так сложно запомнить алгоритм проверки функционирования передающих дивайнов в нижнем шлюзе врат?».
«Чего?», – ничего не понял из сказанного Костя.
«Я не могу видеть как ты, даже слушая мои указания, так издеваешься над моим телом и профессиональной репутацией лучшего тестера НИИ! Я хочу умереть! Ну, пусти меня порулить! На время!».
«Ни за что! Я с техникой – на ты! Тут все элементарно, просто нужно время, чтобы разобраться», – уперся Костя и с умным видом принялся листать перевернутую вниз головой инструкцию.
«Твою, то есть мою, руку уже два раза вызволяли из зажавшей ее шторки шлюза камеры перемещения! Ты хоть понимаешь, что твои действия значат в глазах остальных агорианцев? Это смертельный, несмываемый позор! Катарина уже смотрит на меня, как на идиота с манной кашей вместо мозгов!».
«Но-но! Попрошу! – оскорбился Костя. – Сейчас чего-нибудь придумаю, но на свое место не пущу! Ты уже мое тело угрохал? Теперь за свое возьмешься. А где мне потом жить? На небушке? А если я в переселение душ на облака не верю? Костя Хвостов еще пожить хочет».
«Ну, тогда хотя бы с Катой дай переговорить. Через себя. Только мои вопросы ей задавай, не свою околесицу! Вот что она здесь делает? Среди ловчих, а? Спросишь?».
«Да командирша она их! Зуб даю!».
«Молчи! Даже слышать не хочу! – разбушевался Серафим. – Она – домашняя птичка. У нее сил не хватит даже на забор вскарабкаться! Какие могут быть ловчие!?».
«Видел бы ты как она ногами машет, – усмехнулся Костя. – Сразу видно, что ты у нее послушный – не получал еще ни разу. А то бы запомнил… Такое не забывается. Кия! Хау! На! – припомнил бой Каты с копирами-скаутами Хвостов. – Так что в данной накаленной обстановке я предпочту остаться в тени и не докучать ей неудобными вопросами. А то попаду под горячую руку твоей красавицы, которая, неровен час, даст своим коронным ударом в самый пятачок! А вдруг от удара я вылечу из твоей оболочки? Так что, пусть все остается, как и было».
«Трус!».
«Я бы попросил! – повысил голос Костя. – Лучше не порть настроение, а то мне еще с Вратами целый день копаться».
«У-ё-ё-ё!», – бездомной дворнягой взвыл Серафим.
Суэкку оказался весьма искусным пловцом. Несмотря на то, что запаниковавший под водой Боб попытался его нечаянно утопить, когда зацепился рюкзаком за край подводного рифа, тот сумел отпинаться от академика, после чего бесцеремонно схватил Боба за бороду, потому, что спасать белого господина за лысину было крайне проблематично.
Поначалу Боб принял спасение за акт мщения и уже было попрощался с мыслью когда-либо закончить свою последнюю монографию «К вопросу о кучерявости некоторых хромосом у особо хитрых народностей земного субстрата», как Суэкку одним движением сильной руки выкинул практически захлебнувшуюся персону академика на поверхность мягко покачивающих волн. Голова перепуганного Папсика показалась над гладью подземного озера, расположенного в большом темном гроте. Рядом ему ассистировал островитянин.
Проморгавшись, Боб заметил на берегу, находящемуся в метрах тридцати от пловцов, встречающих… Это был Шо со своей бандой.
- Проклятье! – выругался Боб, узнав ненавистного конкурента по «совиным ушкам» волос, обрамлявших огромную лысину мерзавца.
- Господин! – ахнул Суэкку. – Шипсы! Скорей ныряем! Это наш последний шанс к спасению!
Однако ученый только отчаянно замотал головой:
- Спасай себя! У меня с этим цирком свои счеты, – злобно процедил Папсик.
- Какие? – вытянулось лицо туземца.
- У них клоуны несмешные. Буду требовать деньги обратно за испорченный выходной. Плыви, друг! Если, конечно, тебя раньше не подстрелят…
После такого наставления, Суэкку уговаривать было незачем. Он, набрав полные легкие воздуха, мгновенно исчез под водой.
Рюкзак академика жил собственной частной жизнью. И пульс этой жизни Боб ощущал всей поверхностью спины, к которой рюкзак, по наставлениям Суэкку, был плотно примотан веревкой. Джарк, томящийся внутри, лишенный возможности лицезреть окружающие виды, неистовствовал, впав в иступленное бешенство, ведь такого мощного вирусного сигнала он никогда в своей жизни не чувствовал! Иногда вдруг ему начинало чудиться, что рюкзак уже проглочен каким-нибудь гигантским уродливым вирусом – опасность исходила отовсюду!
Наконец песику удалось найти узкую щель, через которую он смог взглянуть на пронизанный вирусами ад.
- Или я сплю, – задрожал голосок Джарка – и мне снится ужас, очень похожий на явь. Или это явь, от вида которой так и тянет обделаться!
- Делайся, – разрешил Боб.
Сохраняя внешнюю невозмутимость, академик помахал из воды рукой, приглашая Шо:
- Прекрасная сегодня водичка! Не желаешь присоединиться?
Блаженно улыбаясь, Грюндя приподнялась на локте и осмотрелась по сторонам опухшими слезящимися глазами.
- Э-м-м… - только и смогла прохрипеть ловчая, осипшими от бездействия голосовыми связками.
Интерьер квартиры после «шалостей» чуть съехавшей с колеи Грюнди, заметно видоизменился и требовал срочных реставрационных мер. Сквозные дыры в стенах указывали на то, что громила использовала любые попадающиеся на пути препятствия для внутренней разрядки. Хотя кто знает чем или кем эти отверстия пробивались… А вот вынесенные с косяками двери оставили на себе след давней традиции иногда открывать их при помощи выстрелов из нейтрализаторов.
- Чё было? – по-бычьи мотнула громадной головой, с трудом приходящая в себя ловчая.
- Ты сожрала последний запас крошевой соли, животное! – сверкнул на нее глазами Инту.
- Убийца! – рыкнул, подсочивший тут же Борк, который без предварительной заявки попытался влепить Грюнде кулаком по челюсти, смолотившей весь целебный порошок.
- Я не виновата! – перекосило некрасивое лицо великанши, успевшей легко увернуться от кулака ловчего. – Меня переклинило.
- А нас только начинает! – не унимался Борк, который после первого неудачного покушения, стал рассчитывать следующий удар наверняка. Инту, принявший сторону товарища, даже не стал препятствовать свершению экспресс-правосудия.
- Ну, простите, – попыталась урегулировать крошевый кризис на высшем уровне Грюндя, но получив пару тычков, просочившихся сквозь ее защитные блоки, лишь вздохнула – дискуссионную лавочку можно было закрывать. Такие средства склонения к миру помогают при диалоге с манерными напомаженными мальчиками, а ее бруталы, пропахшие свинцом и потом удиравших врагов, понимают только язык жестов.
У-у-у-у-х-х! - засвистел в воздухе кулак и, пробив подставленные руки Борка, заставил ловчего немного полюбоваться бабочками и кружащими по орбите пульсирующими звездочками.
Инту решил покинуть поле брани на своих – пока что не переломанных – ногах, даже не дождавшись дополнительных аргументов со стороны оппонирующей Гренадерши.
- Так-то лучше, – прокряхтела, поднимаясь с пола громила. – Олд скул, вашу мамашу. Прямой прицельный удар в нижнюю челюсть - непревзойденная классика жанра. А то раскудахтались…
Она осмотрела свой заметно поистрепавшийся гардероб, успевший прийти в негодность, вероятнее всего, за время бессознательного «фестиваля», и закусила губу. Катарина не любила неряшливость. А тут? Грюндя перевела хищный взгляд на чистенькую форму лежащего перед ней Борка, все еще витающего где- то в воздушно-облачной вате посттравматических галлюцинаций, вызванных неудачным с ней
