нищенскихъ костюмахъ, мы стали ждать… Вышелъ надзиратель, пересчиталъ вс?хъ, выдалъ каждому по кусочку мыла и опять ушелъ… Пришлось снова стоять и ждать на мороз?… Прошло съ полчаса… Мы стыли, тряслись и чуть не плакали отъ холода… Н?которые стали громко роптать… Большинство же молчало, терп?ливо и покорно ожидая.
Наконецъ, явился надзиратель, вел?лъ перем?нить фронтъ и становиться по порядку, одинъ за другимъ, «затылокъ въ затылокъ»… Посл? этого насъ опять пересчитали и погнали, наконецъ, въ баню…
X
Выйдя за ворота, мы сбились, какъ овцы, въ одну нестройную сплошную толпу и пошли посреди улицы, возбуждая своимъ видомъ удивленіе въ прохожихъ.
На улицахъ было много сн?гу… Онъ шелъ съ утра… Мы м?сили его своими полуобутыми ногами и, корчась отъ холода, не шли, а торопливо б?жали… У меня, къ довершенію б?дствій, вдругъ отвалилась подошва… Пришлось ступать въ сн?гъ прямо голой ногой… Сначала я чувствовалъ холодъ, потомъ какъ-то обтерп?лся и, мысленно махнувъ на все рукой, б?жалъ за другими…
У бань насъ остановили, построили опять по порядку, одинъ за другимъ, и стали пускать по череду. Я стоялъ въ хвост? и, когда, наконецъ, дошелъ чередъ до меня и я попалъ въ баню, то увидалъ, что тамъ не только мыться, а и встать-то негд?. Кром? насъ, какъ оказалось, въ бан? въ этотъ же вечеръ мылись солдаты… Т?снота, давка, ругань, крикъ, стукъ были невозможные… Баня казалась какимъ-то адомъ… Голыя т?ла, возбужденныя, озлобленныя, красныя лица, паръ, запахъ мыла, духота, едва гор?вшія въ туманной мгл? лампы, — все это, вм?ст? взятое, представляло фантастически-мрачное и грустное подобіе ада.
Насъ торопили… Такъ или иначе, а надо было разд?ваться и мыться… Приткнувшись кое-какъ у порога, я сдернулъ съ себя свою рвань и протискался къ крану. Какой-то добрый челов?къ, завлад?вшій шайкой, предложилъ мн? мыться изъ нея съ нимъ вм?ст?. Я, конечно, съ радостью принялъ это предложеніе. Мыла у меня не оказалось… Я обронилъ его гд?-то… Обмывшись кое-какъ, на скорую руку, изъ шайки теплой водой, я поб?жалъ од?ваться, радуясь все-таки что хоть такъ-то пришлось сполоснуться и над?ть б?лье на чистое т?ло.
Процедура мытья продолжалась не долго, потому что торопили и подгоняли. Т?мъ, которые вымылись и од?лись, не позволялось оставаться въ бан?, а приказано было выходить на улицу и тамъ ожидать, когда кончатъ и выйдутъ остальные…
Это стояніе на улиц? посл? жаркой, душной бани я никогда не забуду!..
Читатель! если у васъ добрая душа, представьте себ? несчастныхъ, жалкихъ, полуразд?тыхъ людей, голодныхъ, выгнанныхъ изъ жаркой бани на морозъ… Представьте страдальческія лица стариковъ, скорчившіяся, трясущіяся фигуры молодыхъ, — всю эту страшную, унизительную картину челов?ческаго б?дствія и позора… Представьте и… подумайте иногда объ этихъ несчастныхъ братьяхъ, ибо они тоже люди!..
XI
По возвращеніи изъ бани въ работный домъ, намъ, полузамерзшимъ, не дали ни по?сть, ни пообогр?ться, а прямо «погнали» въ «чихаузъ» получать верхнюю одежду…
Вс? мы выстроились въ холодномъ корридор?, другъ за другомъ, точно такъ же, какъ при получк? б?лья, и начали снимать съ себя, по приказанію «начальства», свою собственную одежду и сапоги…
Каждому изъ насъ выдали по бичевк? и вел?ли этими бичевками какъ можно кр?пче связать узлы съ своей одеждой… Если же узелъ стягивался не кр?пко, то его съ ругательствомъ развязывалъ челов?къ, зав?дывавшій пріемомъ и выдачей одежды, и кидалъ его въ лицо влад?льцу…
Другой челов?къ сид?лъ у двери при вход? въ «чихаузъ», записывалъ NoNo и фамиліи и выдавалъ м?дные блестящіе кружочки съ номерами, по два каждому. Одинъ изъ нихъ привязывался къ узлу съ одеждой, другой выдавался на руки.
Оба они, и записывающій, и выдающій одежду, страшно злились и ругались, на чемъ св?тъ стоитъ… В?роятно, имъ страшно все это надо?ло, и они отводили душу…
Одежду выдавали старую, рваную, вонючую и грязную… На ноги — мягкіе, сд?ланные изъ шерстяныхъ жгутовъ, «чюни», точно такіе, въ какихъ бабы богомолки ходятъ весной къ преподобному Сергію…
Выдавали разно: одному попадалъ коротенькій, «этапный» полушубокъ, другому изъ толстаго сукна не то пиджакъ, не то поддевка… Штаны тоже были разные: н?которымъ попадались изъ толстаго сукна и довольно кр?пкіе, другимъ какіе-то синіе, тонкіе, какъ тряпка… Моему «дворянину» (мы стояли съ нимъ на «череду» посл?дними) совс?мъ было не выдали никакихъ: ему дали рваный пиджакъ, чюни, а штановъ не оказалось: вс? вышли!
— Н?тъ штановъ! — сказалъ выдававшій одежду.
— Такъ какъ же мн? быть-то? — спросилъ дворянинъ, разводя руками, — безъ штановъ в?дь невозможно!..
— Ну, еще разговаривать сталъ!… и безъ штановъ пойдешь!..
— Отдайте мн? назадъ мои… Я въ нихъ пойду.
— Молчи, чортъ!… Поговори еще!… Въ рыло захот?лъ!..
— Да какъ же я безъ штановъ-то… Идіоты вы эдакіе… Говорятъ, насъ въ Сокольники погонятъ… какъ-же я пойду?..
— Такъ и пойдешь… не великъ баринъ-то… Ночью не видать, а тамъ дадутъ…
— Не пойду я безъ штановъ!
— Не пойдешь?!
— Не пойду!… Что за безобразіе такое… Я жаловаться буду…
— Не пойдешь?! Жаловаться! такъ вотъ теб? штаны… На, получай!… Иди жалуйся!
И прежде, ч?мъ онъ усп?лъ что-нибудь сказать и сд?лать движеніе, его схватили за шиворотъ и безъ церемоніи вышвырнули въ корридоръ…
— Какъ вамъ это покажется, а? — обратился онъ ко мн?, чуть не плача. — Что-же это за самоуправство такое, а?.. Казенныхъ не даютъ, свои собственные отобрали, да еще и по ше? бьютъ!… А, что? В?дь я говорилъ: бить будутъ… Такъ и вышло… Во всякомъ случа? я безъ штановъ въ Сокольники не пойду… Простудиться мн?, что ли, чортъ ихъ возьми, подлецовъ!..
— Къ доктору!… Эй, идите къ доктору на осмотръ! — закричалъ кто-то. — Къ доктору, къ доктору!..
— Остается только теперь послать насъ еще къ чорту! — сказалъ дворянинъ и добавилъ:- Вотъ хожденіе-то души по мытарствамъ… Однако, хорошъ на мн? костюмчикъ… Не правда-ли?.. Очень миленькая выйдетъ, такъ сказать, жанровая картинка прогуляться такимъ образомъ въ Сокольники, а?..
Я посмотр?лъ на него и не могъ не засм?яться. Широкіе, стоптанные, на босу ногу, чюни, широчайшіе «невыразимые», драный, сальный пиджакъ и высокая, какъ у Шевченка, барашковая (своя) шапка…
— Клоунъ! — сказалъ онъ съ горечью.. — Вотъ если-бы теперь на меня покойная маманъ взглянула, а? Фу, ты, чортъ!… «И похоже это на правду? Все похоже на правду, все можетъ статься съ челов?комъ»!.. — продекламировалъ онъ изъ Гоголя и, какъ-то отчаянно махнувъ рукой добавилъ: — Наплевать!…
