Капри - остров маленький

— До свидания, — говорит Сандра.

Андрасси все еще колеблется. Но на лице у Сандры по-прежнему обиженное выражение. Она уходит.

— Сандра!

Но она уже далеко. Он мог бы догнать ее. Но он не делает этого.

Вос снимает хлебную крошку, застрявшую в густых волосках у него на груди.

— Сегодня будет жарко.

Он поднимается, смотрит в сад.

— Если бы ты осталась еще на недельку, я был бы рад.

Мейджори тоже встает. Она просовывает свою руку под его руку.

— Станни… — произносит она.

Они стоят рядом и смотрят в сад.

— Ты, правда, любишь меня? — спрашивает она.

— Ты прелесть, — говорит он. — Пошли. Окунемся в море.

Она смеется. Но смех у нее невеселый.

Бесси Амберсфорд открывает в автобусе сумку, свою огромную сумку, набитую всякой всячиной, достает небольшой сверток, развертывает его и, вынув бутерброд, начинает есть. Автобус проезжает через полуразрушенную деревню. Видны стены домов, женщины, которые берут воду из источника. Бесси Амберсфорд вздыхает.

«Бедные люди!»

Андрасси пришел на пляж. Навстречу ему по деревянному помосту идет Мафальда.

— А вы заставляете себя ждать, — замечает она, бросая на него прямой, немного холодный взгляд.

Она только что вышла из воды. Вокруг ее лица волосы текут, словно толстые струи расплавленного гудрона. Гладкие, плотные, блестящие.

— Идите переодевайтесь! Я подожду вас и искупаюсь еще раз.

Андрасси осматривается — ни одной свободной кабины.

— Идите в мою.

Андрасси быстро раздевается. В кабине лежит одежда Мафальды, ее розовая полосатая матроска, голубые шорты, которые, даже снятые, сохраняют что-то от четкости ее линий. Леди Амберсфорд, сидя в автобусе, ест второй бутерброд и смотрит, как за окном мелькают домики Формии. А Андрасси уже в воде. Он плескается, вытягивается, опрокидывается и перевертывается. Море окружает его со всех сторон, сжимает его в своих объятиях, качает его. Сначала он еще пытается думать о Сандре. Но море тотчас прогоняет эту мимолетную, робкую мысль и смывает ее следы. Какие ласки могут сравниться с ласками моря, какие наслаждения, какие поцелуи? Море! Резкое движение поясницы, и он поворачивается. Вода проходит по нему, как бы обнимая его своей прохладной рукой. Он плывет, ныряет, всплывает на поверхность. Какая женщина может дать такое полное и такое чистое счастье, так беззаветно обнимать с головы до пяток? Мафальда легко плывет впереди него. Теперь он думает о Мафальде. Ну что это такое, любовь? И зачем обнимать тело, если можно обнимать море?

— Эгеге-е-е!

Это его окликает Вос, стоя на скале.

С омьггым чистой водой телом, Андрасси ложится на доски. Его окружают друзья Мафальды. Их здесь целая группа, человек семь или восемь. Длинный, тощий парень паясничает. Другие не двигаются, распростертые с закрытыми глазами, отдавая себя на волю солнечных лучей. Доски приятные, теплые. Андрасси лежит на животе. Рядом с ним, вдоль него расположилась подруга Мафальды. Она тоже лежит на животе, прижавшись щекой к доскам, повернув лицо к Андрасси. Она ему улыбается. Он говорит:

— Как хорошо вы уже успели загореть!

— У вас тоже неплохой загар.

Они рассматривают свои тела. Лежат лицом друг к другу, их локти иногда соприкасаются, они похожи на мужчину и женщину после любви, настолько насытившихся любовью, что сейчас испытывают сладострастие уже оттого, что не прикасаются друг к другу. Взаимное влечение еще витает над помостом, еще не совсем ушло с поверхности досок, но оно стало неотчетливым, оно уже частично удовлетворено водой и солнцем. Желание стало менее требовательным и довольствуется просто фактом своего существования. Перед лицом Андрасси возникает хорошенькая ножка. Она касается его плеча.

— У вас есть спички? — спрашивает Мафальда.

Андрасси поднимает глаза. Нога Мафальды находится совсем рядом с его лицом, длинная, голая нога. Подруга Мафальды поднимается, чтобы взять свою сумку. Другой рукой она поддерживает свой бюстгальтер, который расстегнула, чтобы лучше загорала спина. Андрасси видит почти полностью ее груди и полоску живота, разделяющую две части купальника. До его ноздрей доходит слабый запах масла против солнечных ожогов. Какое еще желание? Что еще нужно? И так чувствуешь себя, словно после любви.

Андрасси встает. Он ощущает легкий дурман, в голове — приятная пустота.

— Венгр? — спрашивает длинный тощий парень. — Вы венгр?

У него заостренная смешная челюсть. — Да.

— Надо же, а на плавках у вас нет никаких брандебуров.

Андрасси снисходительно улыбнулся. Кругом море. Тысячи слюдяных отблесков солнца на море. Разговоры текут плавно, медленно.

— Глядите-ка! — восклицает длинный парень. — Человек с портфелем.

Андрасси вздрагивает. В трех шагах, в панаме и белом пиджаке, кажущийся чрезвычайно одетым среди стольких голых людей, на него смотрит Форстетнер. Андрасси встает, хочет подойти к нему. Но Форстетнер останавливает его:

— Нет, нет, оставайтесь с вашими друзьями…

Что происходит?

— Как-нибудь на днях вы меня представите…

У него приветливый, поставленный голос — как бы в маске.

— Этот молодой человек, который разговаривал с вами, это ведь один из князей Боргезе, не так ли?

А, вот в чем дело!

— У него очень интересная внешность.

В сущности, он не такой уж мерзавец. Иногда.

А между тем автобус прибывает в Рим. На площади бьет фонтан, разбрасывая в небе искрящиеся струи. Леди Амберсфорд берет такси. Она едет к своему другу, советнику посольства. Сейчас три часа дня. На улицах почти никого нет. Никого и ничего, кроме солнца. Можно подумать, что оно загнало людей в дома, уничтожив все живое везде, вплоть до подъездов, вплоть до щелей в ставнях. Госпожа дома? Да, дома. Торопливой походкой подходит хозяйка дома. Еще бы: леди Амберсфорд!

— Ну, разумеется. Ронни сказал мне, что вы приедете. Невероятно мило, что вы нас не забываете. А как вы поживаете? Ронни вынужден был выйти по делам. Он будет очень расстроен. Но вы, конечно же, задержитесь в Риме на несколько дней? Мы еще увидим вас? Завтра? О! Уже! Да, да, он оставил мне сумму, сто пятьдесят тысяч лир. Никакого, дорогая Бесси. Никакого беспокойства. Но что я могу вам предложить? Почему вы не приехали к обеду? Мы вас ждали. (Говорят, что нос у людей шевелится, когда они лгут, — неправда). Но вы все-таки выпьете чашечку кофе? Да?

Жена советника — блондинка с костистым усталым лицом. Леди Амберсфорд сидит в кресле, поставив свою огромную сумку рядом с собой. Разговор идет обо всем сразу: о детях, о погоде, об автобусе. А также о некоем портфеле — иногда можно увидеть невероятные вещи — четырнадцать миллионов — в банкнотах — который он повсюду таскает с собой, — но кто? Господин Форстетнер, один швейцарец, вы его не знаете? — Нет — в портфеле из желтой кожи — за эту виллу — четырнадцать миллионов — в один прекрасный день его обокрадут, это точно. Жена советника находит, что нет причины так волноваться, но леди Амберсфорд завелась. Она никак не может остановиться, не в силах забыть про этот портфель.

— Он кладет его на стол. Со всеми этими миллионами.