Векс повернулся и потрусил через ворота во двор. Как только Род спешился, из конюшни выбежал конюх. Род бросил ему поводья и приказал:
– Не давай ему много воды, – а сам прошел в большой зал трактира. Род никогда не думал, что в помещении, где не курят табак, может быть столько дыма. На этой планете искусство сооружения дымоходов явно влачило жалкое существование.
Хотя клиенты, кажется, не жаловались. В помещении стоял громкий гул – люди смеялись, грубо шутили, спорили во весь голос. Огромный зал вмещал двадцать с лишним больших круглых столов. Были там и несколько столиков поменьше, занятых людьми, чья одежда выделяла их среди простонародья (но это были не настолько важные персоны, чтобы находиться в замке). Освещение состояло из чадивших вовсю сосновых факелов, капающих прямо на гостей сальных свечей и огромного очага, на котором можно было зажарить даже быка, что там собственно и происходило. Целая орава мальчишек и коренастых крестьянских девушек обеспечивала постоянный приток еды и питья от кухни к столикам. Многие из них просто били все рекорды в беге по пересеченной местности.
Полный лысоватый человек в фартуке, обмотанном вокруг необъятной талии, выскочил из кухни с огромным дымящимся блюдом – надо полагать, трактирщик. Дела у него сегодня ночью шли явно недурно.
Толстяк поднял глаза, увидел Рода и, мигом углядев расшитый золотом алый камзол, шпагу и кинжал, явно представительный общий вид, но, самое главное, туго набитый кошель, тут же сунул блюдо ближайшей служанке. Вытирая руки о фартук, он подлетел к Роду.
– Чем могу служить, добрый господин?
– Кружкой эля, куском мяса толщиной с оба твоих больших пальца и столиком на одного, – улыбнувшись, сказал Род.
Трактирщик уставился на него, раскрыв рот, – Род явно сделал что-то не так.
Затем взгляд старика принял расчетливое выражение, которое Роду приходилось видеть и раньше. Оно обычно сопровождалось приказом официанту sotto voce* [11]:
– Слабак. Выжми из него все до последней нитки.
Род улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.
Но еще не все было потеряно. Род согнал улыбку с лица и нахмурился.
– Ну, чего ты ждешь? – рявкнул он. – И поторопись, иначе я пообедаю вырезкой из твоей задницы!
Хозяин подпрыгнул, затем часто и раболепно закланялся.
– Конечно, м'лорд, конечно! Все будет сию минуту, добрый господин, да, сию же минуту! – И он сорвался с места.
Род удержал его за плечо.
– Столик, – напомнил он.
Трактирщик сглотнул и, кивнув, отвел Рода к столику рядом с подпирающим кровлю огромным бревном, а сам – несомненно ругаясь себе под нос – поспешил прочь.
Род не остался в долгу, осыпав проклятиями корыстную сущность людей вообще и трактирщика в частности.
Напоследок он отругал самого себя за то, что поскупился на грубые слова.
А что ему оставалось делать? ПОИСК предписывал агентам не бросаться в глаза, а мягкосердечных людей среди средневековых буржуа не было и в помине.
Когда трактирщик сказал «сию же минуту», он не соврал.
Кусок мяса и эль появились на столе чуть ли не прежде, чем Род уселся за него. Хозяин стоял рядом, вытирая руки о фартук, с ужасно обеспокоенным видом. Судя по всему, ждал, как Род примет его стряпню. Род открыл было рот, чтобы успокоить человека, но слова застряли у него в глотке. Он принюхался и поднял взгляд на трактирщика, медленно расплываясь в улыбке.
– Вроде пахнет колбасой с чесноком?
– О да, ваша милость! – хозяин вновь принялся кланяться. – На самом деле пахнет колбасой с чесноком, ваша милость, и к тому же, превосходной колбасой с чесноком, если позволите. Не угодно ли Вашей милости немного?..
– Моей милости угодно, – подтвердил Род, – и presto allegro* [12], сэ-эр.
Трактирщик шарахнулся от него, как Векс от силлогизма* [13], и припустил со всех ног прочь.
– Что это с ним? – удивился Род. – Должно быть, что-то эдакое было в моей фразе. А я был так горд этим «сэ-эр»...
Он попробовал мясо и только стал запивать его элем, как на стол плюхнулась тарелка с колбасой.
– Молодец, – похвалил Род, – и мясо очень даже ничего.
Лицо трактирщика расплылось в довольной улыбке, он было повернулся, чтобы уйти, но затем вновь уставился на Рода.
– Ну, что еще? – пробурчал Род, набивая рот колбасой. Трактирщик снова принялся мять фартук.
– Прошу прощения, мой господин, но... – Его губы скривились, но он все же выпалил:
– Г-господин, часом, не чародей?
– Кто? Я? Чародей?! Неслыханно!
