Роман Михайлович быстро, всего за секунду пробежал текст.
— Вопрос понятен.
— Еще одно. Это, извините, не касается производства. Здесь на вас бумаги некоторые пришли. Из милиции. Вы что, по балконам лазите, прыгаете с четвертого этажа? Электропроводку пережигаете? Насколько знаю, к спиртному у вас пристрастия не было.
— Мне запретили выходить через дверь.
— Кто запретил? — директор в изумлении поднял брови.
— Жена Наташа.
— Честное слово, не ожидал от вас такого. Чтоб отныне подобного не повторялось. Предупреждаю. А ваше поведение мы еще разберем.
— Ваш приказ исключает предыдущий. Наташин. Предыдущий исключает ваш. Приказ исключает приказ… Приказ исключает приказ… Приказ исключает приказ…
— Прекратите! Заладили одно и то же. Итак, на первый раз объявляю выговор. Поверьте, это по- дружески. Не увольняю, потому что не один год вас знаю.
— Не понял. Выговор — не понял,— Роман Михайлович зашатался.
— Выговор за неумение работать с людьми. За сдерживание производства. В конце концов, за сдерживание выполнения производственной программы.
— Не понял. Выговор — не понял. Фактов нарушений нет. Приказ исключает приказ. Выговор — не понял. Фактов нарушений нет,— начальника цеха бросало из стороны в сторону.
Директор с ужасом увидел, что из-под туфлей Романа Михайловича сначала чуть-чуть, а потом клубами повалил дым. В воздухе разнесся запах жженой резины и изоляции. Волосы директора встали дыбом. Как был в изумлении застыл в кресле. Кровь начала отливать от лица.
Вдруг дверь широко распахнулась, и в кабинет вбежал, вытирая на ходу пот… Роман Михайлович.
*
«Здравствуй, дорогая Леночка!
Наконец все стало на свои места. Рома возвратился насовсем. Нет, не тот, о котором писала раньше. Тот был ненастоящим. Возвратился мой единственный любимый Роман Михайлович. Я ему, конечно, простила, но это между нами, пусть еще помучается, поувивается за мной.
Мой Рома — настоящий — создал биоробота. Ну почти человека, только с некоторыми железячками внутри, я в этом слабо разбираюсь. Он, бедненький, добивался, чтобы новинку испытали, но везде получал отказ. Тогда на свой страх и риск вместе с этим взбаламушным скульптором из соседнего подъезда, они слепили (я в подобные тонкости не вникаю) второго Рому. Запрограммировали. Что он вытворял, ты уже знаешь. А мой Рома — настоящий — в это время поселился у старого друга и тихонько следил за экспериментом, не показываясь никому на глаза.
Теперь дела Романа Михайловича пошли вверх. На заводе и в институте взяли его разработки. Даже, говорят, биороботы эти станут незаменимыми на производстве. Как наладчики техпроцесса, короче, во всем, что не касается человеческого фактора. Роме на всякий случай вкатили строгий выговор. И поделом. Чтоб не морочил больше жене голову. Ведь что касается семьи, эта человеко-машина потерпела полное фиаско. Благодаря мне, сама понимаешь. Я-то его сразу раскусила.
Жизнь наша возвратилась в привычное русло. Димку в большинстве случаев отвожу в садик сама. Проверяю уроки у Ольги. Муж, как всегда, слишком занят. Все-таки начало года. Надо выполнять производственную программу. Обещает чуть погодя больше выкраивать для меня времени.
Правда, немножко берет меня страх, когда Рома выходит на балкон. Но я теперь каждую ночь на всякий случай тщательно его ощупываю. И регулярно смотрю за счетчиком. Одного жаль: у этого ненастоящего Ромы были такие сильные объятия — дух забивало, представляешь?!
Остальное у нас все хорошо. Никто не болеет. Ольга вновь радует в третьей четверти пятерками. Димка пристально выспрашивает, существует ли Баба-Яга? И что свидетельствуют об этом факты.
Приезжайте в гости, будем рады. Тогда и поговорим подробнее.
До свиданья. Наташа. 24 января 20… года».
КОРРЕКТИВ
Рассказ
I
Борис беспомощно откинулся в командирском кресле.
— Кажется, мы основательно влипли. А все та проклятая коррекция. На миллисекунду.
— Да-а-а,— протянул Алексей.— Влипли не то слово. Затерялись, вот. Из «влипли» можно выпутаться, здесь посложнее петрушка. Но искать выход надо. Иначе…
Он не договорил. Что означает «иначе», было ясно обоим. Их небольшой разведывательный звездолет класса «Галактика», рассчитанный на кратковременный полет с двумя космолетчиками, затерялся во Вселенной. Они предполагали вынырнуть из подпространства невдалеке от недавно открытой двойной звезды. В последний момент внесли незначительную поправку, чтобы подойти к ней несколько ближе. И вот… Или бортовой компьютер дал сбой, или ввели в него неточные данные, но «Смельчак» материализовался совсем не там.
Решив исправить ошибку, Борис тотчас дал корабельному «мозгу» задание вернуться назад, в Солнечную, вновь внеся коррекцию на миллисекунду. «Смельчак» «прыгнул» и вынырнул теперь в совершенно незнакомой точке. Вокруг мерцали мириады чужих созвездий. Родного Солнца не было и в помине на десятки парсеков. Да если бы и обнаружили где-то на задворках, энергии на новый полноценный прыжок не хватало. Разведывательные звездолеты предназначались только для доставки экипажа в намеченный сектор, кратковременного обследования и возвращения. Если что-либо представляет ценность, туда позже отправится специально подготовленная экспедиция.
Правда, отчаиваться они не собирались. Настроив систему поиска маяков, разбросанных по «обжитой» части Галактики, начали докапываться, почему случилась ошибка. Как только их «кузнечик в два прыжка» (так разведчики ласково называли звездолеты, подобные «Смельчаку»), обнаружит маяк, на Земле сразу станет известно об их местонахождении. Еще сегодня вечером, самое позднее завтра утром оба будут пить чай в кафе космопорта.
Однако прошли и час, и два, и три, а эфир молчал. Ни единого знакомого сигнала.
— Слушай,— тускло сказал Алексей,— кажется, я обнаружил причину,— его тон не обещал ничего хорошего.
Борис вопросительно посмотрел на штурмана.
— Внося поправку, мы не учли, что счетчик подпростран- ственного времени уже включен. Говорил же, говорил, что не надо спешки!
У Бориса по спине забегали мурашки:
— И…
— …для обратного прыжка корректив внесли, а о счетчике забыли.
Вот оно что!.. Не внесли поправку на время. Компьютер свое сделал, и их отнесло неведомо насколько и неизвестно куда. Такова цена миллисекунды. Поэтому и не обнаружили двойной звезды. Ошибся не компьютер — они. Понятно, почему молчат маяки. Их здесь просто нет.
— Значит, обречены,— судорожно сглотнул Борис,— утеряны изначальные данные входа в подпространство. Нечего сказать, порадовали друг друга.
— Что же делать?
— Спать. Сколько хочешь. Времени у нас уйма. Во всяком случае несколько лет до нашей кончины гарантирую,— зло пошутил пилот.— При условии, что удастся найти приличную планету с парочкой смазливых аборигенок, и больше протя…
Не успел он развить мысль, как заработало приемное устройство. Оба выскочили, будто подброшенные пружиной: маяк! Однако чем пристальнее вслушивались, тем больше вытягивались их лица.
