ваниш ин зе хейз, только в данном случае речь идет не о независимости. Жить для себя? Зачем? Жить для общества? Так от меня обществу вреда больше чем пользы. Бесполезный огрызанный ломоть. От встречи со мной людям только вред, в большинстве случаев с летальным исходом. С летальным исходом... Стоп, а это мысль. Пользу ведь обществу может и летальный исход принести, если он приключится с нехорошими членами этого самого общества. Значит мне надо встречаться с теми кому не место в этом мире. Со всякими отморозками. Да. Мне надо вернуться. На ГАИШ. Не думаю, что матерые бандюки, выжившие в первые дни катастрофы так просто поддались тем подаркам что я оставила в лагере, уходя, живы ведь сукины дети. Мне надо вернуться и отомстить, окончательно отомстить, так, чтобы там ни одной живой твари не осталось. Для этого и умереть не жалко и жить стоит. Сердце начинает возбужденно колотиться, а голова уже обдумывает, что и как там можно устроить. Так, так... У меня есть нехилый арсенал, есть снайперка, правда, вот незадача, вначале надо научиться ей пользоваться, есть кое какие ВэВэ, не у меня но есть. Не буду продавать вторую лошадь, она мне пригодится боезапас таскать по горам. Надо только поосновательнее подготовиться. С утра попрошу у Аскара ликбез по бонбам и снайпингу. Ой. И прощения за свою выходку. Уши и щеки начинают гореть от стыда. Ведь чуть не убила. Вот ведь ж стерлядь. Психованная. На коленях попрошу прощения. Рассвет с командиром охотников застают меня мечущейся по комнате, бестолоково перетаскивающей свой БК из угла в угол. Оборачиваюсь на звук открывшейся двери. - Болат, прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду делать, я сорвалась - торопливо лепечу я. - Мне пить не следовало. Этого больше не повторится. С ужасом думаю: 'вот сейчас пошлет он меня подальше и пешком, и план мой накроется медным тазом', потому как я сейчас пока еще никто, ноль без палки, ничего толком делать и не умею и без помощи инструктора не научусь. - Доброе утро - командир смотрит на меня спокойно, но как-то прохладно. В воздухе повисает пауза. Стою, сжимая в руках саежку. Не выдержав взгляда в упор, отвожу глаза. - Я признаю свою вину - тихо, под нос говорю я. - Тебя никто не обвиняет. - проводит рукой по волосам, приглаживая не нуждающийся в этом ежик волос. - Да ты поставь сайгу, прямо сейчас она тебе не нужна, и присядь, надо бы поговорить. Пристраиваю карабин в угол, скинув со стула горную одежку, переставляю его поближе к охотнику, тот, усмехнувшись, забирает стул и, кивнув мне на кровать, усаживается на него, развернув спинкой вперед. Приземляюсь на кровать и выжидающе смотрю командиру в глаза. Тот, откашлявшись, продолжает: - Лиза, тебе надо было просветить, хотя бы меня по поводу некоторых, ээээ, моментов своей биографии. По крайней мере, парни бы не лезли... на минное поле. - Я уже сказала, что больше не буду - бормочу я, ощущая себя первоклашкой, которого отчитывают за разбитое окно. - Лиза, повторюсь, тебя никто не обвиняет, но с этим надо что-то делать. Тебе нужна помощь психотерапевта, которого, к сожалению, у нас в штате нет. Я не уверен, что у тебя не будет нового срыва. Я молчу, похоже, что бы я не сказала, чтобы не пообещала, Болат уже принял решение. Командир тем временем продолжает. - Пойми, я несу ответственность за людей, находящихся у меня в подчинении. В свете новых обстоятельств не думаю, что ты подходишь моей команде. Сглотнув комок, говорю: - Мне за какое время надо вещи собрать? - Лиза, не горячись, никто тебя не гонит. Здесь ты можешь оставаться сколько душе угодно. Мы же, как только решится вопрос с безопасностью, поедем дальше. Повторюсь еще, тебя никто не винит и не обижается, просто коллектив у нас небольшой, работа опасная и дополнительных трудностей мы не ищем. Разве что у Аскара тебе бы точно надо попросить прощения, а то парень вчера со стресса напился. Прости, но я не могу положиться на человека, готового стрелять в друзей. Болат встает, разворачивается и, не дожидаясь моих оправданий и просьб, уходит, скрипнув на прощание дверью. Вот так. А чего я хотела? Никто не будет заниматься благотворительностью себе в ущерб. Чтож, еще одно подтверждение, что я никому нафик не нужна. Ну и в дупу, буду, значит, на себя рассчитывать. Просидев в унылой задумчивости с пол часа и так и этак поворачивая ситуацию, всеж даю себе пинка. На веранде, увидев подметающего пол обрубком Йоду, прихожу в норму. Нужна, нужна, еще как. Есть еще, пусть не люди, зато им насрать кто я и какие финты выкидываю. Надо бы его покормить. Вернувшись с приношением, в виде пакета кошачьего корма добытого при обследовании местных магазинов, зарываюсь в мохнатую пахучую шкуру алабая, млея от мокрой, горячей ласки собачьего языка. - Фу, Йодище, перестань! Хватит лизаться. Вытираю рукавом обслюнявленные ухо и шею. Ну все, я готова, можно и Аскару пойти повиниться. На территории бывшего пансионата страдальца с первого взгляда не замечаю, скорее всего еще отлеживается. Обходим коттедж вокруг, собакевич, оторвавшись от сублимата, увязался за мной, заходим в соседний, в нем проживает основной контингент охотников. На входе сталкиваюсь с Виталием, тот делает большие глаза, но здоровается, видно ситуация его веселит. Потыкавшись в несколько комнат, наконец то находим искомое. Аскар спит носом в подушку, распространяя по комнатке аромат утреннего перегара. Садимся с Йодой, я на стул, а собак на пол. Ждем. Прождав с полтора часа и уже собравшись уходить, натыкаюсь на расфокусированный взгляд, полный страдания. Охотник держится за голову. - Ммммм... И зачем только люди пьют, мазохисты. Тем, не менее, быстро сбегав до кухни приношу Аскару полную кружку воды, которую тот с жадностью выпивает. -Уффф.. - взгляд фокусируется, потом останавливается на моей скромной персоне. - Аааа, это ты, бешенная - стонет он - пристрели меня, мне хреноово. - Вообще-то я прощение пришла попросить. - Да пошла ты, со своим прощением. Блин, как же башка трещит. - пьяница валится обратно, моськой в подушку. Похоже я совсем не вовремя, мне даже и не обидно. Жалко, правда, этот источник знаний походу накрылся. Ретируемся из этой газовой камеры. Ноги сами выносят меня к пляжу, прямо к наполовину возведенной сторожевой вышке. На данном этапе сооружение высотой достигает метров четырех, рядом лежат заготовки в виде трапецевидных четырехугольников. На торце вышки строители прибивают доски настила. Нда, можно бесконечно смотреть, как горит огонь, течет вода и работают другие. Отойдя подальше в сторону, скидываю верхнюю одежку, страсть как хочется окунуться в бодрящую чуть солоноватую воду. Когда вхожу в воду по колено меня останавливают дикие крики, строители, побросав инструмент и работу, размахивая руками бегут ко мне. Оказывается, купаться не положено. Несолоно хлебавши возвращаюсь к себе. В углу, склонившись друг к дружке, будто шепчущиеся подружки, стоят сайга с СВДшкой. Эх, где наша не пропадала. Вскрываю герметичную металлическую коробочку, гребу себе в разгрузку оттуда патроны для винтовки, удлиненные, остроносые, калибром поболее чем к моему калашу, вроде про такие Бота говорила, что как раз для морфов. Саму винтовку, уложив на стол, аккуратно, запоминая что и откель, разбираю, надо удалить смазку, чтобы, не приведи Аллах, ствол не вздуло. (может более подробно?) Немного помаявшись, собираю все взад. Теперь бы к ней прицел прицепить. Внимательно изучив крепление на прицеле, а затем, осмотрев винтовку, с помощью дедукции закрепляю прицел в пазах. Все, теперь я готова, как пионэр. Как оказалось, я малость погорячилась, что выяснилось на стрельбище. Улегшись у рубежа и промазав все разы, понимаю что либо у меня отчаянное косоглазие, либо что-то не то с прицелом, либо просто надо его как-то настраивать, вон и вертелочки есть специальные. Пока я мучительно соображаю, в чем причина, на пляже появляются местные в количестве дюжины, во главе которых Алишер. У киргизов фееричное разнообразие огнестрельного оружия. У двоих старинные дуры с круглыми магазинами еще у одного калаш, остальные вооружены винтовками, какие в кино про немцев кажут. Немой берет у одного из них винтовку и принимается объяснять, с чем ее едят. Располагаются они неподалеку от меня, так что я имею редкое удовольствие слушать алишеровский голос: - Винтовка Мосина или трехлинейка, оружие добротное и неприхотливое. Чтобы ее зарядить, надо открыть затвор, вставить обойму, снаряженную пятью патронами, нажимая на верхний патрон вблизи обоймы, выдавить одним движением все пять патронов в магазинную коробку вниз, до упора, вот так. - Алишер ловко загоняет патроны внутрь, щелкает затвором. - Затем закрыть затвор. Винтовка готова к выстрелу. Вскинув раритет к плечу, стреляет в сторону озера. - После выстрела затвор открыть назад до упора, снова закрыть, снова выстрелить. Можно и 'по одному', вкладывать патроны прямо в патронник. Стрелять из трехлинейной винтовки следует, плотно прижав приклад к плечу, иначе вместо глухого толчка при выстреле стрелок получит в плечо очень сильный удар. Любопытство пересиливает, и я подхожу максимально близко, встав практически за спинами киргизов, благо, те кучкуются не плотно, и мне видно, что там происходит. - Чтобы поставить винтовку на предохранитель при закрытом затворе и патроне в патроннике, - продолжает тем временем охотник - надо: оттянуть курок назад до упора, повернуть его против часовой стрелки и только потом отпустить. Винтовка снимается с предохранителя в обратном порядке. При длительном хранении затвор открывается, курок оттягивается назад, поворачивается против часовой стрелки и отпускается. В таком положении боевая пружина отпущена и не 'вянет' Гхм, а курком Алишер называет совсем не то, о чем подумала я. А как же называется то, что я считала курком? После небольшой лекции поселяне переходят к практическим занятиям, а я изображаю из себя архитектурную
Вы читаете Бедная Лиза
