страшной реальности.
Через какое-то время Ильгиз почувствовал на своем плече чью-то крепкую руку. Он поднял голову и тут же встретился с взглядом майора Шестакова, в нем было столько боли и сочувствия, что на глаза Ильгиза навернулись слезы. Едва шевеля иссеченными стеклом окровавленными губами, он дрожащим голосом произнес:
- Нет больше моего экипажа,… а ведь я чувствовал... Я чувствовал, что сегодня все этим закончится…
***
Летное мастерство, выдержка, хладнокровие и мужество капитана Попова позволило в тот день с честью выйти из критической ситуации. Капитан Шимаев был спасен, все члены экипажа капитана Попова, несмотря на несчетное количество пробоин в вертолете, вернулись на базу целыми и невредимыми. А несправедливость в оценке совершенных летчиками подвигов, стала заметна тогда, когда Советское правительство решило наградить участников случившегося в тот трагический день.
Капитану Попову заслуженно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза, а все члены его экипажа, согласно воинским должностям и званиям, были награждены орденами Боевого красного знамени и Красной звезды.
Члены экипажа капитана Шимаева посмертно были награждены орденами Боевого красного знамени, и лишь сам капитан Шимаев, еще до случившегося в тот день представленный командованием авиаполка к награждению орденом «За службу Родине в вооруженных силах», а затем и к ордену Ленина, остался без наград.
Много обидных слов выслушал в свой адрес офицер, он написал кучу унизительных рапортов и объяснительных. Не одно письмо с просьбой разобраться по справедливости он направил тем, кто его послал на войну в Афганистан, и лишь последнее письмо, направленное Председателю КГБ СССР Чебрикову перед самым развалом Советского Союза, вынудило командование Пограничных войск еще раз вернуться к тому, что случилось тогда в афганском небе.
Словно отмахиваясь от назойливой мухи, ему, спустя полтора года после случившегося, все же выдали орден Боевого красного знамени, но отношение к нему родственников погибших его товарищей и сослуживцев, к которым он был переведен после окончания войны в Афганистане, этот орден изменить уже не смог.
Не желая более терпеть унижения, Ильгиз Шимаев написал рапорт об увольнении из войск - его не отговаривали… Его вычеркнули из списков офицерского состава Пограничных войск КГБ СССР в 1991 году в звании - капитан.
Тот прерванный «Стингером» полет капитана Шимаева в афганском небе явился еще одним ярким проявлением цинизма и жестокости со стороны Советского руководства в отношении воинов, направленных на войну в чужую страну, и высшим проявлением боевых качеств летчика – воздушного аса той, афганской войны.
2010 год.
*Несмотря на количество погибших пограничников в Афганской войне (494 человека), генералу армии Матросову, лично руководившему всеми боевыми операциями в Афганистане, было присвоено звание Героя Советского Союза.
**Винтовка английского производства начала ХХ века.
КТО МЫ?
Ранним утром, по выжженной афганским солнцем каменистой дороге, ведущей в скалистые горы, вслед за боевой машиной пехоты, оставляющей позади себя непроницаемую тучу клубящейся пыли, трепеща брезентовым тентом по ветру и с грохотом подпрыгивая на колдобинах, мчался автомобиль «ГАЗ 66». В тесной кабине справа от водителя, нервно сжимая лежащий на коленях АКС, сидел заместитель начальника десантно-штурмовой группы по политчасти старший лейтенант Владимир Резниченко. В своей машине он вез страшный груз: в кузове на четырех носилках под запылившимися белыми простынями, лежали «двухсотые»*. Там же сидели два солдата, оба с легкими ранениями. После лечения в госпитале они, отслужив свой срок, должны уехать домой – на дембель.
Машина мчалась навстречу другой машине, выехавшей с территории СССР, чтобы забрать у него убитых и раненных.
Путь был не длинным – километров сорок. Но, не смотря на то, что участок дороги, пролегающий через широкую равнину и каменистое ущелье, контролировался своими, старший лейтенант Резниченко - невысокого роста, с обветренным и черным от загара лицом офицер, уже не в первый раз проезжавший по этой дороге, всем своим нутром ощущал тревогу: горы таили в себе опасность, да и пустынность дороги казалась ему угрожающей.
Слева, вцепившись в баранку и напряженно вглядываясь в дорогу, сидел ефрейтор Суров – плечистый крепыш с большими глазами и с черными, как смола, кудрями на голове. Почти два года службы у него уже были позади, и он, дослуживая свой срок, в мечтах и мыслях был уже дома.
Ехали они молча. Говорить не хотелось. Офицеру не хотелось даже шевелить лежащими на автомате руками, чтобы поправить теснивший солдатский ремень на гимнастерке. Ему хотелось закрыть глаза и забыться, выбросить из головы навязчиво копошившиеся мысли, но они непостижимым образом рождались где-то в глубине сознания и, разгораясь словно искры, продолжали обжигать ему сердце.
Нервно блуждая уставшим взглядом по пустынной равнине, в его памяти вновь и вновь всплывали эпизоды из его афганской жизни. Мелькнула и тут же угасла прощальная минута с женой, сыном, меленькой дочуркой. Потом он вспомнил, как все начиналось.
В тот день он находился на одной из пограничных застав своей пограничной комендатуры и к нему на территории, обратился дежурный по заставе:
- Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает к телефону начальник штаба майор Рогов.
Зайдя в канцелярию, Владимир взял трубку.
- Товарищ майор, на участке Пограничной комендатуры признаков нарушения Государственной границы не обнаружено, - доложил он.
- Здравствуйте! – услышал в ответ Владимир.
- Здравия желаю, товарищ майор.
- Товарищ старший лейтенант,- заговорил майор после небольшой паузы, - вам надлежит прямо сейчас выехать в расположение комендатуры, собрать необходимые вещи для выполнения спецзадания и сегодня же вечером быть в отряде для инструктажа и получения проездных документов. В 19.00 я жду вас. Вопросы?
- Нет вопросов, - не в силах собраться с мыслями, ответил в телефонную трубку Владимир.
Утром следующего дня он уже был на инструктаже в городе Алма-Ата, в управлении Пограничного округа. В этот же день, после того, как военный комендант аэропорта ссадил с самолета Як-40 недовольного пассажира, а его посадил, Владимир прилетел в киргизский город Ош. Оттуда на машине он несколько часов поднимался в Памирские горы. Там, в пограничной части, вновь - инструктаж, сдача на хранение всех своих офицерских документов и переодевание в солдатскую форму с погонами строительных частей Советской армии.
- Миссия Пограничных войск в Афганистане строго засекречена, поэтому никто не должен знать, что ты пограничник, - уже на последнем инструктаже перед отправкой в Афганистан сказал ему начальник
