постучавшись, в кабинет Главнокомандующего вошел секретарь, неся в руках папку.
— Что там?
— Неизвестно, товарищ Сталин.
Поскребышев, прежде чем Сталин успел отпустить его, заметил, как взлетели брови Иосифа Виссарионовича, вчитавшегося в текст.
Через полчаса был созван срочный совет Ставки.
— Накладную! — невысокий интендант требовательно протянул руку.
Старший автоколонны, в звании капитана, протянул нужные бумаги, хмуро бросив:
— Мы торопимся, как сказал майор, время, чьи-то жизни.
Оба командира осмотрели друг друга, составив свое мнение о каждом. В последнее время по внешнему виду можно было определить 'старослужащих' и 'новичков'. Интендант был именно из 'старослужащих', округлое лицо с румянцем, так и дышало жизнью. В противовес него капитан выглядел по-другому. Был он ненормально худ, так что красноармейская гимнастерка с капитанскими шпалами болталась на нем как на вешалке. В нем сразу можно было определить недавно освобожденного, да и глаза выдавали его. Так и мелькала в них ненависть. Сам интендант, как и капитан, согласно приказу штаба был в красноармейской форме, только знаки различия давали определить, кто он есть на самом деле. Терять командование своих командиров, одетых в демаскирующие их форму, явно не желало. Что тут говорить многие командиры поддержали этот приказ, в парадной форме можно щеголять в тылу, там пули меньше свистят.
— Не волнуйтесь вы так, тут как раз две автоколонны из Первой мотострелковой бригады ушли, так что становитесь под погрузку, очереди нет… Так, вы из Третьей бригады?
— Да.
— Формируют из тех, что освободили у Владимир-Волынска? — полюбопытствовал интендант, быстро заполняя бумаги и ставя в нужных местах подписи.
— Да, из тех.
— Понятно. Так первые шесть машин ко второму складу, там отдадите накладную завскладу сержанту Малешкину, он вам выдаст боеприпасы согласно заявке. Тяжелое вооружение четвертый склад. Крупнокалиберные пулеметы и противотанковые ружья получите у сержанта Ибрагимова. Пушки? А пушки это не к нам. Это вам надо в другое место. Двадцать километров дальше, там пункт сбора, и наряд на получение у вас именно туда.
Капитан тщательно записал все что сказал начальник складов, и вернувшись к машинам стал распределять технику, ставя ее под загрузку. Бригада остро нуждалась в ручном вооружении и боеприпасах. Обмундирование и шанцевый инструмент они получить уже успели, и сейчас утрясали штаты, стараясь притереть людей друг к другу. Постоянные марши, непонятно зачем бригаду заставляли копать траншеи, не ячейки, как положено по уставу, а именно полнопрофильные траншеи, с наблюдательными пунктами, выдвинутыми вперед пулеметными точками, командными пунктами, блиндажами, артиллерийскими капонирами. Причем все это возводилось в засадной манер. Все выкопанное тщательно маскировалось, и… оставлялось, чтобы отойти километров на пять-десять и начать все заново. Как ни странно, за два дня с момента формирования бригады, люди действительно притёрлись друг к другу, правда, оружие им пока не давали, кроме тех же лопат. Как узнал капитан, назначенный командовать отдельным противотанковым дивизионом, в остальных трех бригадах было тоже-самое. Главное теперь-то они получат оружие, и вернут должок немцам, которых в последнее время стали называть 'фрицами'.
Широков зевнув, я потянулся и, сделав пару разминочных движений, резко сел. От быстрой смены движения, закружилась голова. Болезнь ушла, но слабость осталась, поэтому под присмотром врачей я стал нагружать себя физкультурой. Выйдя наружу, посмотрел на пробегавшего мимо и козырнувшего бойца с ведром. Проводив его взглядом, посмотрел на стоявшее в зените солнце и, потерев небритую щеку, вернулся в землянку. После всех процедур, свежепобритый и умывшейся я был в штабе.
Создавая оперативный штаб, я рассчитывал, что сгружу со своих плеч командование группировкой, ожидания оправдались на все сто процентов. Фактически теперь я выполнял только административные функции, но все равно отслеживал все, что решил штаб. Некоторые приказы приходилось тормозить, они были… несколько шаблонными, немцы прочухали бы.
— Докладывайте что у нас нового? — приказал я Иванову.
Отпустив летчиков, которым он давал вводную на разведку. Мы уже сутки наблюдали за движением от Варшавы какой-то пехотной части. Судя по количеству, солдат двигавшихся по параллельным дорогам к нам шла полнокровная дивизия. Это примерно соответствовало стрелковому корпусу Красной Армии, по количеству людей и вооружению. Бомбить её я пока запретил, вот когда подойдут поближе, чтобы артиллерия доставала…
Сейчас у нас конечно появился дополнительный ресурс — захваченные мобсклады — это оружие, боеприпасы, снаряжение и продовольствие, а концлагеря дали нам сверхмотивированных бойцов, которых нужно просто за пару дней откормить и переодеть, попутно проверяя их и комплектуя боевые части с учетом их военных специальностей — на все про все именно те самые два дня, за это время немецкая дивизия дойдет до Буга.
Впрочем, еще два-три дня нужно на легкую дрессировку, но большинство надо рассовать по уже имеющимся боевым частям, но не более пятидесяти процентов в каждое подразделение — в идеале надо чтобы распихивали на уровне отделения и тогда они воспримут наши новации даже без учебы. В принципе пришлось расформировать части и сформировать на их основе четыре мотострелковых бригады. Так же отдельный танковый полк, четыре отдельных дивизиона, два автобата, и еще несколько частей.
Политработники говорили им, что терять им теперь всяко нечего — они уже все практически умерли, но им дается еще одна попытка, что они и сами поняли — их вынули из перспективы смерти от голода и болезней и дали шанс отомстить за свои мучения, умереть за Родину.
Это сильно озлобленные люди, а шансов выжить не много, поэтому надо ставить на эту их озлобленность и жажду мести. Так что, инструктируя политработников, говорил — говорить надо честно и обидно, что облажались все от простого красноармейца до генерала, потому что самоуспокоились, перестали изнурять себя боевой учебой и сами засрали себе мозг сказками о немецких рабочих-братьях. Реально же немцы оказались бойцами лучше их и что есть всего несколько дней на подготовку ко второму шансу и что это реально, потому что освободили их такие-же окруженцы, организованные в войско и располагающие самым главным — хорошими командирами и оружием.
— Все идет согласно плану. Заканчиваем вооружать вновь сформированные бригады. Сейчас они занимают позиции согласно приказу.
— Что с немецкой дивизией?
— Передовые части подошли к Бугу. Авианаводчики доложили, что можно стрелять, дотянемся.
— Хорошо, можете начинать.
— Пока рано товарищ полковник, — отрицательно мотнул головой Иванов, — не все подразделения вышли на намеченные позиции. Авиация готова, но два дивизиона еще на марше.
— Как определитесь со временем, так и откройте огонь. Артиллеристы довольны? Жалоб нет?
— Не было, радиостанций и радистов получили согласно штатам. Вооружение тоже. Даже с переизбытком. Свободных радистов отправили в команды глушения эфира.
— Ясно. Гости, когда будут? Сообщение получили?
Эфир мы глушим не все время, в специально отведенное время. Это обычно ночью, идет перерыв через которое мы обмениваемся шифровками с Большой землей.
— Сегодня, четвертым самолетом в четыре часа ночи прибудут.
— Ну, сперва они проверяющих пришлют. В штабах у нас очень подозрительные люди сидят, но все равно встретить их как положено. Что с зенитками?
— Сформированы еще четыре батареи. Формируются еще восемь но орудий к ним пока нет, мастерские не успевают их делать. Проблемы со станками. Кстати, во время учебы одна из батарей, открыла огонь по прорвавшемуся на бреющем 'мессеру' и сбила его. Случайность, но факт.
