— О каких-то определенных странностях?
Рори, нахмурив брови, вертел свою кружку.
— Ты что-то слышал? — спросил Лахлан.
— Возможно, это ерунда, но Аласдэр недавно рассказывал мальчикам небылицу.
— Ты имеешь в виду ту, о водяной лошади? — уточнил Эйдан.
— Да. Он и с тобой тоже говорил об этом?
— Он успел только немного рассказать мне, прежде чем Алекс и Джейми утащили его отсюда после своего купания, чтобы услышать продолжение.
— Когда захочешь поделиться со мной этой историей, я в любое время с удовольствием выслушаю ее, — сухо сказал Лахлан, и Рори покачал головой.
— В озере было замечено чудовище. Несколько жителей деревни видели животное и теперь не хотят там рыбачить. Говорят, оно похоже на дракона или, как сказал Аласдэр, на водяную лошадь. Аласдэр и его люди несколько дней ходили туда на лодке, но ничего не увидели.
— Это вблизи Армадейла?
— Да, в Лох-Нессе, ниже Армадейла.
Услышав, где видели чудовище, Эванджелина почувствовала слабость оттого, что ее сердце тяжело и быстро застучало у нее в груди, и сжала пальцами виски, чтобы избавиться от громкого гудения в голове.
— Что с тобой, Эванджелина? — словно откуда-то издалека долетел до нее голос Сирены.
— Эви, расскажи мне, в чем дело?
Нагнувшись, Лахлан поднял Эванджелину к себе на колени и крепко обнял.
— Над Лох-Нессом находится еще одна дверь в преисподнюю, — немного успокоившись в его объятиях, ответила Эванджелина, глядя вверх на Лахлана.
— Ты уверена?
Он с тревогой встретился с ней взглядом.
— Да, — кивнула она, проглотив подступивший к горлу комок. — Это та самая дверь, которую двадцать шесть лет назад открыла моя мать, чтобы выпустить темные силы.
Ветер завывал и громко стучал в окно их спальни, до предела натягивая уже и так натянутые нервы Эванджелины, и она вцепилась пальцами в матрац, стараясь не думать о том, с чем ей предстоит встретиться на следующий день.
Присев на корточки у ног Эванджелины, чтобы стянуть с нее сапоги из оленьей кожи, Лахлан внимательно наблюдал за ней.
— Ты не поедешь в Армадейл.
— Нет, поеду. Я не позволю тебе одному встретиться с Ламоном и Урсулой.
От мысли, что она окажется близко к тому месту, где ее мать совершила предательство, у Эванджелины забурлило в желудке. Она поклялась никогда не приближаться к Лох-Нессу, боясь, что зло, которое, как клялся ее отец, живет в ней и которое она сама почувствовала в себе в тот день, когда прошла через преграду, утвердится там. Но страх за Лахлана оказался сильнее ее страха за себя.
— Мы даже не знаем, там ли они. А кроме того, я буду не один. Меня будут сопровождать Рори, Эйдан, Фергус и Аласдэр.
— Тебе нужна я. У меня есть…
— Да, нужна, и мне нужно, чтобы с тобой ничего не случилось.
Встав на ноги, Лахлан привлек Эванджелину к себе. Он рисовал круги на ее чувствительном теле, и его дразнящие прикосновения рассеяли страхи Эванджелины, прогнали боязнь того, что может ожидать ее и Лахлана на следующий день. В этот момент для нее имели значение только желание и страсть, которые Лахлан возбудил в ней.
— Подними руки, Эви, — приказал он с мягким чувственным провинциальным акцентом, и от его команды сладостная дрожь пробежала по ее телу.
Он бросил ее рубашку на кровать, и от прохладного воздуха у Эванджелины поднялись соски. Откинувшись назад, Лахлан посмотрел на ее грудь, и в его золотых глазах зажегся огонь.
— У меня есть еще один указ, которому ты должна повиноваться. — Он ухмыльнулся, заметив брошенный на него недовольный взгляд. — Отныне я запрещаю тебе применять магию, чтобы раздеться. Я обнаружил, что мне доставляет удовольствие самому выполнять эту задачу.
Он гладил ее грудь, и Эванджелина решила, что это единственное распоряжение Лахлана, которому она рада повиноваться. Ее соски набухли в ответ на его искусные ласки, и она не смогла сдержать стон удовольствия. Притянув Эванджелину к себе, Лахлан погладил ее по спине своими большими руками, потом опустил их на ягодицы и уперся ей в живот своим мужским естеством. Наслаждаясь крепкими объятиями Лахлана, Эванджелина провела ладонями по его широким плечам и вниз по выпуклым мускулам рук и прильнула плотнее к нему, мечтая ощутить его голое тело.
— Пожалуй, я должна помочь тебе раздеться, мой господин.
С улыбкой глядя в его смеющиеся глаза, она просунула пальцы под ремень его штанов и с удовольствием почувствовала, как его мускулы напряглись в ответ на ее прикосновение.
— Знаешь, Эви, у тебя задатки превосходной жены, — пошутил Лахлан, но под легкостью его тона Эванджелина почувствовала что-то более глубокое, что-то, чего она не могла назвать, но что навело ее на мысль, что его чувства к ней не ограничиваются только желанием и дружбой.
От этой мысли у нее стало легче на сердце, и она с трудом удержала слова, которые теснились у нее в горле.
— Но тебе придется помочь мне.
Лахлан был слишком высоким, чтобы она могла снять с него рубашку, а пока он выполнял ее просьбу, Эванджелина водила пальцами по золотым волосам, покрывавшим его грудь.
Ее затвердевшие соски, скользнув по его разгоряченному телу, вызвали у Лахлана глухое возбужденное ворчание. Он бросил свою рубашку на сундук у спинки кровати и привлек Эванджелину обратно в объятия, а она, встав на цыпочки, обвила руками его шею. Положив руку ей на затылок, Лахлан медленно, чувственно водил губами по ее губам, а потом, наклонив голову, приник к ним страстным поцелуем, дразня ее своим языком. Длинное твердое копье Лахлана упиралось в нее, и Эванджелина пошевелила бедрами, откровенно приглашая его.
— Ты нужна мне нагая, прямо сейчас, — прервав поцелуй, простонал Лахлан. — Используй свою магию.
— Разве ты только что не сказал, что я не имею права пользоваться своей магией, чтобы раздеться? — Она спрятала улыбку и отстранилась, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не звучала насмешка. — Я знаю, как для тебя важно, чтобы я тебе повиновалась.
— Теперь ты решила быть послушной женой? Не мучай меня, дорогая. Мне нужно быть в тебе, безумно нужно.
Покачав головой, Эванджелина прикусила губу, но, услышав его рассерженное ворчание и радуясь, что ей хотя бы раз удалось поменяться ролями со своим любящим дразнить ее мужем, не смогла сдержать довольный смех. Лахлан пристально посмотрел на нее и, сжав ее талию своими большими руками, легко поднял Эванджелину. От движения ее грудь закачалась. Он поднял к ней горящий взгляд. Наблюдая за ней, он касался языком ее сосков, и она, застонав, обхватила его ногами.
— Ты такая вкусная, — пробормотал Лахлан, лизнув одну ее грудь, а потом другую.
О небеса, он сводил ее с ума. Крепко держась за него, Эванджелина выгнула спину и прижала сосок к его губам в надежде, что Лахлан втянет его глубоко в рот. А если в ближайшие мгновения он этого не сделает, ей придется сдаться и молить его об этом.
