— Не знаю. Мне казалось, если речь идет о Суонси, то все занятые в его восстановлении люди будут работать с душой, — неожиданно она рассмеялась, наполняя теплом и его, и комнату. — Наверное, я кажусь глупой, да?
— Не думаю, что ты далека от истины. Люди, работающие в доме, кажутся очень добросовестными.
— Да, это так. Ведь многие из них выросли в этой местности и у них есть родственники, которые работали на нашу семью. Предки некоторых даже помогали строить дом. Но поставщики из дальних районов, с которыми мне приходится иметь дело, никогда не видели Суонси.
— Все образуется само собой.
— Я знаю. Но у нас все еще нет электричества.
— Я не против свечей.
— Когда ты говоришь об этом, я тоже.
Кетлин нежно улыбнулась, и Нико сразу почувствовал, что его наполняет желание. В любую секунду страсть могла помешать ему выполнить задуманное, а этого нельзя допустить.
— Я хочу кое-что рассказать тебе, Кетлин.
Бросив щетку на стул, она опрокинула Нико на кровать, оказавшись прямо над ним. Кетлин быстро поцеловала его и уперлась подбородком в поставленные ему на грудь руки.
— Ты хмуришься? Почему?
— Из-за того, что собираюсь сказать тебе. — Нико грустно улыбнулся. — Но когда ты лежишь на мне, Кетлин, я думаю только об одном.
— А что в этом плохого? — спросила она и поцеловала его в подбородок.
— Ничего. Но… — выскользнув из-под нее, Нико достал из шкафа шорты и надел их.
Кетлин села, с беспокойством глядя на него.
— Что бы это ни было, наверняка что-то плохое, раз ты оделся.
Он усмехнулся.
— Я сделал так потому, что, если мы оба будем раздеты, то я не смогу даже на несколько минут забыть, как сильно хочу тебя.
Она вздохнула.
— О'кей, Нико, говори!
Несколько секунд он собирался с мыслями, стараясь подобрать слова.
— Кетлин, мне хочется, чтобы ты знала, что я систематически обыскиваю твой дом. Я специально приехал в Суонси из-за своих поисков.
Краска медленно сошла с лица девушки.
— Что?
— Это правда, — с трудом продолжил Нико. — Однажды ты застала меня, когда я обыскивал стол в кабинете. Помнишь?
— Да, но ты же сказал, что пишешь письмо своей прабабушке и тебе нужна ручка.
— История, которую я придумал, если кто-нибудь зайдет в кабинет и обнаружит меня.
Она даже не догадывалась, к чему он клонит, но знала: если за этим скрывается что-то плохое, ей будет больно. Кетлин чувствовала себя совершенно беззащитной из-за любви к нему. «Все не так плохо, как звучит», — думала она, отказываясь делать выводы.
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать этим?
— Подожди немного, не мешай, а то запутаешь меня. Я старался избавить нас от этого, но с сегодняшнего дня решил, что между нами не должно быть секретов.
— Не пугай меня, Нико!
Он опустился перед ней на колени и взял за руку.
— Не бойся. То, о чем я хочу тебе рассказать, важно только для людей, давно умерших, и для одной больной старой женщины. Постарайся не забывать об этом.
— Хорошо.
— Это касается твоего прадеда Эдварда и его первенца и законного наследника. Джон — мой прадед.
— Твой кто? — от потрясения Кетлин перешла на шепот.
Нико сжал губы.
— Я понимаю, как это, должно быть, трудно для тебя, но выслушай меня. Я говорил тебе, что Елена больна, а недавно она рассказала мне о том, как много лет назад жила в Италии. Это произошло однажды вечером, еще до ранения. Я, как обычно, пришел навестить ее. История настолько фантастична, что мы и сейчас сомневаемся, правда ли это?
— Что же она такое рассказала?
— Тем молодым человеком, которого она встретила в семнадцать лет и вышла за него замуж в тысяча девятьсот шестнадцатом году, был Джон Деверелл.
Кетлин как-то странно посмотрела на Нико.
— Джон погиб на войне, поэтому Эдвард разыскивал его, — она на минуту задумалась. — Ты думаешь, Елена и Джон действительно были женаты?
— Я рассказываю тебе только то, что сообщила мне Елена. Тебе известно что-нибудь о Джоне?
— Нет. И не уверена, что кто-нибудь из нашей семьи что-нибудь знает о нем.
— Дифренцы тоже ничего не знали, кроме того, что мужа Елены зовут Джон. Конец истории она рассказала мне в ту ночь. В тысяча девятьсот тринадцатом году, когда Джону было восемнадцать лет, он покинул Америку и отправился путешествовать. Мне кажется, у него возникли проблемы с отцом, но Елена ничего определенного об этом не сказала. В Европе вспыхнула война, охватывая страну за страной, но Джон не захотел вернуться домой. Он слишком любил независимость. В конечном счете, война закрутила его, он вступил в Итальянскую подпольную организацию. Там Джон был недосягаем для своего отца. Вскоре они с Еленой встретились и поженились, а в тысяча девятьсот семнадцатом году его убили. Если верить словам Елены, Эдвард ничего не знал ни о ней, ни об их браке с Джоном, ни тем более о ребенке, зачатом перед его смертью. Когда родился малыш, Елена назвала сына Джованни — Джон. Это мой прадед.
Кетлин молча смотрела на Нико, потрясенная его рассказом.
— Европа была разрушена войной, — продолжал он. — Елена, оставшись совсем одна с младенцем на руках, написала Эдварду о своем браке с Джоном и об их ребенке. Она внесла имя сына в свою семейную Библию рядом с подписью его отца, вложила между страницами письмо, в котором все объясняла, свидетельство о браке, запаковала и отправила в Америку. Джон говорил ей, что Эдвард Деверелл очень тяжелый человек, но Елена была уверена, что увидев документы, он не сможет отрицать тот факт, что у него есть внук, и тут же пошлет за ними. Но проходили дни, месяцы, годы, а Эдвард так и не ответил.
— Почему? — спросила Кетлин. — Если предположить, что все это правда, конечно.
— Даже не знаю. И она тоже. Елена сказала мне, что была так сердита и обижена, что опять взяла свою девичью фамилию. А через несколько лет, скопив немного денег, она приехала в Америку. Конец этой истории известен. Елена стала работать на одном из этих потогонных предприятий по пошиву одежды. Она была очень проворной и трудилась не покладая рук. В конце концов, ей повезло: Елена открыла свой собственный магазин. Дела шли успешно, и со временем он стал известен, как универмаг «Дифренца».
— Но, если она была так рассержена, почему приехала в тот же город, где жил Эдвард?
Нико усмехнулся.
— Для этого нужно знать Елену. На вид она хрупкая женщина, но горда и упряма, как дюжина взрослых мужчин. Елена рассказывала мне, что никогда даже не пыталась иметь дело с кем-нибудь из Девереллов, хотя были времена, когда они могли создать мощный и влиятельный союз. Все эти годы она презирала их, считая, что, если они не хотят видеть ее в своей семье, то ей это и подавно не нужно, — его улыбка погасла. — Но Елена хочет вернуть эту Библию, где имя ее сына стоит рядом с подписью его отца.
Кетлин смотрела на Нико, ничего не понимая, в голове все перемешалось.
— После ранения я решил использовать время своего выздоровления, чтобы помочь ей в поисках. Кроме того, мой шеф настаивал, чтобы я уехал из города.
