утрировал отдельные черты лица. Фигурки стояли на даль(
нем конце стола, сдвинутые в группу, что мешало рассмот(
реть их более детально - в целом же они чем(то напоминали
актеров, сгрудившихся за кулисами перед началом спектак(
ля и ждущих сигнала режиссера.
«Интересно, какие человеческие страсти разыграются пе(
ред завороженной публикой? А, возможно, ее ждут комедия
или фарс?- Наум настолько увлекся своими мыслями, что
вздрогнул, когда над его головой раздался голос комиссара:
– Мистер Вольский, рассмотрите повнимательней эти пер(
сонажи, и, быть может, они кого(нибудь вам напомнят.
Вблизи и наощупь работа показалась еще более грубой;
дерево обработано только ножом, без последующей доводки,
но восприятию это не мешало, а, как ни странно, наоборот -
концентрировало внимание на одной или двух деталях, на(
меренно выделенных или более тщательно обработанных. В
первую минуту глаза и мысли разбегались, мешая сосредото(
читься на конкретном, но, постепенно, удалось сконцентри(
ровать внимание: «Вот, например, эта фигурка - явно моло(
дое лицо, богатая шевелюра, удивленно приподнятые брови
и наморщенный лоб. Знакомая мимика! Господи, да это же
выражение лица Роберта, стоящего вчера в дверях и наблю(
давшего за поисками подслушивающих устройств! А эта? И
вот эта?! Несомненно - Давид и Бен; так похожи, но одно
лицо живое, а другое безжизненное, с закрытыми глазами.
Итак, артисты - это мы, а место действия «спектакля» - вил(
ла «Одесса». А вот этот персонаж наверняка навеян автору
субъектом из Москвы. Не могу констатировать, что вижу себя
именно таким в зеркале, но характерные черты подмечены:
узкое, удлиненное лицо, лоб с выраженными залысинами,
еврейский нос; спасибо, хоть эта деталь не утрирована…»
– Что скажите, мистер Вольский?
– Это ваша работа?
Шоу утвердительно кивнул головой.
– Не берусь оценить их художественные достоинства -
не специалист, но суть схвачена точно. Это ваше хобби?
– Не совсем. Скорее, это часть моей работы: так иногда
удается понять ход мыслей и мотивации поступков моих «по(
допечных», а иногда, скажу вам по секрету, - комиссар на(
гнулся к Науму и заговорил вполголоса, но так, чтобы сидя(
щий за соседним столом человек мог все прекрасно слышать,
– мне так надоедают мои коллеги, что хочется побыть одно(
му в их обществе. Вот и притворяюсь, что занят умственным
трудом.
191
Шоу откинулся на спинку кресла, и по изменившемуся
выражению его лица Наум понял, что прелюдия закончилась
и начинается официальная часть разговора.
– Пригласил я вас, мистер Вольский, по двум причинам:
отдать дорогой подарок вашего дяди и задать несколько воп(
росов. Обратите внимание на схему - это участок виллы, где
произошли печальные события, а вот это - комната, где вы про(
вели вечер с мистером Форби, и окно, из которого хорошо про(
сматривается задний двор и хозяйственный домик. По словам
вашего визави, во время беседы вы предпочитали ходить по
комнате и часто подходили к окну. Что вас там интересовало?
– Интересовало? Конкретно ничего. Такова уж моя при(
вычка - двигаться во время разговора.
– Возможно, но вы останавливались именно у окна, а не у
камина, хотя была довольно холодная и противная погода,
или у другого места.
– Абсолютно инстинктивно. Хотя, возможно, меня инте(
ресовали капли дождя, падающие на стекла, порывы ветра,
дробящие их на ручейки и заставляющие двигаться вопреки
закону Ньютона. Вы находите криминал в моем поведении?
– Повремените задавать вопросы, мистер Вольский. Что
вы еще видели, стоя у окна? Показалось ли что(то необыч(
ным?
– Но что можно было увидеть в этой непроглядной темно(
те, тем более, что в комнате горел свет?
– На территории все время было темно?
Наум задумался на несколько секунд.
– Пожалуй, нет. После того, как зажглись фонари, можно
было кое(что различить.
– И что вы увидели?
– Джон шел по направлению к дому.
– Вы уверены, что это был Джон?
– Не могу утверждать. Но плащ был его, с капюшоном, и
походка…
– В каком часу это было, не заметили?
– Нет, к сожалению, внимания не обратил. Могу лишь доба(
вить, что в другие дни он включал освещение немного рань(
ше, еще в сумерках. Но вполне естественно, что в этот вечер
его задержал затянувшийся семейный ужин.
«Значит, он предполагает, что кто(то мог проникнуть на
территорию? Джон знал и поэтому не зажег фонари? Этот
некто имел возможность спрятаться в машине Моррисона и
действовать уже за воротами?»
– О чем задумались, мистер Вольский?
