порция теста. Заметив Артема, Клод улыбнулся.
– А, вот и наш соня проснулся! Я, кстати, уже успел съездить в комиссариат, где передо мной извинились за причиненное беспокойство и задали кучу глупых вопросов. Артем, познакомься, это Луи – мой повар и по совместительству садовник.
– Очень рад! – сказал толстячок по-русски с небольшим акцентом и, вытерев руки полотенцем, поздоровался с Артемом. – Гости у нас бывают редко, а Клод даже не предупредил, что вернется не один, и я не успел приготовить что-либо стоящее.
– Пустяки, мне сразу вспомнился дом. Моя мама пекла блины каждое воскресенье.
– Прекрасные традиции в России! Садитесь. Чай, кофе?
Луи бесцеремонно подвинул газету и выставил на стол молочник, полную тарелку тугих поджаристых блинчиков, кофейник и чашку с блюдцем. Артем с удовольствием приступил к еде, а Луи, понаблюдав за ним некоторое время, спросил:
– Вы когда-нибудь жили в отелях?
Артем мотнул головой, пережевывая очередной вкуснейший блин.
– Там ужасно кормят! – заявил Луи.
Вобер захлопнул газету и отставил чашку.
– Не начинай снова, мы уже всё обсудили.
– А вот и нет! Глупо мыкаться по съёмным клетушкам, когда у вас есть прекрасный особняк. Тем более заставлять делать это молодого человека из другой страны. Разве так принимают гостей? – спросил Луи и вновь наполнил чашку Клода. – Авеню Рей благополучный район, грабители забрели сюда по ошибке. Тем более, когда я утром шел к вам, то видел патрульный автомобиль на выезде и вообще, я не припомню, месье, чтобы вы кого-то боялись.
– Бояться и опасаться – разные вещи.
– Обязательно покажите месье Артему Париж, – продолжил Луи, словно и не слыша реплики Вобера. – Я в магазин, приготовлю на обед нечто действительно вкусное.
Толстячок снял фартук, колпак и вышел с гордо поднятой головой. Улыбнувшись, Вобер произнес:
– Вот так всегда.
– А мне Луи понравился, и готовит он замечательно, – сказал Артем, расправившись с последним блином. – Кстати, я хотел спросить тебя о фотографии, там, на тумбочке.
– А, это где я на скачках вырвался вперед?
– Нет, это где ты во дворце спрятался назад.
– Ну, рано или поздно всё равно придется рассказывать…
– Точно. Я так подозреваю, снимок настоящий?
– Конечно. Это церемония, на которой преемник хана Нурхаци Абахай провозгласил себя китайским императором и переименовал маньчжурскую династию в Цин, что значит «светлая».
– Ничего себе! А ты-то что там делал?
– Служил у Нурхаци советником и помогал ему свергнуть режим династии Мин. Их войска успешно отражали все походы хана, но мне удалось найти несколько слабых мест в Великой китайской стене.
– Не могу поверить… Клод, скажи честно, сколько тебе лет?
– Ммм, сегодня я отлично выспался и чувствую себя годков на тридцать пять.
– Издеваешься?
– Вовсе нет. Когда путешествуешь по другим отражениям, перехитрить природу еще можно, но обмануть совсем – нельзя. Другая система измерений исподволь действует на организм, вмешивается в механизм деления клеток, и в один прекрасный день de actu et visu[24] ты замечаешь, что перестал стареть и даже помолодел. Возможно, меня уже и человеком назвать нельзя.
– Ничего подобного, – сказал Артем и отхлебнул кофе. – Ещё как можно.
– Спасибо, успокоил, – хмыкнул Вобер. – Ну что, ты готов к прогулке на остров Сите?
– Готов. Последний вопрос: когда ты родился и где?
– Это два вопроса, но я, так уж и быть, отвечу на оба. Моя родина – Флоренция, а когда… хм, точно уже и не помню. Как я тебе говорил, время в разных отражениях течет по-разному: ты отсутствовал всего день, а здесь прошел целый год. В голове всё перемешивается… скажу так: первые отчетливые картинки моя память запечатлела в доме одного человека, где моя мама работала натурщицей. Прекрасно помню интересные и необычные игрушки, коими меня занимали.
– А как звали того человека?
– Леонардо да Винчи.
Интерлюдия
Отражение Сандор. Медина. Квартал беженцев.
– Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его! – зычно провозгласил с вершины минарета престарелый муэдзин.
Одновременно с мусульманской шахадой в доме неподалеку раздался крик. Крик новорожденного. Женщина без сил откинулась на подушку, но знахарка не торопилась обмыть младенца и разорвать его связь с матерью – она опустилась на колени и, повернувшись в сторону Мекки, принялась молиться. Сморщенный ребенок выплевывал комки слизи и кричал, кричал всё время, пока длился утренний намаз. Прочитав последний аят из Корана, знахарка, наконец, встала с пола и занялась прямыми обязанностями, пробормотав про себя, что младенец появился на свет очень не вовремя. Она подала воду уставшей роженице, но на полпути остановилась – закусив губу, та неподвижно смотрела в прореху крыши, где виднелось безоблачное небо. Худенькая женщина выполнила своё предназначение, но не перенесла его тяжести.
…Когда приграничный Табук подвергся нападению Османской империи, Азир и Зухра Рашиди бежали в Медину. Вынужденные бросить на разграбление большой дом, они обосновались в бедном квартале и старались наладить связи с многочисленными родственниками. Турки уверенно продвигались вглубь Аравийского полуострова, сминая любое сопротивление. Мамлюки отступали, умные люди поговаривали, что века правления Арабского Халифата заканчиваются, но не заканчивается жизнь. Беременная Зухра редко выходила на улицу, ожидая светлого мига разрешения от бремени, Азир же устроился помощником к известному купцу Хаджуле. Из-за войны цены взлетели до небес, торговля процветала и многочисленные караваны каждый день уходили в путешествие по пескам. Вернувшись из Эр-Рияда, Азир узнал о смерти жены и о рождении сына…
Мальчик рос молчаливым. Вдоволь накричавшись при появлении на свет, теперь он подавал звуки только когда хотел есть или пачкал пеленку. Голубые глаза часто смотрели в прореху крыши, будто надеялись разглядеть там ушедшую мать.
Азир заплатил знахарке, и она нашла кормилицу для малыша – мужчина должен работать и обеспечивать семью, а не сидеть с детьми. Маленький Балдур Рашиди видел отца редко, пока тот совсем не сгинул вместе с караваном где-то в песках Руб-эль-Хали. Кто знает, как сложилась бы судьба сироты, но его приютил дядя. Уже согбенного старика Аллах обделил детьми и тот с радостью взялся за воспитание племянника в традициях ислама – научил письму и счету, регулярно читал Коран, рассказывал об истории Халифата и сам радовался как ребенок, наблюдая за старательно выводящим арабскую вязь мальчиком…
– Дядя Азар! – крикнул Балдур с крыши дома.
– Ох, зачем ты туда залез?
Кряхтя, старик встал с нагретого камня и приставил к стене лестницу.
– Спускайся немедленно!
– Отсюда хорошо видно, я сразу замечу папу!
Азар покачал головой. Мальчик свято верил в то, что когда-нибудь из марева на горизонте появится
