кусочек бифштекса, а Дар заставил нижнюю челюсть вернуться к верхней.
– Ну и ну! Наглости тебе не занимать!
– А что такого? Мы ведь и правда лет через двадцать откроем свое торговое отделение на Земле.
– Вообще-то, я подумывал о том, чтобы объединить все семейства Максимы и организовать кооперативную торговую корпорацию, но считал, что нужно получить еще немного возможностей для давления. Ты понимаешь, о чем я говорю? Земля будет зависеть от нашего производства и больше не сможет угрожать нам. В противном случае мы можем прекратить производство... Эй! В чем дело?
– Это ты мне говоришь, что я наглая? – ахнула она. – Хорошо, что ты не живешь на Земле, Дар. Ты закончил бы тем, что возглавил КЛОПП.
Дар почувствовал приступ раздражения.
– Я только хочу, чтобы тотализаторы не трогали нас.
– Знаю, – вздохнула она. – У тебя никогда не было уважения к нормальному здоровому эгоизму. Может,
