Хорошенько его!..
Мы стояли, не трогаясь. Сопля глядел на нас и ждал, что будет.
— Ну-у-у. Что же? — повторил управляющий.
— Не наше это, барин, дело, — сказал, наконец, дядя Юфим, — неча нам и соваться… Промеж мужа да жены один судья — господь! А от него мы худого не видали… нам его трогать не гоже, грех! Ты старшой… тебе власть дана, — как хочешь, так и делай, а наше дело сторона… Без толку над человеком измываться нехорошо. Пожалеть человека надо… Пожалеешь — он, глядишь, и отмякнет… Так-то, барин, хороший, а не палкой… Палка-то ведь об двух концах… Ты его, а он тебя… — И, обернувшись к Сопле, сказал: — Ушел бы ты, родной, покеда от греха… Баба дура… баба от тебя не уйдет… Кому она нужна-то? Завей вытребовать можешь… Ступай-ка, родной, дело-то складнее будет…
— Обидно мне, — произнес Сопля и вдруг опять, как ребенок, на которого подействовали ласковые слова, захлюпал. — Обидно, дядюшка Юфим! За что? Аль я… С женой разлучили… гонят вон… а я человек бо-о-льной… ло-о-оманый. Куда я один-то… посуди сам… дядюшка Юфим, посуди!.. о-о-о!
— Иди покеда до казенки, а там увидишь! — сказал Культяпка с подлой улыбкой и посмотрел на управляющего, как бы ожидая сочувствия с его стороны своему остроумию.
— Ну, бог вам судья! — тяжело вздохнув, вымолвил Сопля, — уйду я… покеда… да только приду скоро… приду, баба, за тобой. Прощай, покеда… помни, не пройдет это тебе так…
Он надел поддевку, новые сапоги и, держа картуз в левой руке, перекрестился правой и сказал:
— Прощайте, братцы!
— Прощай! — сказали мы. — Дай бог!
Он перекрестился еще раз, надел фуражку и, не глядя на жену, пошел к двери.
Около двери стоял управляющий, и, как только Сопля переступил за порог, он размахнулся и ударил его по спине палкой.
— Подлец!
Сопля даже и не обернулся.
XXXI
Перед вечером приехал на беговых дрожках урядник, высокий, плотный, с красным лицом и с усами, как у кота. Управляющий повел его к себе на квартиру, и скоро всех нас, рабочих, потребовали в контору.
В конторе, кроме управляющего и урядника, были нарядчик и конторщик Геннадий.
Рабочие, как водится, столпились в передней около двери, с любопытством и страхом глядя на урядника.
Начался допрос.
— Говори ты, как дело было! — повелительно и хмуря брови, чувствуя себя перед нами «большим начальством», крикнул урядник, обращаясь к нарядчику. — Хвалился кузнец, а? Хотел что-нибудь сделать?
Нарядчик стал рассказывать.
— «Помни, говорит, — повторил он слова кузнеца, — помни»… Все слышали!
Урядник записал.
— Слышали вы эти слова? — обратился он к нам.
Рабочие молчали.
— Слышали, что ли, а? Что ж молчите? Ты, старый хрен, слышал?
— Ничего я не слыхал, — ответил Юфим, — зря это все… Мало что в горячности скажешь… язык без костей… враг наш. Ничего я, господин, не знаю… Ты меня не спрашивай!..
— Ишь ты, каналья, а? — повернувшись к управляющему, произнес урядник. — Из какой оперы запел, а? Ах, негодяй! Н-а… Ну, а ты слышал? Эй, ты! Тебя спрашиваю…
— Меня-с?.. — переспросил Культяпка и выдвинулся вперед.
— Ну, да!
— Как же-с, — заговорил Культяпка, — как же-с… как не слыхать-с, помилуйте… Я рядом стоял… слышал-с… Слышал, как он похвалялся: «мотри, говорит, будешь помнить»… Потом пошел, а сам про себя шопотом: «спалю!» — говорит.
— Что-о-о? — переспросил урядник.
— «Спалю!» — говорит, — повторил Культяпка.
— Он это говорил?
— Говорил-с!
— Буде врать-то! — сердито сказал Юфим. — Трепло! И что брешешь на свою голову… Эх, Михайло, грех!.. Не верьте ему, господин, брешет он.
— А ты что за заступник такой выискался? Тебе кузнец-то сват, брат?
— Не сват, не брат, а я за правду… правду люблю…
— Ну, и стой со своей правдой… молчи… не суйся, где не спрашивают, — сказал урядник и снова спросил: — так ты слышал?..
— Ну, вот-с… Помилуйте! Барина, вон, тоже обругал… «Сволочь ты», говорит… Я рядом стоял.
— Правду он говорит? — обратился урядник к нам. Рабочие молчали.
— Мы ничего не знаем! — сказал Юфим. — Как знаете… Дело ваше!
— Та-а-ак! — протянул урядник, пристально глядя на Культяпку. — Та-а-ак! Еще кто не слыхал ли, говорите! — опять обратился он к нам.
Мы молчали.
— Он это… он! Боле некому! — произнес нарядчик. — Кабы не он, пришел бы на пожар… А то, небось, не был… Гори, мол… Не жалко!
— А где он теперь? — спросил урядник.
— Известно, чай, около винополии околачивается… в селе, чай…
— Его надо сюда, — произнес урядник, — допросить бы… Да уж кстати связать… Уйдет, подлец, ищи тогда…
— Пьян он, небось, — сказал управляющий.
— Послать бы за ним, а? — сказал урядник. — Распорядились бы вы, — обратился он к управляющему.
— Не пойдет он, господин, — сказал нарядчик, — не таков человек… навряд-с!
— Ну-у-у, не пойдет… Пойдет! — произнес урядник. — У нас пойдет! Скажи, кто приказал… А не пойдет, — возьми сотского, понятых… руки таким манерцем… понял?.. А будет упрямиться, я сам приеду… Так и скажи: сам приеду.
— Слушаю-с… Прикажете съездить, барин? — обратился он к управляющему.
— Да… Конечно… поезжайте четверо… Ну, а если его там нет?
— Таматка, барин, не сумлевайтесь! — улыбаясь, произнес Культяпка. — Боле где же ему быть-то? Коли не там, то у Лизки — два места… Покеда не пропьет денег, далече не уйдет.
— Ну, так поезжайте! — сказал управляющий. — А мы с вами пока закусим, а? Чайку, а? — обратился он к уряднику. — Вам, конечно, ехать незачем, так закусим.
— Можно! — произнес, улыбаясь, урядник. — А князь сюда не придут-с?.. Я думаю, это обстоятельство сильно расстроило их? Н-да! Можно сказать, один негодяй и… результат-с!..
— Кому прикажете, барин, ехать? — спросил нарядчик.
— Кому? Да кто-нибудь. Ну, ты… Михайло, вон… он, вон, — указал он на меня, — ну, еще кто-нибудь… как хочешь вообще…
— Мне-то, барин, ехать ли?..
— А что?
— Сами изволите знать — зол он на меня. Как бы греха не вышло какого… Ему-то все едино-с — человек он отпетый, а у меня жена, дети-с…
