– Что ты имеешь в виду, Том?
Ответа не последовало. Род медленно выпрямился, глядя на остекленевшие глаза и безвольно открытый рот.
Он коснулся яремной вены у основания шеи. Текли минуты, а он все никак не мог убрать оттуда пальцы. Наконец Род медленно протянул руку и закрыл умершему глаза. Потом он медленно встал и побрел прочь, ничего не видя перед собой.
Постепенно Род пришел в себя. Он оглядел скорбящих нищих, которые не сводили глаз с мертвого тела. В их круг неуверенно шагнула хрупкая стройная фигурка.
– Г-господин Гэллоуглас?
Род обернулся, взглянул на него и шагнул вперед. В тот же миг нищие приблизились и опустились на колени подле тела Тома. Род отошел в сторону, тяжело опустив голову. Он поднял глаза.
– В чем дело, Тоби?
– Милорд... – смущенное лицо Тоби приняло необычно печальное выражение, когда он взглянул на группку нищих с непонятной ему самому тревогой.
– Милорд, они... Они молят о пощаде, милорд. Дать им пощады?
– Пощады? Ах, да. Они хотят капитулировать, – кивнул Род, закрывая глаза.
Он повернулся и бросил взгляд на группку нищих.
– Ну, я не знаю. Что говорит Бром?
– Милорд О'Берин говорит, что да, их надо пощадить, но королева против. Лорды Логайры согласны с Бромом.
– И все же королева сказала «нет», – кивнул Род, стиснув от злости зубы. – Они хотят, чтобы я разрешил их спор, не так ли?
– Да, милорд.
В кольце нищих образовалась небольшая брешь, и Род увидел восково-бледное застывшее лицо Тома. Он вновь повернулся к Тоби.
– Да, черт возьми. Дать им пощады.
Солнце опустилось за холмы, окрашивая стремительно темнеющее на востоке небо в светло-розовый оттенок. Двенадцать Великих Лордов стояли перед Катариной, закованные в цепи.
Рядом с ней сидели Туан, Бром и сэр Марис.
Род стоял, прислонившись к Вексу, немного поодаль, скрестив руки на груди и уронив подбородок на грудь.
Герцог Логайр тоже сидел с опущенной головой. Глаза старика были полны печали, ибо его сын Ансельм стоял сейчас на шаг впереди других лордов прямо перед королевой.
Катарина высоко подняла голову, глаза ее светились триумфом и гордостью, лицо раскраснелось от осознания собственного могущества.
Род взглянул на королеву и у него засосало под ложечкой от отвращения. С победой к ней вернулась вся ее надменность.
По знаку Брома два герольда сыграли туш. Когда они оторвали трубы от губ, вперед выступил, раскатывая свиток, третий герольд.
– Да будет известно всем присутствующим, что сего дня недостойный вассал Ансельм, сын Логайра, поднял злодейский мятеж против Катарины, королевы Грамария, и посему подлежит суду Короны за государственную измену!
Он скатал свиток и хлопнул им себя по бедру.
– Кто выступит в защиту Ансельма, главаря мятежников?
Воцарилось молчание. Затем поднялся старый Логайр.
Он степенно поклонился Катарине. Она ответила на его любезность пронизывающим, полным бешенства, взглядом.
– Нет никаких оправданий мятежникам, – прогромыхал Логайр. – И все же за человека, который с присущей горячей крови поспешностью поднимается отомстить за то, что он счел оскорблением отца и всего рода, можно замолвить слово. Ибо, хотя действия его были опрометчивыми и, да, даже изменническими, им все – таки двигала поруганная честь и сыновье почтение. Более того, осознав полный крах своих планов и будучи под опекой своего герцога и отца, он вполне способен вновь стать верным и преданным слугой своего сюзерена.
Катарина улыбнулась и сказала медовым голоском:
– Словом, вы хотите, милорд, чтобы я освободила человека, на совести которого тысячи загубленных жизней моих подданных, вновь отдав его под покровительство и опеку тому, кто, как показал сей день, однажды уже не справился с этой обязанностью?
Логайр вздрогнул.
– Нет, дорогой милорд! – отрезала Катарина, побледнев и поджав губы. – Ты раз уже пригрел у себя на груди мятежников, а теперь намереваешься предпринять еще одну попытку?
Лицо Логайра окаменело.
Туан чуть не вывалился из кресла, побагровев от гнева. Она с надменным видом повернулась к нему.
