пустилъ меня.
— Куда ты пойдешь?.. Погоди до вечера, пойдемъ вм?ст? на Хиву [1] , тамъ ночуемъ у Ляпина… Бульонки купимъ… ?далъ бульонку-то когда?.. Н?тъ?.. Попробуешь… Штука первый сортъ и недорого. — А завтра… Завтра у насъ что, — какой день?
— Вторникъ.
— Вторникъ… Вотъ и ладно… Завтра, значитъ, иди ты, научу я тебя, въ Юсуповъ работный домъ… Тамъ по вторникамъ да по пятницамъ пріемъ…
— Зач?мъ?
— Зач?мъ?.. Чудакъ!… Куда-жъ теб?, акромя этого дома, идти?.. Останешься тамъ, заработаешь денегъ… Одежонку кое-какую справишь, тогда и айда домой, въ деревню… Приходи, кума, любоваться!… Такъ-то!..
— Да неужели это правда? — воскликнулъ я. — И меня примутъ?..
— Изв?стно, примутъ… Отчего не принять? Я тамъ разъ шесть былъ… Примутъ! Одежду теб? дадутъ казенную. Харчи… Двадцать монетъ за день плата…
— Да ну?..
— В?рно… Ты мастеровой, что-ли?
— Н?тъ.
— Н?тъ… Ну, въ чернорабочіе запишутъ. Все едино… Поживешь м?сяцевъ пять, забьешь коп?йку, тогда и вонъ… Ну, и того… Приходи, кума, любоваться!… Не тужи, братъ, все, глядишь. перемелется — мука будетъ… Такъ-то!… О-хо-хо! Да!..
Я обрадовался… Мысль попасть въ тепло, заработать кое-что, чтобы од?ться и у?хать домой въ деревню, развеселила и ободрила меня…
— Слава Богу, — подумалъ я, — еще есть, значитъ, исходъ изъ этого ужаснаго положенія! — Такъ, значитъ, завтра? — спросилъ я.
— Завтра… Пораньше… Часиковъ въ семь… Ночуемъ на Хив?. Утречкомъ попьемъ чайку, я тебя и налажу…
— На чаекъ-то денегъ н?тъ.
— Найдемъ!… Да вотъ что, другъ: на теб?, я гляжу, рубаха-то новая. На кой она теб? песъ!… Тамъ казенную дадутъ… Чайку бы сичасъ попили съ лимончикомъ, а?..
— Что-жъ мн? голому быть?..
— Зач?мъ голому?. Сд?лаемъ см?нку! Зам?сто этой другую получишь, да, окромя того, коп?екъ двадцать придачи… Чего ужъ тутъ — проживали ворохами, не наживешь крохами… Не рубаха тебя нажила, а ты ее… Айда, значитъ!… Все одно в?дь до завтра жить надо… Пить-?сть захочешь… Стр?лять не ум?ешь… Зам?тятъ… Вляпаешься… Елка зеленая!… Тутъ и думать нечего… Д?ло само показываетъ, какъ быть… Идемъ!..
II
Въ трактир? онъ живо подыскалъ охотника на мою рубашку. Мн? дали «см?нку» такую, что страшно было смотр?ть, и, кром? того, четвертакъ денегъ…
Къ этимъ деньгамъ старикъ прибавилъ свой гривенникъ, а парень, купившій рубашку, двугривенный, и вся эта сумма была живо и торжественно, несмотря на мой протестъ, пропита нами…
До вечера еще было далеко, а сид?ть въ трактир? за пустымъ столомъ не полагалось. На улицу идти — холодно… Положеніе опять казалось безвыходнымъ… Но, видно, мой новый благопріятель-старикъ былъ тертый калачъ, видавшій на своемъ в?ку виды…
— Вотъ что, другъ, — обратился онъ къ парню, купившему мою рубашку. — На кой она теб? песъ, рубаха-то?.. Давай-ка ее махнемъ, а?.. Сичасъ бы, понимаешь, чайку попили съ лимончикомъ, а?.. Ты кто такой?.. Мастеровой?.. Безъ м?ста, что-ли.
— Безъ м?ста.
— Видать… Вотъ и онъ тоже, — указалъ онъ на меня, — безъ д?ловъ… Да я нашелъ ему м?сто… Въ Юсуповъ работный домъ… Завтра пойдетъ, поступитъ… О-хо-хо… Приходи, кума, любоваться!… Вотъ теб? бы тоже туда… Одежа тамъ казенная… Харчи важные… Кашей кормятъ… По двугривенному за день плата… Сметана, сичасъ провалиться, а не жизнь!… Сымай рубашку-то. Я ее сичасъ коп?екъ за сорокъ махну, а теб? над?ть свою дамъ… Вотъ эту, гляди…
— А самъ-то?
— А мн? не нужно… Я такъ, безъ рубахи… Вишь, на мн? пиджакъ над?тъ… Зашпилю у горла булавкой и ладно… Приходи, кума, любоваться!… Сымай, чего тутъ волынку-то тянуть!..
Подвыпившій малый, не долго думая, согласился… Старикъ живехонько сдернулъ съ себя свою грязную и драную рубашенку и всучилъ ему… Малый переод?лся… Старикъ «зашпилилъ» воротъ пиджака булавкой такъ, что совс?мъ не было зам?тно, что подъ пиджакомъ н?тъ ничего, и, посм?иваясь, ушелъ продавать рубашку…
Онъ возвратился скоро и принесъ денегъ… Заказали чаю, взяли «стюдьню» и «сорокоушку» водки… Я не сталъ пить… Они вдвоемъ живо осушили ее и оба, сильно захм?л?въ, пустились разсказывать одинъ другому, поминутно ругаясь скверными словами, свои похожденія и мытарства… Въ конц? концовъ, малому захот?лось еще выпить…
— Чекалдыкнуть бы еще по махонькой! — предложилъ онъ. — Да не за большимъ д?ло: денегъ н?тъ!..
Старикъ, казалось, какъ будто только этого и ждалъ.
— Какъ такъ н?тъ денегъ?!. - радостно воскликнулъ онъ. — Что ты, другъ… Денегъ н?тъ?!. А это что?.. — Онъ дернулъ малаго за рукавъ поддевки. — Н?што это не деньги?!. Ахъ ты, голова!… Чудакъ, сичасъ провалиться!… Денегъ н?тъ!… Да в?дь мы сами деньги…
— Ну, братъ, поддевку нельзя! — сказалъ малый. — Главная причина: на мн? пиджака н?тъ, одна жилетка.
— А на кой-те песъ пиджакъ-то? — воскликнулъ старикъ. — Въ жилетк? проходишь!… Любезное д?ло… Приходи, кума, любоваться!… Есть объ чемъ толковать!… Наплевать на пиджакъ!… Жилетка есть — говори слава Богу… Живы будемъ, акапируемся…. Сичасъ бы, понимаешь, выпили сотку на двоихъ, да и айда на Хиву… Тамъ переночуемъ, а утромъ прямо на в?рное д?ло, на работу.
— Не знаю ужъ, какъ и быть? — задумчиво произнесъ малый, оглядывая свою поддевку, — сов?стно въ одной-то жилетк?… Кабы л?то…
— Если бы да кабы, — передразнилъ его старикъ. — Ишь, какой господинъ! Кто тебя зд?сь знаетъ-то? Говорю: завтра васъ обоихъ на в?рное д?ло приставлю. Значитъ, толковать нечего!… А поддевка ничего, — продолжалъ онъ, ощупывая ее, важная… За два съ полтиной съ руками оторвутъ…
— Она не два съ полтиной мн? встала, — сказалъ малый, — много дороже… Работа домашняя, прочная…
— Ахъ, другъ, мало-ли что она теб? встала… Да зд?сь, самъ знаешь, — Москва… Ц?ны такой не дадутъ… Говори слава Богу, коли два съ полтиной получишь… А не хошь ц?лковый?.. Я самъ намедни пальто за рубль за двадцать отдалъ, а оно, кому не надо, три стоитъ… На все, землякъ, время… Н-н-да!…
— Такъ-то такъ, а все-таки…
— Чего все-таки?.. Да будетъ теб? дурака-то ломать… Чай, не махонькой… Поддевки, что-ли, не видалъ?.. Чай, живы будемъ, не такого дерьма наживемъ… Брось… Все, другъ, что сегодня есть, то и наше, а завтра, что Господь дастъ… Такъ-то…
— Ну, ладно! — согласился малый и махнулъ рукой, — гд? наше не пропадало! Вали… На, примай…
Онъ скинулъ поддевку и, не глядя, кинулъ ее старику. Тотъ ловко подхватилъ ее на руки и сейчасъ же, очевидно, боясь, чтобы малый не раздумалъ, исчезъ куда-то.
Мы остались вдвоемъ. Прошло около часа. Старикъ не шелъ… Малый сталъ безпокоиться.
