Майор кашлянул и затянулся сигаретой.
– То, что вы мне тут рассказали, не лезет ни в какие ворота… но почему-то я склонен вам верить. Интуиция пока меня не подводила. Так что…
За стеной прогудел лифт. Послышались голоса, и дверь в кабинет распахнулась.
– Ага! – воскликнул координатор ФОС Ломов. – Вот они! Все вместе! Я же говорил!
Артем вздрогнул, Вобер поморщился, а Смолин начал медленно багроветь.
– Кто дал вам право врываться в мой кабинет?
Угроза в голосе майора могла бы охладить пыл кого угодно, но только не Шрека. Довольный координатор не обратил никакого внимания на гневный возглас и, подойдя к Воберу, уставился на него через очки с одним стеклом. В дверной проем заглядывали встревоженные сигмовцы. Майор восстал из кресла и рявкнул:
– Какого черта вы делаете?!
– Удостоверяю личность преступника, – огрызнулся Ломов. – Почему вы не сообщили нам, что подозреваемый прибывает сегодня? Не только у вас есть информаторы в авиакомпаниях!
– Полегче, Макс, – сказал вошедший следом. – Мы ни в чем не подозреваем господина Вобера, а просто хотим поговорить. Разрешите представиться: полковник Мурзин, Геннадий Петрович. А это наш координатор Максим Ломов. Наслышан о вас, Павел Аркадьевич, но случая познакомиться не выпадало. Извините моего коллегу за излишнее рвение.
– У вас так принято, врываться в кабинеты без предупреждения? – поинтересовался Смолин, возвращаясь в кресло.
– Полноте, майор. Вы же не сочли нужным предупредить нас о возвращении господина Вобера, хотя прекрасно знали о нашей заинтересованности. Мы квиты. Макс, закрой дверь.
Ломов исполнил приказание и сложил руки на груди, застыв перед входом с таким неприступным видом, какой бывает у вышибалы переполненного клуба. Не дожидаясь приглашения, Мурзин прошел к свободному креслу.
– Уф, пробки у вас длиннее, чем в Москве. Но мы всё-таки успели. Если хозяин кабинета не возражает, я бы хотел, Клод, задать вам несколько вопросов.
Вобер уставился на полковника.
– Я уже изложил всё Павлу Аркадьевичу и не собираюсь повторяться.
– Боюсь, вам придётся это сделать, иначе так просто наш бравый координатор вас не выпустит.
Клод взглянул на застывшего Ломова и пожал плечами.
– Il a de l'energie á revendre[36], но меня он не остановит. Однако, я не люблю ссориться с властями. Суть вкратце такова: я знаю человека, взорвавшего собор у вас и церковь во Франции. Он как-то вычислил защитную пентаграмму Земли и собирается её уничтожить. Если это произойдет, ваш мир погибнет.
– Ваш? Даже так? А что это – пентаграмма?
– Пять центров силы. Разрушь их – и это отражение сольется с другими, потеряет свою индивидуальность, попросту исчезнет.
– Бред какой-то! – подал голос Ломов.
– Favete linguis[37], даже в вашей религии есть попытки проникнуть в тайную сущность пентаграммы. Пять ран Христа, световое постижение двух великих мистерий веры: Троицы и двойственной природы Иисуса – Человек и Бог. В людях пентада проявляется в виде пяти чувств восприятия и пяти элементов, составляющих тело. Две ноги есть символ земли и воды, две руки – воздуха и огня, а голова или мозг – это объединяющая все члены сила эфира. Если вас, молодой человек, лишить рук, ног и тем паче головы, что произойдет с телом?
– Довольно мистики, – сказал Мурзин. – Зачем кому-то рушить святыни? Чего этот преступник добивается, а? Или он – маньяк, который уничтожает всё ради собственного удовольствия?
– Нет, хоть Балдур еще тот ублюдок, но он рационален в своих поступках, этого не отнять. Зачем он всё это затеял, я пока не знаю, однако собираюсь помешать ему.
– Почему вы думаете, что вам это удастся? На чем основана ваша уверенность? – вмешался Смолин. – Уже два храма лежат в руинах, и вы никак не смогли защитить их.
– Вот наша надежда, – сказал Вобер и положил руку на плечо Любимова. – Мой юный друг родился дуалом. Он обладает способностями, которые помогут нам остановить Балдура. С каждым днем Артем становится всё искуснее и сильнее. Под моим руководством, конечно.
Юноша зарделся от удовольствия и тут же потупился под внимательным взглядом Мурзина. Тот вновь обратился к Воберу:
– Предположим. Еще один вопрос: вам известно что-нибудь о разрушении храма Христа Спасителя в 1931 году?
– Гм, а я всё гадаю, у какого бедного голема вы отобрали эти очки. Теперь понятно. Да, я был там и пытался помешать Балдуру, который собирался высушить святыню. Тогда он действовал не в пример осторожнее. Если бы не его подручные, мне бы удалось отстоять храм – первый взрыв я нейтрализовал.
– Ага. Эти подручные, кто они такие?
– Биороботы. Живут долго, убить сложно, но можно. Впрочем, красногвардейцам тогда этого не удалось. Послушайте, господа, я рассказал многое и вы должны мне верить. Окажите содействие или хотя бы не мешайте.
– Что вы предлагаете? – спросил Мурзин.
– Я привез специальную аппаратуру для измерения потоков
Пальцы Вобера продолжали оглаживать
– И чего там осматривать? Всё ясно и так. Хотя…
Мурзин молча смотрел на Вобера. Со своего места Артем видел, как пульсирует у того жилочка на виске. Смолин затушил окурок в переполненную пепельницу и произнес:
– Господин полковник…
– Хорошо, но мы будем сопровождать вас.
На улице Вобер сразу пошел к автомобилю, но его опередил Ломов.
– Ух, ты! Неужели «Астон Мартин»? Настоящий?
Координатор обошел купе по кругу, цокая языком. Восторженную оценку получили литые диски, специальные молдинги и блестящие выхлопные трубы. Шрек даже присел, разглядывая тюнинговый бампер.
– Классная тачка! Мне б такую, – продолжил Ломов, проведя рукой по мускулистому боку купе. – Сколько стоит?
– Боюсь, слишком дорого для вас, – ответил Клод.
– Что ж, возможно.
Шрек оглядел автомобиль на прощание, разве что не облизываясь, и поспешил к служебной «Волге». На этот раз Смолин не стал втискиваться на узкие задние сидения спортивного купе, а также загрузился с двумя сигмовцами в просторный салон «Центуриона». Артем с наслаждением расположился в мягком кресле «Астона». Заурчал двигатель, кавалькада из трех автомобилей двинулась по Невскому, сопровождаемая двумя патрульными экипажами.
Несмотря на то, что со времени взрыва прошло уже несколько дней, толпа зевак у Казанского не редела. Туристы щелкали фотоаппаратами, журналисты пытались проникнуть за ограждение, хмурые полицейские беззлобно поругивали самых настойчивых. Хотя по официальной информации жертв не было, тут и там алели гвоздики, теплились огоньки свечей. Завалы почти разобрали. Спасатели грузили обломки в кузова пыхтящих «Татр», на свободном месте уже суетились строители – мэр Санкт-Петербурга пообещал, что собор будет восстановлен в кратчайшие сроки и в прежнем виде, чему поспособствуют ведущие
