предмет в течение хотя бы одного дневного или ночного часа, ибо мой день заполнен следующим образом. Я живу в Фостате, а султан находится в Каире (в то время султаном был сын Салах Ад-Дина, Аль-Афдал; нет никаких свидетельств о том, что Маймонид хотя бы раз встречался с Салах Ад-Дином. — Прим.автора); расстояние между двумя этими городами составляет два расстояния, которые могут быть пройдены в субботу (полторы мили. —Прим. автора). Мои обязанности при дворе султана очень тяжелы. Я обязан посещать его каждый день рано утром, и когда он, или любой из его детей, или любая из обитательниц его гарема чувствуют недомогание, я не смею покинуть Каир, но обязан оставаться большую часть дня во дворце. Также часто случается, что заболевает один или двое придворных, и я обязан посещать их до полного исцеления. Таким образом, как правило, я отправляюсь в Каир ранним утром, и даже если не случилось ничего необычного, не возвращаюсь в Фостат до полудня. К этому времени я уже чуть не умираю от голода... Моя приемная заполнена людьми, евреями и неевреями, знатными и простолюдинами, судьями и судебными чиновниками, друзьями и недругами — разношерстной толпой, ожидающей моего возвращения.
Я схожу с осла, мою руки, иду к своим пациентам и умоляю их потерпеть, пока я вкушу немного еды для подкрепления сил, свою единственную трапезу за весь день. Затем я иду к пациентам и выписываю рецепты для излечения их разнообразных недомоганий. Пациенты заходят и выходят до наступления темноты, а иногда, в чем я клятвенно тебя заверяю, и до двух часов ночи. Я беседую с ними и выписываю им рецепты, и, когда наступает ночь, мои силы настолько истощены, что я едва могу говорить.
Поэтому никто из евреев не может посоветоваться со мной, кроме как в субботу. В этот день все члены общины или, по крайней мере, большинство их приходят ко мне после утренней службы, и я наставляю их и отвечаю на вопросы, связанные со всем, что произошло за последнюю неделю. Мы изучаем Тору до полудня, а потом они уходят. Некоторые из них возвращаются и изучают Тору вместе со мной после дневной молитвы вплоть до вечерней. Так я провожу этот день. Я рассказал тебе далеко не все, что ты увидел бы, если бы приехал ко мне сюда. Теперь, когда ты, к нашей радости, завершил начатый тобой перевод, я прошу тебя о приезде, но вовсе не с надеждой извлечь какую-либо выгоду из твоего визита в отношении твоих занятий; ибо мое время, как я показал тебе, чрезмерно занято»[71].
И словно всего этого было недостаточно, в последние десять лет жизни Маймонид написал около десяти небольших трактатов по медицине. Считается, что первой была книга «О половом сношении», написанная Маймонидом по просьбе племянника Салах Ад-Дина, Аль-Музаффара Умара ибн Нур-Ад-Дина, который был султаном сирийского города Хама. Султан был очень худым человеком, почти истощенным. Тем не менее он отказался последовать совету Маймонида и жестко ограничить свою сексуальную жизнь. Он по-прежнему предавался безудержным утехам с молодыми обитательницами своего гарема и другими женщинами. Когда султан оказался в ситуации, описанной Маймонидом как «резкое увеличение числа наложниц», он попросил Маймонида написать для него руководство, которое помогло бы ему наилучшим образом использовать выпавшую на его долю удачу, не подвергая риску свое здоровье.
При написании этой книги Маймонид следовал давно установившейся практике в арабской литературе. В ней давно существовал подобный жанр, в рамках которого писались как сугубо клинические труды, так и учебники супружеской жизни и даже вопиюще непристойные тексты. Впрочем, назначение у литературы такого рода было одно — помочь читателям решить разнообразные проблемы, связанные с их интимной жизнью. Книга, написанная Маймонидом, описывает правильное использование целебных трав, перечисляет средства, возбуждающие половое влечение, и средства, его успокаивающие, а также дает руководство по таким практическим действиям, как массаж копчика, анального сфинктера и того, что расположено выше. Рекомендуется также пить вино, сделанное из горчака, потому что оно «в большой мере увеличивает наслаждение от полового сношения».
Маймонид написал целую серию медицинских монографий — дополнительная нагрузка, которая еще больше истощила его силы. Как всегда, на горизонте маячили новые проекты: поскольку Маймонида критиковали за отсутствие ссылок в Мишне Тора, он намеревался добавить их и исправить то, что представлялось ему ошибочным; его труды переводились на иврит, и следовало наблюдать за этой работой; он давно хотел написать книгу о Иерусалимском Талмуде; кроме того, он думал написать и другие трактаты. Однако он очень быстро старел — тело, измученное заботами, дряхлело с каждым днем. В 1193 году умер Салах Ад-Дин, а пятью годами позже власть перешла в руки его распутного сына, Аль-Афдала, который назначил Маймонида главным придворным врачом. Но два года спустя, когда Аль-Афдал потерял трон, главный придворный врач был уже слишком болен и немощен, чтобы каждый день добираться до Каира.
И тем не менее он по-прежнему писал письма и респонсы. И хотя он нуждался в помощи своего племянника, который служил ему писцом, он продолжал работать до последнего дня своей жизни. Маймонид умер 13 декабря 1204 года (20 тевета 4965 года по еврейскому календарю), диктуя последнюю главу собрания своих афоризмов. Ему было шестьдесят шесть лет. Еврейская община объявила трехдневный траур, который следовало проводить в молитве и размышлениях. Многие мусульмане разделили горе евреев.
Даже после его смерти вокруг образа великого раввина продолжали создаваться легенды. Одна из них — легенда о похоронах Маймонида. Согласно одной из ее версий, гроб с телом Рамбама был водружен на спину осла, которому позволили идти куда пожелает, и осел остановился только в Тверии. По другой версии, более распространенной, на похоронную процессию, направлявшуюся в Тверию, где Маймонид завещал себя похоронить, напала шайка разбойников-бедуинов. Разбойники попытались сбросить гроб в море. Однако гроб по необъяснимой причине оказался неподъемен, и разбойники прониклись убеждением, что в нем лежат останки святого человека, которому следует воздать почтение. Присоединившись к процессии, они проводили Моше, величайшего еврейского мудреца со времен Моше, до места упокоения.
Глава VII. Маймонид-врач
«И хотя с детства моего Тора была обручена со мною и всегда владела моим сердцем, как жена юности моей, чуждые мне женщины, которых я взял в дом свой, чтобы быть ей служанками, стали ее соперницами и отняли у меня немало времени».
Письмо МаймонидаЙонатану Лунельскому во Францию, 1195 г.
По словам Ибн Аби Усайбиа, мусульманского врача, жившего в Сирии в XIII в., Маймонид «как в практике, так и в теории медицины занимал исключительное место». В данном, весьма коротком, утверждении мы видим историческую оценку, которую стоило бы проанализировать, чтобы попытаться ответить на вопрос: соответствует ли действительности повсеместно принятый тезис о том, что Маймонид, как в свое время, так и в последующие эпохи, занимал выдающееся положение в медицинской науке? В самом деле, насколько исключительное место он занимал как врач и теоретик медицины?
Такой анализ принято начинать с эпохи. Каково было состояние медицинской теории и практики в XII в., и как на него повлияли научные труды Маймонида и его повседневные врачебные занятия? Удалось ли ему добавить что- то к сумме доступных тогда знаний? Совершил ли он какие-либо научные открытия? Насколько существенные изменения претерпела медицинская наука к моменту его смерти, или же его жизнь не внесла никаких изменений в состояние тогдашней медицины? И самое главное: оставил ли он такое наследие, которое врачи новых поколений смогли использовать как великую традицию для своего искусства и своей науки?
Маймонид жил в эпоху, когда медицина, как и многие другие области человеческого знания, пребывала в состоянии, так сказать, дремотного ожидания. И хотя исторические исследования последних лет показали, что нередко использование слова «средневековый» как синонима интеллектуальной стагнации неоправданно, даже самые рьяные апологеты этих столетий не могут не признавать, что такое отношение не лишено некоторой доли справедливости по отношению к определенным областям человеческого знания. И медицина была одной из таких областей.
В Средние века те или иные авторитеты обладали последним словом в дискуссиях, затрагивающих
