сломать. Возможно ли такое?
Да.
Все расставания похожи — происходят они на вокзальной платформе или где-то еще. Но ему, конечно, надо делать все по-своему.
Он тоже оделся и теперь сидел на белом диване напротив меня.
После любви он избегал моих прикосновений, старался не приближаться.
Я приготовила ему чашку «Нескафе»: так и не нашла времени на покупку кофеварки. Но, кажется, он не обратил на это внимания, так же как на кейк с йогуртом, приготовленный специально для него. К сожалению, я все еще не научилась варить кофе как следует, и кейк с йогуртом — единственный сорт пирожных, который мне удается. Рецепт я взяла из «Детской кулинарной книги» Раймона Оливера, еще когда была маленькой. Однако для него я собиралась добиться больших успехов и приобрела книгу «Торты и пирожные».
Я чувствовала себя скованной, молчание после любви вызывало у меня желание плакать. Сейчас я нуждалась в словах, как никогда — в словах, которые сближали бы плоть, были продолжением объятий, смягчали бы шок от разъединения, разрыва, расставания. В конце концов, хватило бы и жеста; но от него я не дождалась ни того, ни другого.
Что означает его молчание сейчас?
Стыд? Раскаяние? Неприязнь?
Не знаю.
Я сожалею о своей мягкотелости, о раболепстве, приношениях, покорности, благоговении, мольбе.
Я провожу рукой всего в нескольких сантиметрах от его руки, но он к ней не прикасается. У него этого и в мыслях нет; даже если есть, он все равно бездействует. Я не могу истолковать его молчание. Смотрю ему в глаза.
В них скрывается что-то странное. Что именно?
Легкая ирония, претенциозность, самодовольство, язвительность.
Он приподнимает подбородок, усмехается уголком рта и произносит:
— Я сделал это нарочно.
Снова молчание. На сей раз мое.
Мой взгляд, должно быть, выражает естественную реакцию — удивление, непонимание, обескураженность, боль.
— Сделал это нарочно?
— Угу.
Я не знаю, смеяться мне или плакать, не знаю, что стоит за этими словами — извинение, оскорбление, грубость, слишком сильное желание. Я действительно не знаю. И не собираюсь гадать.
— Зачем?
Невероятно — но он улыбнулся.
Пусть он придумывает что хочет, чтобы больше не любить меня, я все равно ничего не смогу поделать. Но я не хочу помогать ему в этом сборе пожертвований в пользу нелюбви, не хочу, чтобы он использовал меня для этой цели — и тем более чтобы он вытирал о меня ноги. Я не чувствую себя униженной — только замаранной.
Итак, он хочет создать впечатление, что совсем меня не любит. Или хочет замаскировать под тонкий расчет обычную потерю самоконтроля? Сделать вид, что берет, ничего не давая взамен? Но он всего лишь человек, и его тело бунтует: сердце колотится, пенис напрягается, и воля пасует перед этим объединенным воздействием.
Разум бессилен. Он ничему не может помешать.
И я останусь там, откуда любая другая женщина давно сбежала бы.
Наши слабости нашли друг друга: его потребность господствовать встретилась с моей покорностью. Никогда еще я не была такой уступчивой.
Я была загипнотизирована; обречена, как последний из моих тортов, которые я не умела печь; и если кто и был в этом виноват, то только я сама.
— Скажи, зачем?
Он вздохнул и слегка пожал плечами, как будто хотел сказать, что жизнь — сложная штука и что он не в силах сдерживать своих наиболее импульсивных реакций; потом он покачал головой, давая понять, что не собирается отвечать на мой вопрос.
23 Непоследовательность
Разрушительное воздействие этого постоянного чередования тепла и холода, этой непоследовательности, этого молчания было ему безразлично. Ему и в голову не приходило, что я беспокоюсь; а если и приходило, это его устраивало.
Он вызывал страсть. Сам об этом не подозревая, он использовал проверенный рецепт: отторжение любви порождает страсть. Он надеялся убить любовь, а вместо этого разжигал ее.
Кто был передо мной? Духовный палач, идиот, католик, пуританин, человек, искалеченный жизнью, неизвестным мне прошлым, слишком любящей или, напротив, недостаточно любящей матерью, невротик, безумец, странный тип, упрямец, трус, бедняк, буржуа, муж, отец, ответственный, рассудительный, не думающий о том, что когда-нибудь ему придется умереть и, следовательно, безрассудный, янсенист, девственник, простак, мерзавец, нарушитель закона, немой, страстный любитель тишины, который использует ее как средство защиты или нападения, или такая же жертва, как я? Я ничего о нем не знала.
Я знала только, что хочу его. Несмотря на непрестанные грубости, я хотела его. Чем больше трудностей он создавал, чем больше увеличивал дистанцию между нами, тем сильнее я его хотела.
Чем больше он молчал, тем сильнее я хотела его услышать.
Он высмеивал жизнь, а мне хотелось, чтобы он снова научился быть великодушным с ней. Я хотела вырвать его из молчания, из пустоты, из отрицания, из небытия, из черноты, из пробела, из пропасти, из неизвестности, из боязни любить, из печали, приходящей после любви. Спасение было рискованным — я могла заблудиться в закоулках молчания, я не умела ориентироваться в предметах без названий, в музыке без нот, в любви без слов. Опыт молчания был мне незнаком. Я знала, что «молчание — золото», тогда как «слово — серебро», моя мать говорила мне об этом, когда я была еще маленькой. Она же говорила, что нужно семь раз повернуть язык во рту, прежде чем заговорить. Получалось, что в большинстве случаев молчание лучше болтовни. Но между нами и не могло быть никакой болтовни — этого я от него, кажется, не добивалась, просто хотела, чтобы он отпустил слова на волю: пусть живут нормальной жизнью, пусть звучат, пусть вселяют уверенность, пусть, наконец, делают нас людьми. Молчание неестественно, оно внушает страх. Из-за этого я порой хотела услышать от Жана любые слова, пусть даже такие же агрессивные, как его поступки.
Я хотела приручить молчание этого мужчины, задобрить, как пугливое животное; вытащить его из молчания, как улитку из раковины, как медведя из берлоги, нежно привлечь к себе, научить его словам, как ребенка, научить говорить, когда он счастлив и несчастлив, не лгать себе, отвечать, когда задают вопрос, проявлять интерес к другим, спрашивать их о новостях, говорить «здравствуйте», «до свидания», «до скорого», звонить, если пообещал, делать комплименты, благодарить, одобрять, приглашать, предлагать, любить.
Я была бы терпеливой, не жаловалась бы, не заставляла бы его совершать необдуманные поступки, не задавала бы лишних вопросов, не раздражалась бы. Я ждала бы его там, куда он придет, когда
