– Вы едете со мной. Держитесь поблизости от меня.
Группы разъехались в разных направлениях и образовали огромный круг на восточном участке ранчо, куда сгонялся весь найденный скот. Одри, как было приказано, держалась вблизи Бойда, пока они ехали по густым подлескам и бесконечным лугам. Несмотря на многомильную видимость во всех направлениях, они за целый час так никого и не обнаружили. Внезапно один из всадников пришпорил коня, чтобы погнаться за семью или восемью телятами, возникшими будто бы из ниоткуда.
– Я поеду помогу их согнать, – сказал Бойд. – Вы останетесь здесь и будете высматривать, не покажется ли кто-нибудь ещё.
Одри сообразила, что она просто не должна путаться у других под ногами, и остановилась. Больше часа сидела она в седле и наблюдала, как Бойд и двое других ковбоев трудились в кустарнике и извлекали оттуда телят и коров, словно фокусник кроликов из шляпы. В конце концов было собрано около сотни животных, и ковбои привычно погнали их в направлении лагеря. Бойд дал знак Одри, чтобы она следовала за ними.
Животные неслись по лугам плотным вытянутым овалом, поднимая за собой тучи пыли. Один ковбой ехал перед стадом, Бойд слева от стада, третий ковбой – справа. Периодически кто-нибудь из них натыкался на одинокого телёнка и загонял его в стадо. Это был странный ритуал, завораживающий своей повторяемостью.
Одри как раз поздравляла себя с тем, что она так далеко продвинулась, не натворив глупостей и не путаясь ни у кого под ногами, как вдруг какой-то старый слюнявый бык внезапно выскочил из стада и помчался назад. Рейнджер резко развернулся и кинулся за ним.
Если бы кто-нибудь её предупредил, что Рейнджера воспитали как загонщика, она бы так не испугалась. Но она впала в панику от мысли, что лошадь понесло. Одри лихорадочно пыталась обуздать Рейнджера, однако через пару секунд поняла, какое чудо этот конь. В шестнадцать лет она в своём классе выиграла соревнование на лошадях-загонщиках. И вот теперь она инстинктивно ослабила натяжение поводьев, расслабилась в седле и предоставила коня самому себе. Быстрее, чем она поняла, как это произошло, Рейнджер настиг быка и погнал его обратно в стадо. Одри оставалось только надеяться, что её улыбка не выглядит такой же дурацкой, как по-дурацки она себя чувствовала.
Бойд подъехал к ней, лицо его было бледным.
– Всё в порядке?
– Конечно, – ответила она небрежно.
– Вы сделали это по-настоящему хорошо.
– Всё сделал Рейнджер.
– Я знаю, но я спрашиваю себя, откуда вы могли знать, что он будет делать? – Кинув на неё вопрошающий взгляд, он снова занял своё место на левом фланге.стада.
Они вернулись в лагерь под вечер. Стадо разместили в заранее подготовленном загоне. Одри прикинула, что она за этот день проскакала от двенадцати до пятнадцати миль, однако другие ковбои, при постоянной езде туда-сюда с погонями за отдельными животными, проскакали как минимум в два раза больше. Одри была вся в пыли, как, впрочем, и все остальные. Она устала, но это была приятная усталость. Худшее было позади, и она заслужила поощрение: с этого момента каждый день станет легче благодаря растущей уверенности в себе.
Погружённая в свои мысли, она не видела приближающегося к ней Бойда. Он опустился на землю рядом с ней.
– Не так гламурно, как вы ожидали, да?
– Я ни одной секунды не ожидала, что это будет гламурно. Но в этом есть что-то грандиозное.
– Я знаю.
– Здесь, в прерии, можно понять, почему некоторые люди любят такую жизнь. И увидеть, как много очарования в этой долине.
– Да, и мой дед любил такую жизнь на свой лад. Он охотно говорил о старых добрых временах. – Он улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ. – Одри, вы сегодня действительно меня поразили.
– Я неохотно скажу это, однако я вам так и говорила! – ответила она улыбаясь.
– Я чуть не получил инфаркт, когда Рейнджер рванул в погоню. Вы бы видели своё лицо…
– Мне понадобилась всего пара секунд, чтобы понять, что на самом деле произошло. Мне никто не сказал, что Рейнджера воспитали как загонщика. Я подумала, что его понесло.
Бойд задумчиво глотнул кофе. Одри не только знала, что бывают лошади-загонщики, но и инстинктивно расслабилась в седле, передоверив всю работу лошади. Такому не обучишься за пару дней. Он бы поспорил на что угодно, что у неё имеется соответствующая подготовка. Если это так, то ему не надо больше о ней беспокоиться. Чёрт возьми, он бы хотел, чтобы она ему об этом рассказала заранее!
Несколько ковбоев отошли от костра и разбрелись по своим палаткам и спальным мешкам. Какой бы усталой Одри ни была, ей хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался. Мягкая, чувственная красота ночи и ощущение руки Бойда на плечах очаровывали и соблазняли её. Его рука переместилась ей на затылок и развязала ленту, стягивавшую её волосы. Они тяжёлой волной упали ей на плечи.
– Я же вам говорил… такие волосы нельзя прятать, – пробормотал он тихо.
– Но они в жутком состоянии, – ответила она дрожащим голосом. – Они такие грязные…
– Для меня они выглядят прекрасно. – Его пальцы играли прядями её волос, переплетались с ними. Её одежда была совсем не женственной, но это только подчёркивало женственность её безупречного тела. Он ощутил томление. Эта ночь была самой неподходящей для мыслей о сексе, но он думал именно об этом. Никакая другая женщина не оказывала на него такого воздействия, и он спрашивал себя, что ему с этим делать.
Возникшее между ними напряжение ощущалось почти физически. Одри затрепетала. Она медленно повернула лицо к Бойду и встретила его взгляд. В этот момент время как будто остановилось. Одри узнала в Бойде того, кем он был на самом деле – её второй половиной. Одри почувствовала, что они на одной волне – избитое выражение, которое, однако, совершенно точно описывало притяжение, возникшее между ними. Она это чувствовала – и если она правильно читала в его глазах, он чувствовал то же самое.
Зачарованно она смотрела, как Бойд наклоняется к ней. Она ответила на его поцелуй, прильнула к его груди и удивилась, что щетина на его небритом лице не царапается.
В этот момент от костра донёсся взрыв хохота. Одри резко прервала поцелуй и выпрямилась, внезапно осознав, где они находятся. Её сердце билось как сумасшедшее. Она казалась себе такой же глупой, как какой-нибудь тинейджер на заднем сиденье автомобиля. Но тут она с радостью поняла, что никто и не смотрит в их сторону. Видимо, кто-то просто рассказывал анекдот.
Она услышала, как вздохнул Бойд.
– Не думаю, что кто-нибудь будет шокирован, если увидит, как мы целуемся, – пробормотал он.
– Вы, как и я, вряд ли хотите, чтобы по лагерю поползли слухи.
Она была права, даже если он ей об этом и не сказал. Одри начала уже завоёвывать признание и уважение среди ковбоев, о чём он даже и не мечтал, но если вдруг станет известно, что она интересует босса лично, то у ковбоев может возникнуть неприятие. С романтической историей придётся подождать, пока они будут больше предоставлены самим себе. Но Одри должна знать, что он чувствует. Может быть, тогда она ему тоже скажет, что чувствует сама. Два поцелуя ещё ничего не значат.
– Был бы я мастер говорить, я бы целый час держал вас здесь в плену и сказал бы вам всё, что хочу сказать. – Его голос был тихим и хриплым, в нём звучало обещание.
Одри тяжело сглотнула. От Бойда у неё перехватывало дыхание.
– Помните ли вы, как недолго мы знакомы?
Он сделал вид, что серьёзно задумался.
– Значит, так. Первую ночь мы провели вместе в люксе отеля….
– Умоляю, тише!
– Затем мы прибыли на ранчо. Следующим вечером я натирал вас мазью в вашей спальне. Потом был пикник, потом два дня дороги. Боже мой, Одри, я знаю вас почти целую неделю!
– Именно. Почти неделю.
