понравился рисунок и мастерство художника. Зачем он везет юношу в Париж? Возможно, нарисовать портрет знакомого, живущего во Франции, или же изобразить какой-нибудь милый сердцу пейзаж. Когда у людей куча денег, они и не такое откалывают. Из всего этого можно сделать вывод: ни мужчина, ни Артем к взрыву не имеют никакого отношения, и зря Смолин гнался за ними до самого аэропорта.
Но существует и вопрос номер три: что, черт подери, происходит с этим Вобером?! Когда Павел осмотрел стоянку аэропорта, то не увидел вообще ни одного отечественного авто. «Мерины», «бумеры» и даже дорогущий «Астон Мартин» – пожалуйста, но старенькая «девятка» с госномером четыре-семь-два словно испарилась. По дороге в аэропорт они тоже ее не встречали. Плюс фокусы с одеждой. Вместе с Гориным майор раз двадцать прогнал краткий момент превращения девушки в мужчину и обратно, но так и не понял: то ли это сбой аппаратуры, то ли у мужчины фамилия Копперфилд. И ведь второе более вероятно, потому что Павел ясно видел выходящего на улицу Нестерова, когда на самом деле тот в это время хихикал перед телевизором.
Зачем Воберу эти переодевания? Маскируешься от людей, прячешься – значит, в чем-то виновен, тут Смолин не допускал двойных толкований. Может, выпросить у Красильникова командировку в Париж? А чем ее мотивировать? Забавным роликом из аэропорта и дипломным проектом «Человек пришел к богу»? Генерал тут же запишет его в ближайший патруль, чтобы не издевался над начальством. Нет, надо копать здесь, но и связаться с французскими коллегами – пусть отследят перемещения странной парочки.
– Приехали, – констатировал Зотов.
Обуреваемый противоречивыми мыслями, Смолин спустился на минус первый этаж. Здесь шла бурная дискуссия с привлечением книг, атласов и страниц интернета. Леонид потрясал фолиантом «Крупнейшие храмы мира», Беридзе ему поддакивал, Лана тыкала наманикюренным пальчиком в экран монитора, где двигалась карта Франции, а измазанный сажей Шаврин молча пил в сторонке кофе.
– Что происходит? – спросил майор и тут же добавил: – Первым жалуется Леонид.
– Павел Аркадьевич, я знаю, где будут следующие взрывы!
…Утром Кузьмин выехал на место трагедии. Туда же должен подтянуться Беридзе, вместе они опросят жителей близлежащих домов. Чтобы взорвать собор, требуется чертова уйма взрывчатки, а её нужно на чём-то привезти и как-то установить. Неужели никто ничего не видел?
Оставив мотоцикл у заграждения, Леонид пошел к руинам. Спасатели работали всю ночь, и сейчас техника растаскивала завалы, а грузовики забирали обломки. Действительно, фрагменты почти все одинаковые, отметил Кузьмин, снимая шлем. Из раскопа ему помахал Шаврин. Леонид кивнул и спросил:
– Как дела?
– А никак, – сморщился Глеб. – Всё пытаюсь выяснить характер взрыва, но пока чепуха какая-то получается…
– Джорджа видел?
– Вон к тем домам пошел.
Леонид направился в указанную сторону и заметил вчерашнего батюшку. Отец Алексий с болью в глазах наблюдал за работой спасателей, теребя в руках пожелтевший крест. Накануне Кузьмин пытался поговорить с ним, но тот всё твердил о кознях дьявола, и вразумительной беседы не получилось. Возможно, сегодня будет по-другому?
– Доброе утро!
– А, это вы… здравствуйте.
– Сочувствую вашему горю, батюшка. Мы ищем взрывников, но для этого нам нужна помощь. Не припомните чего-нибудь подозрительного за последнее время? Может, машины разгружались, люди работы вели возле храма?
– Невосполнимая утрата, – невпопад ответил Алексий. – Для всего русского народа, для веры нашей. Этот крест – всё, что осталось, понимаете?
– Конечно.
– Обязательно найдите этих нехристей!
– Обещаю, но как насчет помощи?
– К нам приходит… приходило много верующих. Я не могу сразу определить, у кого зло на сердце.
– Подумайте, может люди какие с улицы захаживали, собором интересовались?
– Туристов мы пускаем беспрепятственно, – ответил Алексий и, помолчав, добавил: – Комиссия по защите памятников еще навещала.
– Какая комиссия?
– Так у них в удостоверениях было написано. Двое мужчин попросили разрешения произвести замеры для оценки сохранности здания. Я позволил.
– Как они выглядели? И что делали в соборе? Расскажите поподробнее.
– Выглядели обычно, среднего роста, оба в очках круглых темных, комбинезоны такие синие с надписью «ЮНЕСКО». Аппаратура у них на треногах. Один мерил, а второй записывал. Минут десять ходили по храму, а я и не препятствовал, служба только через час должна была начаться, да и дело богоугодное. Потом у них что-то сошлось, они заторопились и – на выход. Я спрашиваю, что намерили, а они отвечают, что собор крепкий, еще сто лет простоит, во как! Второй на радостях даже блокнот обронил, я поднял и за ними, а их и след уже простыл.
– А где сейчас этот блокнот? – спросил Леонид, чувствуя, как вспотели ладони.
– Так я его в шкаф положил, думал, вернутся за ним, ан нет. Да и понятно, мужчина тот каждый листок исписанный обрывал и в папочку складывал.
– Спасибо, батюшка, – сказал Леонид и побежал к спасателям.
Задняя часть храма пострадала от пожара меньше всего. Огромный манипулятор за час расчистил от крупных обломков находящуюся за алтарем комнату. Глеб плюнул на свои бесплодные попытки что-либо понять в странном взрыве и вызвался помогать Кузьмину, отец Алексий координировал действия полицейских. Вскоре они извлекли из-под завалов пять икон, чем несказанно порадовали батюшку, а в деревянном месиве, когда-то бывшем шкафом, обнаружили тонкий блокнот в клетку. Вместе с Глебом Кузьмин вернулся на базу.
В лаборатории он осторожно посыпал бумагу железным порошком и переместил его с помощью магнитной кисти. После удаления излишков взгляду Леонида предстал схематичный рисунок. Вершины пятиугольника были помечены буквами: КС-Р, НД-Ф, К-СА, ХГГ-И, ХХС-Р. Под каждой стояли цифры от одного до пяти. Лана живо заинтересовалась находкой и тут же заявила, что KC – это Казанский собор, а дальше мнения сигмовцев разошлись. За этим спором их и застал Смолин.
– Павел Аркадьевич, я знаю, где будут следующие взрывы! – заявил Кузьмин.
– Лучше бы ты сказал, что их не будет, – вздохнул майор. – Излагай…
Кузьмин вкратце рассказал о своей находке и перешел к рисунку.
– Буквы КС-Р обозначают Казанский собор, понятно, в России. НД-Ф – Нотр-Дам де Пари во Франции…
– Возражаю! – подала голос Лана. – Во Франции храмы через один носят название Нотр-Дам и как- нибудь там. Нотр-Дам де ля Гард в Марселе, просто Нотр-Дамы в Дижоне и Шартре.
– Собор Парижской Богоматери – это сердце столицы, – парировал Леонид. – Если террористы будут выбирать, какой из французских храмов взорвать, то остановятся именно на нём!
– Логично, – согласился Смолин, почему-то вспомнив Любимова. – А остальные буквы?
– Единичная «К» – несомненно, святыня мусульман Кааба в Мекке, Саудовская Аравия, – бросив торжествующий взгляд на девушку, продолжил Кузьмин. – Дальше совсем просто: храм Гроба Господня в Иерусалиме, Израиль, и храм Христа Спасителя в Москве.
