– Я тоже, – кивнув, сказала она. – По тому, как ты вчера весь день смотрел на неё во время пикника, стало совершенно очевидно, что у тебя к ней есть определенный интерес.
Саймон пожал плечами. Он не собирался лгать, но и не желал обсуждать тему, пока его не принудят.
– И даже если бы я не увидела этого, герцог Уэверли обратил на это моё внимание. – Глаза матери сверкнули в неком подобии мелочного триумфа.
Саймон вздохнул. Рис знал, насколько напряжёнными были его отношения с вдовствующей герцогиней. Его друг, должно быть, чрезвычайно обеспокоен, если обсуждал с ней достоинства потенциальных невест.
Саймон прислонился к столу, умудрившись не опрокинуть ни одной стопки документов.
– Не для этого ли здесь леди, матушка? – спросил он, тщательно следя за интонацией. – Вы ясно дали мне понять, что теперь, унаследовав титул, я ответствен перед нашим родом и должен жениться, а также произвести наследников так быстро, как смогу. Этот приём ведь в какой-то степени служит данной цели? Разве вы не должны радоваться, что меня заинтересовала одна из этих женщин?
Герцогиня сделала к сыну несколько шагов.
– Великий Боже, Саймон! Она даже не была в числе основных приглашённых. Я вообще позволила ей приехать лишь из уважения к особым пожеланиям отца леди Габриэлы, графа Уотсенвейла.
– Какая благотворительность с вашей стороны, – пробормотал Саймон.
Она сделала вид, что не услышала его ремарки, хотя по сердитому подёргиванию губ было понятно, что это не так.
– Она во всех отношениях совершенно не подходит тебе. Ты должен понимать это.
Саймон покачал головой, думая об искорках во взгляде Лилиан и захватывающей противоречивости её действий, не говоря уже о волнующем совершенстве её выразительного лица и мягкого тела.
– Я сожалею, матушка, но я не понимаю этого. Я нахожу её умной и интересной.
– Как будто такие вещи имеют значение в выборе невесты! – вспыхнула герцогиня. – У её отца не было ни титула, ни достаточного количества денег, чтобы оставить ей приданое. Даже если бы они у него были, у них весьма сомнительные семейные связи! Её брат…
– Рис упоминал, что он был слегка необуздан, – пожав плечами, произнёс Саймон. – Но мало кто из мужчин в его возрасте таким не был. Я отказываюсь судить юношу только за то, что в настоящее время он предаётся излишествам.
– Тогда подумай о её матери! Слухи, Саймон, намеки на то, что она, возможно, покончила с собой… это уже чересчур! – Леди Биллингем вскинула руки. – Я запрещаю тебе жениться на ней. Я не могу согласиться на такое!
Саймон едва не рассмеялся. Ему было интересно, понимала ли мать, что её отвращение к Лилиан лишь сделало девушку ещё более привлекательной для него. Конечно, его это не остановит.
Он поднялся, оттолкнувшись от стола, и двинулся вперед. Мать осталась стоять на месте, хотя он видел, что ей хотелось отступить.
– Вы забываете, мадам, – мягко напомнил Саймон, – что я больше не молчаливый ребенок, которым вы можете управлять взмахом руки. Теперь я – герцог, нравится вам это или нет. Что я делаю, чьего расположения добиваюсь и куда иду, – это моё дело и только моё.
Её глаза расширились, а ноздри раздулись от гнева, который полыхнул во взгляде с такой силой, что застал Саймона врасплох. Но потом всё прошло.
– Да. Я полагаю, так и есть, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
Саймон отступил.
– Однако я действительно ценю вашу заботу. Обязательно приму во внимание вашу обеспокоенность.
– Спасибо, – выдавила герцогиня.
Склонив голову, он спросил:
– Это всё?
Мать устремилась к двери.
– Да. Всего доброго, – бросила она и ушла.
Саймон выдохнул. Всю жизнь он пытался понравиться этой женщине, но давно понял, что это сражение проиграно. Естественно, он не собирался основывать свой выбор невесты, друга или любовницы на её мнении о правильности подобного решения.
Нет, в делах сердечных он собирался слушать собственные инстинкты и ничьи больше.
Крокет никогда не был сильной стороной Лилиан, независимо от того, по каким правилам шла игра. Она всегда била шар слишком энергично. Так что в этот день для неё не стало сюрпризом то, что она выбыла в начале второго раунда проходящей в виде турнира игры, которая была устроена для увеселений. Оставшуюся часть состязания девушка была вынуждена наблюдать с боковой линии.
Не то, чтобы она возражала. Лилиан не хотелось играть. Она могла узнать гораздо больше, со стороны наблюдая, как взаимодействуют игроки. В игре проявлялись очень многие индивидуальные черты характера.
Габби, конечно же, была великолепна. Казалось, на этом свете нет почти ничего, что она не могла бы сделать, и Лилиан не могла сдержать улыбки, глядя на энтузиазм и слушая смех подруги. В равной степени она была рада отметить пристальные взгляды, которые бросали на Габби некоторые джентльмены из публики.
У оставшихся игроков был различный уровень мастерства. Лилиан заметила, что леди Филиппа, дочь графа, делала вид, что теряет равновесие каждый раз, когда совершала удар, поскольку стояла рядом с Саймоном, и он мог поддержать девушку, когда её пошатывало.
У дочери маркиза, леди Терезы, выходили настолько неточные удары, что Лилиан не могла поверить, что это получалось неумышленно. По-видимому, глупая девчонка не хотела выигрывать у Саймона или любого другого подходящего на роль мужа мужчины, поскольку в первом раунде, играя с другими леди, у неё отлично получалось.
Леди Энн, невеста герцога Уэверли, играла с точностью до наоборот. В своей игре девушка была осторожна и спокойна, но каждый раз, когда у неё получался прекрасный удар, Лилиан замечала, как её глаза освещались искренним ликованием. За это леди Энн стала ей почти нравиться.
А ещё там был Саймон. Он тщательно просчитывал каждое движение, выполняя лишь идеальные по силе и точности удары. Он всегда владел ситуацией и был абсолютно спокоен.
Саймон приблизился к шару, чтобы сделать следующий ход и, наклонившись, прицелился для удара. Но внезапно поднял глаза, и Лилиан обнаружила, что он смотрит на неё. Можно даже сказать, пялится. Биллингем послал ей легкую улыбку, а затем ударил по шару.
Тот вылетел за пределы поля, пронесся через низкий кустарник и скрылся из виду.
– Потерянный шар, – воскликнул Саймон с преувеличенным раздражением. – По правилам нашего турнира я, по-видимому, выбываю из игры.
Лилиан раскрыла рот от удивления и, похоже, так отреагировала не она одна. Несколько девушек, которые всё ещё оставались в игре, выглядели глубоко огорченными, герцог Уэверли никак не мог поверить в случившееся, а леди Энн слегка закатила глаза.
Саймон передал деревянный молоток другому игроку и с решительным выражением лица направился через всю лужайку прямо к Лилиан. Девушка напряглась. Так же, как это случилось вчера, когда они вместе пришли на пикник, его очевидное внимание привлекло к ней взгляды всех присутствующих на лужайке. И во многих из них сквозило неодобрение.
Этот ужасный человек сделал её центром всеобщего внимания и всё испортил!
Но, несмотря на это, её сердце подпрыгнуло, когда он остановился перед ней с улыбкой на губах.
– Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам, мисс Мэйхью? – спросил Саймон и, не дожидаясь ответа, встал рядом.
Приподняв бровь, Лилиан окинула его взглядом с головы до ног.
