Я бы хотела прочитать ему стихи. Чтобы взломать его молчание словами.
Ты с ума сошла!
Я, правда, не знаю, имею ли право давать тебе советы. У меня та же ситуация, что и у тебя. Единственная разница в том, что я не выбрала молчание.
Но если меня удерживает мысль о том, что бросать человека после восьми лет совместной жизни жестоко, то я не понимаю, что удерживает тебя!
21 Визит пятый
Он сидел напротив меня, в его взгляде проскальзывала нерешительность. Разговор не клеился; несколько произнесенных им фраз касались фасона моих туфель и способа варить кофе. Да, именно так, насколько я помню эту часть нашей беседы: он взвешивал страсть, словно незнакомый деликатес, о котором еще неизвестно, пойдет ли он на пользу или во вред.
Он сказал: «У тебя плохой кофе, тебе нужно купить кофеварку». Так дословно звучала его фраза.
Хам!
Обычно я пью чай, но для него куплю кофеварку. Я пойду за ней в «Дарти» сразу же после его ухода — а значит, очень скоро.
Идиотка!
Он сказал: «Мне не нравятся твои туфли».
Хам!
Я тут же сняла их и пообещала выбросить — впрочем, они обошлись мне всего в сто пятьдесят евро — плата за несколько частных уроков, терпеливо преподанных соседскому ребенку с четвертого этажа.
Сущие пустяки.
Идиотка!
Эта идиотка счастлива от подобного вмешательства в ее личную жизнь — да, счастлива, что он интересуется ее обувью, пусть хотя бы только затем, чтобы ее раскритиковать; счастлива, что он оценил ее манеру варить кофе — пусть даже и невысоко.
Да, да.
Хамы и идиотки порой образуют счастливые союзы.
Так же, как пижоны и шлюхи.
Разные виды неврозов находят и дополняют друг друга.
Наши неврозы ворковали рядом, как голубки. Какая трогательная картина! Я уже готова была благодарить его за такие лестные замечания.
Он улыбнулся, удовлетворенный моей покорностью, этим пассивным сопротивлением его детской агрессивности.
Он выиграл еще один раунд — браво, брависсимо! Он такой сильный, а я такая слабая!
Если бы только я не была влюблена... а он?
Пока еще слишком рано изводить себя моралью.
Потому что колесо вращается — и в любви так же, как во всем остальном.
Сейчас я была недалека от мысли, что он прав. Ничто в целом свете не будет слишком хорошо для него — а уж тем более я и мой дом.
Он по-прежнему оставался серьезным.
Должно быть, мои туфли и кофе подействовали ему на нервы. Я была в отчаянии; я убрала злополучные туфли на платформе, действительно чуть высоковатой — хотя ни одна платформа не была бы достаточно высокой, чтобы достичь тех вершин, куда я их положила.
Ему наверняка не понравилось, что вчера за ужином я разговаривала с другим мужчиной, но он ничего об этом не сказал.
Классический мачо!
Может быть, я должна быть благодарна моему вчерашнему соседу?
Шлюхи, как ни спорь, возбуждают сильнее, чем идиотки.
Мне нужно сосредоточиться.
Он опирается подбородком на руку и вздыхает, словно собирается сказать что-то вроде: «Нам лучше больше не встречаться», «Неизвестно, куда это нас заведет», «Все это добром не кончится», «Мы причиним друг другу боль» и т.д.
Да, это очевидно.
Он говорит:
— Надо бы принять решение.
Какое? Он не говорит. Это слишком сложно, слишком долго формулировать; я должна догадаться сама.
Возможно, это будет «Нам лучше расстаться». Только бы не «Нам надо пожить вместе».
Ни та ни другая ситуация меня не устраивают, и его фраза не предвещает ничего хорошего. Спасибо условному наклонению — ничто еще не решено, только предполагается.
Спасение — в частице «бы»? Но не превратится ли в ближайшем будущем условное наклонение в повелительное? А в настоящем — в вопросительно-отрицательную форму?
Например: «Не стоит ли расстаться?» Я в замешательстве, я не знаю, где искать решение — но уж конечно не в учебниках грамматики. И я не знаю никаких юридических тонкостей, связанных с условным наклонением. Ни один из моих мужчин не использовал его в подобной ситуации.
— Хм?
Я не очень хорошо понимаю, что значит это «Хм?» Лишь по вопросительной интонации можно предположить примерно следующее: «Ну, и что ты об этом думаешь?» Очередное хамство, только слегка завуалированное. Он хочет порвать со мной, но с моего согласия — необычный трюк, напоминающий поведение пугливого животного, не очень агрессивного, — он пытается защититься от возможной неудачи и поэтому начинает ругать кофе или туфли, а не женщину, которую любит и которую именно по этой причине боится.
Было бы вполне в его духе по сто раз в день открывать телефонную книжку на букве «И», где записано мое ненастоящее имя, и не звонить мне; должно быть, он счастлив, испытывая таким образом свою способность к сопротивлению, счастлив от каждой своей маленькой победы над чувствами, над жизнью.
Еще один шумный вздох.
Перевод очевиден.
Он берет меня за руку и притягивает к себе.
Универсальный язык.
Полное противоречие его бесстрастным речам.
Самое худшее — это моя слепота, моя замкнутость, столь же непонятные, как и его намерения; мой ум, некогда критичный и даже насмешливый, теперь молчит.
Я едва осмеливаюсь сказать:
— Ты нелогичен.
— А зачем быть логичным?
— Ах вот как?
Действительно, об этом я не подумала.
Он обходится лишь немногими словами, но их достаточно.
