Она встала и выбежала из зала, и Шейла, бросив в сторону Эванджелины последний убийственный взгляд, торопливо последовала за сестрой.
Эванджелина вздохнула, уверенная, что обе женщины скоро поймут, что она предложила единственное разумное решение. Обнаружив, что объект их обсуждения, застыв, стоит позади своего брата, Эванджелина посмотрела на Джоранн.
В ответ Джоранн окинула ее откровенно неприязненным взглядом — взглядом, который мгновенно превратился в сентиментально невинный, когда она почувствовала внимание брата. Успокаивая сестру, Магнус стиснул ей руку и снова обратился к мужчинам:
— Итак, кто из вас это будет?
Лахлан и Бродерик повернулись к Гейбриелу, который напряженно сидел между ними, и тот хмуро посмотрел на обоих друзей. Он, по-видимому, был готов вложить им ума, но неожиданно до его ушей долетело сдавленное рыдание Джоранн. Он вздохнул, и, когда увидел ее слезы, его взгляд смягчился. Эванджелина его не винила — хотя она была совершенно уверена, что слезы не настоящие.
— Для меня будет честью сделать Джоранн своей женой, — спокойно встав, ответил Гейбриел.
Сестра Магнуса одарила Гейбриела улыбкой такой ослепительной, что она, по-видимому, лишила дара речи трех королей, а Эванджелина закатила глаза.
— Это тебя устраивает? — обратилась Эванджелина к Магнусу.
— Да, вполне устраивает. Хотя, должен признаться, что, несмотря на твою чересчур властную манеру, я расстроен, что не могу сделать тебя своей женой. Твоя красота компенсирует твой недостаток, а твоя магия, как мне говорили, поражает. Ты уверена, что не хочешь изменить свое решение?
Магнус погладил ее по руке, и у Эванджелины по коже побежали мурашки — подобную реакцию вызывало прикосновение Аруона, и она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить дрожь.
— Нет, не хочет! И прежде чем я сочту за оскорбление и твое предложение, и твое лапанье моей невесты, советую тебе освободить и Иския, и Эванджелину, чтобы мы покинули эти места.
Эванджелина удивленно моргнула. Добродушие, с которым Лахлан вел себя до этого, исчезло, теперь перед ней был мужественный воин.
— Не так скоро, — выгнув бровь, отозвался Магнус. — Прежде чем сестра останется без моей защиты, я хочу видеть ее замужем, и… — он бросил взгляд на Эванджелину, — будучи не слишком доверчивым человеком, я начал сомневаться в твоей так называемой помолвке. В конце концов, ты просто можешь уехать отсюда, и ничего больше не последует, а я из-за обмана лишусь своего шанса жениться на ней. Чтобы успокоить свои подозрения, я прослежу, чтобы вы поженились вместе с Гейбриелом и Джоранн.
У Лахлана дернулась щека, и Эванджелина поняла, что именно так он и собирался поступить. И если бы не утрата ее способностей, она распознала бы его ложь. Сейчас, когда она это знала, ей оставалось только думать, что разочарование, тяжелым грузом лежащее у нее внутри, объясняется тем, что все ее планы относительно Островов теперь превратились в ничто.
Увидев в глазах Эванджелины обиду, Лахлан помрачнел. Это потому, что она только сейчас осознала, что Магнус назвал его обманщиком? Но не могла же Эванджелина всерьез думать, что он собирается жениться на ней? Нет, он был последним человеком, за которого она хотела бы выйти замуж, точно так же, как она была последним человеком, на ком он хотел бы жениться.
И, изведав опьяняющий прилив ее энергии, Лахлан не хотел мириться с мыслью, что лишится ее магии, несмотря на то что часть его восставала против идеи снова позаимствовать у Эванджелины ее кровь. Но он не причинил ей боли. Судя по ее поведению, делясь с ним кровью, она получала такое же удовольствие, как и он. Энергия, которую он получил вместе с ее кровью, мешала ему оставаться на расстоянии от Эванджелины, но он прекрасно умел держать свои эмоции под замком, и с Эванджелиной ему просто нужно внимательнее следить за этим.
Если он должен жениться и его дядя, очевидно, решил, что он женится, то почему не на Эванджелине? Ни одному из них не нужен настоящий брак. Несомненно, можно прийти к приемлемому соглашению, решил Лахлан, и улыбка задрожала в уголках его рта при мысли, что у Эванджелины, когда она станет его женой, не будет выбора и ей придется повиноваться ему.
— Тогда давай побыстрее. Я хочу к наступлению ночи вернуться на Острова.
— Джоранн заслуживает достойной свадьбы. — Магнус встал и обнял сестру за плечи. — Возвращайся вечером вместе со своими людьми, и будем праздновать. Чтобы подтвердить, что я не обманываю, разрешаю тебе взять с собой волшебника, но Эванджелина останется здесь.
— Прежде чем уйти, я хочу поговорить со своей невестой наедине.
— Конечно.
Взмахом кисти Магнус освободил Эванджелину и Иския от цепей, которыми они были привязаны к стульям, и сделал знак воинам, стоявшим на страже вдоль стен зала.
Ослабевшим волшебнику и Эванджелине было трудно подняться, и Лахлан предложил руку девушке, а Бродерик и Гейбриел помогли встать Искию.
— Лахлан, Эванджелина, — губы Иския изогнулись под усами, — я желаю вам большого счастья в браке. Но если вы не возражаете, думаю, мне лучше всего поскорее вернуться в Острова. Я возьму с собой Аврору.
Лахлан кивнул. Он крепко держал Эванджелину, которая, как ему казалось, едва держалась на ногах. Она была почти так же слаба, как Иский, и это было странно, потому что она провела в цепях самое большее час. Лахлан не позаботился спросить Эванджелину о самочувствии, так как знал, что она ни за что не признается в слабости.
Гейбриел, вместе с Искием и Бродериком направлявшийся к выходу из зала, задержался возле них.
— Эванджелина, хочу попросить тебя об одолжении. — Она с удивлением ждала, и он продолжил: — Не можешь ли ты убедить Джоранн, что я не представляю для нее опасности? Я не ожидаю… — Он запустил руку в волосы. — Она немногим старше ребенка, — сказал он, смущенно кашлянув. — О чем только думал Магнус?
— Не беспокойся, король Гейбриел, Джоранн, несомненно, чрезвычайно рада предстоящему браку с тобой. Думаю, она, возможно… крепче, чем кажется.
— Посмотрим. — Гейбриел вздохнул. — Но я буду благодарен, если ты все же передашь ей мои уверения.
После того как Эванджелина пообещала выполнить его просьбу и Гейбриел ушел, Лахлан, наклонив голову, посмотрел на нее.
— А что скажешь о себе, Эванджелина? Перспектива брака со мной радует или огорчает тебя?
— Ни то ни другое. Это просто средство достижения цели. Ты успокоишь своего дядю, и благодаря моим способностям Бэна и Эруин вряд ли будут оспаривать твое право на королевство. Во всяком случае, я узнаю, если они что-то затеют.
— Ты хочешь сказать, что я единственный, кто выигрывает от этого союза?
Положив руки на бедра, Лахлан сердито смотрел вниз на Эванджелину.
— В основном да, но не могу отрицать, что получаю возможность следить за безопасностью Фэй.
— Ты считаешь, у тебя есть опасения! Ха! Они ничто по сравнению с моими. Возможно, мне с самого начала следовало согласиться жениться на девочке. Она, по крайней мере, послушна и знает свое место.
Эванджелина надменно тряхнула блестящей черной гривой.
— Прекрасно. Я сообщу Магнусу о твоем решении.
При мысли о том, что Магнус окунет свои пальцы в этот сияющий водопад волос, Лахлан дотянулся до Эванджелины и резко повернул ее лицом к себе.
— О-о, ты… — зашипела она, стараясь вырваться из его рук.
— Твой жених! — рявкнул он, остановив ее на полуслове, и, притянув к себе, погрузил пальцы в ее волосы. — Ты моя, а не Магнуса.
Он положил обе руки ей на затылок и завладел ее ртом. Эванджелина затрепетала, и безумие, державшее Лахлана в своих когтях, ослабило хватку.
Лахлан резко отпрянул и при виде озадаченного выражения на лице Эванджелины сказал:
— Мне следует запомнить, что поцелуем можно успешно заставить твой рот замолчать.
