Затем он мягко улыбнулся.
– У тебя сердце ушло в пятки при одной лишь мысли о чудовище, но ты все же решил пойти со мной.
Род, усмехнувшись, хлопнул Тома по плечу.
– Ну что ж, пойдем вместе, Большой Том. Не стану скрывать, я рад твоему обществу.
Том ухмыльнулся и вновь уставился на камни. Роду показалось, что здоровяк слегка покраснел, но в неясном свете луны ему могло и показаться.
Род повернулся и зашагал к башне. Том плелся рядом с ним.
– Возьми вот, хозяин, а то замерзнешь, – и Том накинул на плечи Рода плащ, который принес с собой, обмотав вокруг руки.
Теплый, дружеский жест, подумал Род и искренне поблагодарил Большого Тома, будучи тронут тем, что эта неуклюжая горилла заботится о нем... но он также прекрасно понимал, что плащ стесняет его движения, и Том наверняка учел это.
– Не боишься, хозяин?
Род нахмурился, раздумывая над ответом.
– Пожалуй, нет, не боюсь. В конце концов, я никогда не слышал, чтобы баньши причинил кому-то вред. Он всего лишь, ну... предвещает смерть, понимаешь? Герольд Смерти и все такое прочее.
– И все же, удивительно, что ты не испытываешь страха. Ты даже не стремишься идти под прикрытием тени от стены, хозяин?
Род нахмурился и посмотрел на полоску тени у зубцов.
– Нет, я всегда, если возможно, иду посредине дороги. Лучше шагать, высоко подняв голову, по залитому светом пути, чем красться в тени по обочине.
Большой Том на миг умолк и посмотрел на тень.
– Однако, хозяин, – заметил он, – человек порой вынужден пройти сквозь тьму.
Род с изумлением понял, что Том ухватил аллегорию.
Неграмотный крестьянин, как же!
Он кивнул с таким серьезным видом, что это выглядело почти комично.
– Да, Большой Том. Бывают моменты, когда человек вынужден выбрать ту или иную сторону дороги. Но лично я оказываюсь на обочинах лишь тогда, когда нет другого выхода. Я предпочитаю свет. – Он ухмыльнулся. – Это хорошая защита от духов.
– Духов! – фыркнул Том и тут же не слишком искренне улыбнулся Роду.
Затем он нахмурился и отвернулся.
– И все же, хозяин, я дивлюсь, что ты выбрал середину дороги, ибо на идущего там человека могут напасть с обеих сторон. Более того, он не может сказать, какой из сторон он придерживается.
– Верно, – согласился Род, – но он может ответить, что выбрал середину. А что касается нападения, если дорога сделана на славу, то осевая линия – самая высокая ее часть. Мостовая снижается к обочинам, которые могут оказаться неустойчивыми и уйти у тебя из-под ног. Человек, идущий по середине дороги, видит, откуда нападают на него враги, под его ногами твердая почва. А обочина – предательское место. Разумеется, середина дороги – это открытая позиция. Вот почему лишь немногие отваживаются идти по ней.
Секунду они шли молча, затем Род сказал:
– Ты когда-нибудь слышал о диалектическом материализме, Том?
– Ка-ак?.. – Великан удивленно, почти испуганно, вскинул голову. Он отошел, нахмурился и энергично замотал головой, бормоча:
– Нет, нет, хозяин, нет, никогда!
Конечно, Большой Том, – подумал Род. Вслух же он сказал:
– Это земное философское течение, Том. Его корни теряются в Темных Веках, но некоторые люди до сих пор верны ему.
– А что это такое «Земля»? – нахмурился здоровяк.
– Мечта, – вздохнул Род, – и миф.
– И ты среди тех, что живут ею, хозяин?
Пораженный, Род поднял взгляд.
– Чем? Мечтой о Земле?
– Нет, этим диалек... каким волшебным словом ты его нарек?
– А, диалектический материализм? – усмехнулся Род. – Нет, но я нахожу некоторые его концепции весьма полезными, идею синтеза, например. Ты знаешь, что такое синтез, Том?
– Нет, хозяин, – покачал головой Том, выпучив глаза от удивления. По крайней мере, удивление было непритворным. Том чего угодно мог ожидать от Рода, но только не того, что тот примется излагать философию пролетариата.
– Это нечто среднее, – сказал Род. – Правая сторона дороги – теза, а левая – антитеза. Соедини их, и ты получишь синтез.
