и никогда не любила.
Ника отставила фужер и упрямо сдвинула брови:
— Ты ничего не понимаешь. Люблю. Он — единственный, кто мне нужен.
Маша рассердилась:
— Не ври ты хоть самой себе. Не нужен он тебе. Просто ты устала от одиночества и не желаешь понять, что жизнь с Кириллом — то же одиночество, только вдвоем. А кроме того, ты не умеешь проигрывать. Тебе непременно надо доказать и себе, и ему, и окружающим, что ты лучше всех.
— Не всех, — поправила Ника. — Лучше той, другой.
— Ну, что ты лучше всех баб, которых Кирилл цеплял, цепляет и еще может подцепить, — это и доказывать не надо, так ясно. И он, между прочим, в этом смысле не дурак. Гулять гуляет, но втихую, от тебя уходить и не думает. Предложи ты расписаться — завтра же в загс побежит.
— Ты знаешь, а я ведь этого хотела, — медленно проговорила Ника. — Думала позавчера ему об этом сказать… Год все-таки прожили.
— И слава Богу, что не сказала! — отозвалась Маша. — Подумаешь — год!
Ника секунду помолчала, потом вздохнула:
— Не понимаю, что ты хочешь мне доказать?
Маша опять пожала плечами:
— Ничего. Просто не вижу смысла в твоей затее. Пустая трата времени и денег.
— Ну, на работе я уже договорилась об отпуске, а деньги — спасибо тебе — сейчас не проблема, — улыбнулась Ника.
— Ох, знала бы, на что ты их потратишь — ни за что бы тебе не устроила эту работу. — Маша от досады прикусила губу.
— Машка, ну что ты мелешь! Конечно, устроила бы, — уверенно сказала Ника. — Я же тебя знаю!
Маша не позволила увести разговор в сторону и быстро вернулась к обсуждению Никиного плана:
— Ну и зачем ты потащишься куда-то переряженной до неузнаваемости? Отбивать мужика, который тебе уже не нужен? А если он тебя узнает? Сама же говоришь — год вместе прожили, он твое тело успел изучить. И представляешь, как ты будешь глупо выглядеть!
Ника с сомнением посмотрела на свои красивые ноги, провела руками по груди и вдруг оживилась:
— Не узнает. Я все продумала. Изменю фигуру — стану носить накладной бюст! Из поролона!
Маша фыркнула и подавилась «Кокуром»:
— Ну ты скажешь!
— А чего такого? — убедительно сказала Ника. — Грудь здорово меняет фигуру! Наконец прочувствую, что значит быть женщиной в теле!
— А на ноги тоже привяжешь поролоновые валики?
— Зачем? Сейчас модно, чтобы бюст был — во! — Ника выставила перед собой локти, — а ноги стройные. Да от такой внешности все Рижское взморье с ума сойдет!
Маша насмешливо заметила:
— Жаль, не сезон. Стоящая публика разъехалась, остались только такие, как Кирилл.
Ника качнула головой:
— Мне и его хватит. И вообще, все получится! В постель я к нему, разумеется, не полезу, а так… Маш, ты же отличный визажист, ты мне поможешь!
Маша с сомнением поглядела на нее. Ника уловила сомнение и бросилась в атаку:
— Я люблю его, что бы ты там себе ни напридумывала! Просто мы с тобой по-разному это переживаем. Мне и нужна такая любовь, как у нас с Кириллом! Мне нужно, чтобы мне не давали расслабиться, чтобы мне все время приходилось его как бы заново завоевывать!
Маша фыркнула:
— Тоже мне завоевательница! Женский вариант Чингисхана!
— Ага! — Ника готова была признать себя и папой римским, лишь бы Маша согласилась. — Ну так поможешь?
— Дурака валять?
— Пусть дурака, если хочешь. Поможешь?
Маша вздохнула, сдаваясь:
— Если ты забрала что-то себе в голову… Ладно.
Сказала и сама оживилась: а все-таки интересно… Слепят они из Ники другую женщину так, чтобы Кирилл ее не узнал? И не только не узнал, а еще и влюбился заново?
«Кокур» остался недопитым. Ника потащила Машу в комнату, открыла шкаф и вывалила прямо на пол кучу барахла. Несколько минут девушки с азартом копались в этой куче, потом Ника выхватила какую-то зеленую тряпку:
— Вот! Сейчас увидишь!
Тряпка оказалась закрытым купальником. Быстро скинув свитер и стянув джинсы вместе с трусиками, Ника облачилась и продефилировала по комнате:
— Ну как?
— Блеск! — У Маши от изумления глаза округлились и рот сделался как буква «о». — Здорово! Ты похожа на… На… Ну, даже не знаю… На модель из «Плейбоя»! Во всяком случае, на себя ты точно не похожа.
Купальник был с чашечками, рассчитанными на грудь втрое больше Никиной, но такого фасона, который скрывал отсутствие под чашечками живой плоти. Кроме того, Ника изменила походку. Обычно она была резкой и порывистой в движениях, а сейчас выступала плавно, покачивая бедрами и ставя ноги на одну линию, как ходят манекенщицы. Пройдя таким манером раза три из угла в угол, Ника остановилась перед Машей и посмотрела на нее томно и лениво, как великосветская красавица на рауте.
— Ну как? Получается?
— Не то слово! Сдаюсь — если не смотреть на лицо, даже я тебя бы не узнала! Вот уж не думала, что в тебе погибает актриса!
Ника рассмеялась и сразу стала сама собой.
— Актриса погибает в каждой женщине! А это просто хорошая тренировка. Помнишь, ты говорила — зачем мне институт физкультуры? Вот и пригодился. Владею своим телом как хочу.
— Ладно, ладно, расхвасталась! — Маша, обрадованная, что Ника наконец-то развеселилась, шутливо шлепнула подругу по руке. — Все равно без меня у тебя ничего не выйдет! Лицо-то тебе кто делать будет? Ой!
— Что — ой? — вскинула брови Ника.
— Слушай, какие мы с тобой ду-уры, — протянула Маша. — Ничего не выйдет!
— Как это не выйдет? — удивилась Ника. — А что нам может помешать?
— А документы? Ну, день ты его подурачишь, ну, два. А потом он все равно выяснит твое имя.
— Не выяснит!
— Ну ладно, он, может, и не выяснит, — согласилась Маша. — А милиция?
— При чем здесь милиция?
— А при том! На фотографии в паспорте у тебя одно лицо, а поедешь с другим! Скажут, что чужой паспорт!
— Чужой паспорт… — задумчиво сказала Ника. — А что… Это идея!
Маша испуганно посмотрела на нее.
— Совсем с ума сошла?
— Да нет, ты послушай! — Ника возбужденно прошлась из угла в угол. — Через границу я, конечно, поеду со своим лицом. А в самой Риге можно все здорово устроить! Помнишь, Лизка Владимирская потеряла загранпаспорт? Ну, когда у нее внезапно наметилась поездка в Америку и ей пришлось срочно делать новый?
— Ну? — Маша все еще не понимала.
— Новый она сделала, в Америку съездила, вернулась и нашла старый. В англо-русском словаре дома
