отдалялись от него в сторону. И в эти секунды его состояние облегчения было настолько велико, что не поддавалось никакому сравнению. До этой минуты он даже не подозревал о таком состоянии.
А земля, вращаясь перед глазами, с катастрофической скоростью продолжала нестись навстречу Ильгизу. Где-то внизу, словно призрак, промелькнули глинобитные строения афганцев, деревья… Рука автоматически упорно тянулась к кольцу парашюта, но Ильгиз не торопился открывать его - инстинкт самосохранения и внутренний голос в прошлом десантника ему громко подсказывали: «Не спеши!..»
И состояние предельной концентрации вновь, как и ранее, будучи за штурвалом боевого вертолета, вернулось к нему. Хладнокровно дождавшись, когда вертолет, с жутким свистом молотя своими винтами морозный зимний воздух, обгонит его в свободном падении, он на высоте примерно ста метров от земли, дернул за кольцо. Спустя мгновенье над его головой затрепыхался парашют, и Ильгиз, повиснув на стропах, огляделся, ища глазами своих товарищей, но к земле вслед за вертолетом летели только какие-то ящики от оборудования и что-то от сидения.
- Скорее всего, все находившиеся в грузовой кабине от взрыва ракеты погибли, - с ужасом пронеслось в его голове. - Но где же Ильфат?! Почему нет его парашюта?..
Отчаянно вертя головой, Ильгиз шарил взглядом по небу, по земле, но ни парашют Боташева, ни сам он на глаза ему не попадались.
«Что же с ним могло случиться? Ведь я отчетливо видел, как тот полез в блистер, а потом, перед тем как я сам покинул вертолет, Ильфата в пилотской кабине уже не было»…
Он терялся в догадках, мысли в голове лихорадочно метались.
«Неужели парашют не раскрылся?.. А может, он уже приземлился и где-то прячется от душманов?»
Мозг капитана работал на полных оборотах, перебирая возможные варианты и версии случившегося с Боташевым. Внезапно его обожгла пугающая мысль: «А что, если он вообще не выпрыгнул из вертолета? - Нет, нет, только не это!!!» – в глазах Ильгиза застыло отчаяние, - он с ужасом стал смотреть, как его вертолет, оставляя за собой шлейф черного дыма, неудержимо несется к земле…
Тогда, Ильгиз еще не знал, что его друг Ильфат Боташев, пытаясь покинуть вертолет через рядом находившийся блистер, открыв его, тут же натолкнулся на жуткий огненный жар. Языки пламени, окутав правый бок вертолета, в мгновение ока, ворвавшись в кабину, обожгли ему лицо, руки и он, решив прыгать через дверь в грузовом отсеке, бросился из пилотской кабины туда. Там после разорвавшейся ракеты тоже полыхало пламя, едкий дым разъедал глаза, разорванная в клочья аппаратура была разбросана по кабине, и все вокруг было усыпано фрагментами человеческих тел.
Дверь была совсем рядом - в двух метрах от него, Ильфат уже готов был с разгону выпрыгнуть из горящего вертолета, но тут произошло непредвиденное: завалившийся в противоположную от двери сторону, вертолет вдруг сильно тряхнуло, резко наклонившийся металлический пол, залитый чем-то скользким и липким, содрогаясь, заходил ходуном, все валявшееся на полу покатилось к опустившемуся правому борту вертолета, а его, потерявшего равновесие, с силой бросило туда, где в образовавшуюся рваную дыру от ракеты врывался столб огня и едкого дыма. Падая, Ильфат ударился обо что-то головой, но, не обращая внимания на пронизывающую боль, он тут же попытался встать на ноги. Он уперся руками в пол, но, с ужасом для себя вдруг почувствовал, как под действием огромного ускорения падающего вертолета его, словно ватную куклу, прижало к чему-то острому - и с такой силой, что ему даже стало трудно дышать. А огромные языки пламени уже лизали ему ноги, едкий дым разъедал глаза, он задыхался, кашлял, а все тело, не в силах смириться с нереальностью происходящего с ним, надрываясь, кричало: «Не паникуй!!! Соберись!!! Двигайся!!! Борись!!!»…
Находясь на грани безумия, Ильфат, не обращая на жгучую боль, вцепился руками за раскалившийся докрасна какой-то металлический обломок и попытался подтянуть себя к двери. Каждый мускул, каждый сустав его рук и ног – все боролось за жизнь, а нарастающая с каждой секундой скорость вошедшего в глубокое пике вертолета еще сильнее вдавливала его во что-то острое и горячее, не позволяя ему даже на сантиметр приблизиться к спасительному проему двери.
С ужасом ощутив непоправимость происходящего, Ильфат, застонав от злости на свою беспомощность, закрыл глаза. «Вот и конец…», - молнией пронеслось у него в голове. Окутываясь черным предвестником неминуемой гибели, его беспомощное тело обмякло, на мраморно-бледном лбу выступили капельки холодного пота, а из глаз непроизвольно выкатились две большие слезы. В ужасе он закрыл лицо руками, и испепеляющие душу мысли о смерти с бешеной скоростью заметались в голове. Словно в одном кадре перед его мысленным взором вдруг пролетели сослуживцы, глаза и улыбка жены, дети, родители, ни ко времени вдруг всплыла картинка восходящего солнца…
Спустя мгновенье, преодолевая страх и агонию, он с трудом отдернул от лица ватные руки и сквозь слезное марево стал обреченно смотреть ненасытным взглядом на проносившееся мимо открытого дверного проема ослепительно-голубое небо: где-то там, вдали, плыли кучевые облака, а под ними, расправив свои мощные длинные крылья, одиноко парила хищная птица…
Вдруг, заискрившись, на осколок стекла в иллюминаторе упал луч солнца, он несколько секунд, играя зайчиком, плыл по кабине, а потом что-то огромное и темное, словно вздыбленное чудовище, мелькнуло за бортом вертолета, затмив собой солнце. «Это скала», - успел подумать Ильфат, и тут же его предсмертный, полный ужаса крик и звук раздираемого взрывом металла слились воедино.
…Беспомощно барахтаясь под куполом ярко-оранжевого парашюта, Ильгиз вновь окинул взглядом приближающуюся землю: там, купаясь в лучах яркого афганского солнца, среди гор раскинулась холмистая равнина. А из кишлака, распластавшегося в живописной долинке - метрах в трехстах от того места, где он должен вот-вот приземлиться, к нему бежали около восьмидесяти моджахедов, все они радостно громко кричали и, задрав стволы автоматов вверх, шквальным огнем стреляли в него: пули, пролетая мимо, свистели совсем рядом.
- Эх, автомат бы!.. - чувствуя свое бессилие, со злостью пронеслось в голове. Опасаясь быть застреленным в воздухе, Ильгиз, пригасив купол парашюта, ускорил снижение. А когда он коснулся ногами земли, душманы уже были на расстоянии около ста метров от него, ведя массированный огонь из автоматов.
Торопливо отстегнув парашют, Ильгиз достал из внутреннего кармана пистолет, запасную обойму и, окинув торопливым взором прилегающую местность, метнулся в сторону небольшого арыка, протянувшегося между сопками.
«Только не плен», – пульсировала в его голове единственная мысль. Он знал, что его ожидает в плену, и для себя решил: если умирать, так лучше сразу – без мучений, если не убьют в спину – отстреливаться до конца, оставив для себя последний патрон».
Бежал Ильгиз, напрягая все свои силы, бежал в никуда, до изнеможения. Пот, смешиваясь с кровью, заливал глаза, перед ним все плыло и кружилось, он спотыкался и падал, а стрельба за спиной усиливалась с каждой секундой, пули со свистом пролетали рядом и, ударяясь в каменистую почву у его ног, с отвратительным визгом отлетали в стороны. Каждый нерв, каждая клеточка его измотанного тела были переполнены всепоглощающим ужасом надвигающейся смерти.
Вдруг над его головой на бреющем полете с бешеным ревом пронесся вертолет.
«Это Валера! - с радостью пронеслось в голове Ильгиза. – Молодец, Валера, спасибо, не бросил»…
…В памяти Ильгиза уже был случай, когда ему самому доводилось спасать экипаж подбитого вертолета. Тогда, вовремя проведения операции «Сари-Джой», он на своем вертолете, преодолевая мощное сопротивление душманов, высадил десант и, поднявшись в воздух, вдруг увидел, как подбитый вертолет Ми- 24 упал в непосредственной близости от базы моджахедов. Тут же он увидел, как из горящей машины выскакивают летчики, а к ним, стреляя на ходу, со всех сторон бегут духи. Не раздумывая, Ильгиз тут же бросил свой вертолет им на помощь. Обстановка осложнялась еще и тем, что местность в месте падения вертолета не позволяла ему приземлиться. Рискуя быть сбитым под ожесточенным огнем противника, его вертолет завис над землей в нескольких десятках метров от упавшего вертолета. Тут же дав экипажу команду спасать раненых летчиков, он, бросив штурвал, схватился за автомат и через открытый блистер, прикрывая своих товарищей, вел прицельный огонь по приближающимся к вертолету душманам. К счастью, все закончилось тогда благополучно: экипаж был спасен, вертолет с многочисленными повреждениями вернулся на аэродром, а ему за мужество и героизм, была вручена
