Первым министром правительства Императора. Тогда его считали другом и деловым партнером Мотта Мясника – вашего отца. Верно?
Мотт снова кивнул. На этот раз осторожно, словно опасаясь резких движений.
– Это правда.
– И вот однажды они встретили Мастеров. Говорят, что это произошло случайно. Верно?
– Это слухи, известные всем, – неопределенно сказал Мотт.
– Верно? – повторил я вопрос.
На этот раз он довольно долго обдумывал ответ.
– Да, это так.
Такой ответ означал, что Ночной Хозяин решил идти до конца. Я чувствовал исходящую от него мощную волну заинтересованности. Ни страх, ни угроза смерти не могли заставить его поделиться сокровенным. Сейчас им двигали только любопытство, и жгучая жажда проникновения в суть событий.
– Как это произошло?
– Точно не знаю. Я был тогда слишком маленьким, отец не делился со мной деталями. Один раз дома я видел поднимающегося по лестнице человека с черном плаще, думаю, это кто-то из мастеров. Скорее всего, все случилось во время поездки в Багровые Горы. Отец всегда привозил мне оттуда камни – очень красивые…
– Это был единственный раз, когда вы видели Мастера?
– Да, – твердо сказал Мотт, – единственный.
Настала моя очередь задуматься. Объяснять Ночному Хозяину, что Владетель устранил его отца для сохранения тайны Мастеров, было излишне, он и так об этом прекрасно знал. Но мог ли многоопытный Мотт Мясник, начинавший простым ночным работником, ножом и дьявольской изворотливостью проложившим дорогу на самый верх, мог ли он полностью довериться своему партнеру, не оставив запасных вариантов? На крайний случай. Который рано или поздно должен был произойти, и Мясник об этом знал. Еще как знал!
– Скажите, а отец не оставил чего-нибудь… необычного.
– Что значить 'необычного'? – переспросил Мотт.
– Это значит, такого, что не связано с его… 'службой' и на первый взгляд бессмысленного.
Мотт бросил на меня быстрый взгляд.
– Надо же… не ожидал от Убийцы такого… такого… – он замялся.
– Такого разума? Вы правы, Убийцы – это гончие псы, способные только идти по следу и рвать жертву. Умением вдумчивого рассуждения Создатель их обделил. Хотя, нет, не Создатель – Мастера. Но я – первый Убийца. Возможно, на мне только испытывали свое искусство и оставили лишку здравого смысла. К тому же я долго жил в шкуре простого человека, может быть, это тоже добавило мозгов. Но мне очень далеко до умников из Серого Дома. Скажем так, я мастер игры в трикс, где необходимо внимание и хорошая память, но совершенно беспомощен в пранге, требующего умения рассуждать и предугадывать движения противника.
На лице Мотта снова появилась тень улыбки.
– Я тебя представлял иначе. Совсем иначе. Хорошо. Я расскажу все, что знаю. С двумя условиями.
– Я слушаю.
– Первое. Я хочу знать, что ты задумал.
– И второе?
– Второе я выскажу после твоего рассказа.
Не могу сказать, что такая последовательность мне понравилась, но, в конце концов, я не сильно рискую. Попробуем.
– Скажем так, – осторожно начал я, – Убийца хочет, чтобы его оставили в покое. Все и навсегда.
– Но, – подхватил Мотт, – Убийцу держит, словно цепь, проклятье, наложенное Мастерами на всех, кто проходит Башню. Полное повиновение Владетелю.
– Проклятье, заклятье, закон… Не знаю. Это то, чему нельзя противиться, или почти нельзя. И вот, смотрите, Мотт, что происходит. Пока есть Владетель, не будет мне покоя. Разве правитель откажется от лучшего в мире оружия, скажите, Мотт?
– Никогда, – решительно сказал Мотт, – такого человека как ты можно либо держать на привязи, либо ликвидировать. С привязью, как я понимаю, проблем нет. Мастера постарались.
Распространяться на эту тему я вовсе не собирался.
– Тогда, – заключил я, – мне нужно найти Мастеров и побеседовать с ними о вопросах любви и настоящей мужской дружбы.
Не могу сказать, что Мотт проникся ко мне теплыми чувствами, но разговор пошел значительно легче. Он подал знак, двери распахнулись, и две очаровательные девушки вкатили в зал столики, уставленные угощениями. Я давно чувствовал их присутствие, но не придавал особого значения, поскольку не ощущал опасности. Надо отдать должное хозяину – девушки походили на хорошо выученную обслугу, чем на танцовщиц из таверн.
К тому же я понял, что Ночной Хозяин Шамрона – настоящий любитель изысканной кухни. Обычно его собраться не отличаются высокими манерами и предпочитают пищу простую и сытную. Жареное мясо, бобы, каша, рыба, лепешки. И все – в огромных количествах, достаточных для насыщения множества людей. Кстати говоря, частенько после трапезы ночных работников остатки пищи выносит на улицу, где раздают неимущим. А что, всяко лучше, чем выбрасывать.
А здесь… миниатюрные перепела, фаршированные грибами, косуля в соусе из северных ягод, томленое в пиве колено дикого кабана, источающие слезу маронские сыры и настоящие сладости из имперских кондитерских.
С другой стороны, мне был прекрасно известен прием, многократно использовавшийся опытными торговцами. Если во время переговоров уставшему и проголодавшемуся гостю предложить богатое угощение, то наполнившийся желудок изрядно ослабит способности к рассуждению, способствует умиротворению и сделает гостя более податливым. Если, конечно тот не осведомлен о подобной хитрости.
Запивая копченых улиток волшебной наливкой из горной ежевики, Мотт говорил, а я очень внимательно слушал.
Оказывается, нынешний Ночной Хозяин также как и я был уверен, что отец должен был оставить что- то, связанное с Мастерами. Всем же известно, что Владетель и Мясник были партнерами по делам, о которых не принято говорить открыто. Бывший Первый министр относил к вопросам управления Империей в том числе и ночную работу. К тому же она была куда прибыльней любых других занятий.
С Мастерами, как предполагает младший Мотт, партнеры-артельщики повстречались в Багровых Горах. В то время там только закладывали шахты и возможно наткнулись на их логово. Здесь Мотт запнулся, посчитав, что сказал лишнее, однако решил продолжать. Итак, Мясник и Первый министр сразу поняли перспективы находки и ценность этих странных людей. Да и люди ли Мастера? Неспособные к труду, получавшие все необходимое от удивительных машин, слабые телесно, зато живущие так долго, что и сами не помнили время своей молодости, они умели только одно. По своему усмотрению преображать людей, наделяя их способностями и умениями совершенно невообразимыми. Как – остается загадкой. Мясник первый сумел найти правильный подход к Мастерам. Этих ребят нельзя запугать: они не ощущают боли и не бояться смерти, их интересует только работа. Работа с живой плотью, становящейся в их руках послушной и податливой.
Именно по просьбе Мастеров Первый министр приказал построить первую Башню. Ту, в которую я вошел пятилетним мальчиком и вышел взрослым Убийцей. О времени, проведенным в Башне, в памяти остались только короткие отрывки, похожие на яркие картинки из свитков, предназначенных для маленьких детишек.
До сих пор для меня осталось загадкой непонятная жестокость Мастеров. В Башню входило сто детей, а выходил только один. Даже если выбирается лучший, какая необходимость убивать остальных? Все это хранилось как первейший секрет, но, тем не менее, страшные слухи возникали в самых разных местах. Хорошо еще, что в первые Башни детей свозили с земель, покоренных во время первой войны. Хотя как
